не накинула пальто? На улице ноябрь, ранним утром совсем не жарко.
— Лукас… — повторила девушка.
Я замер на месте, тупо наблюдая, как она приближается. Тако возбужденно залаял.
— Господи, ты еще здесь! Слава богу!
Она преодолела последние три метра — будто плыла сквозь густой туман. Нет-нет, этого не может быть. Я, наверное, грежу…
— Рози?
Не ответив, она бросилась мне на грудь, и у меня земля ушла из-под ног. Аэропорт, очередь — все исчезло.
Я обхватил ее руками, вдохнул знакомый аромат персиков. Рози в моих объятиях… Наконец я могу сделать то, что не сделал, сбежав в ночи. Последний раз…
Она подняла на меня взгляд, который забыть невозможно. Не в силах сдержаться, я наклонился и поцеловал ее в губы. Как хорошо! Последний поцелуй…
Отдышавшись, выдернул ее из толпы. Пропущу свою очередь — ну и пусть! Всмотрелся в ее лицо.
— Рози, что ты здесь делаешь?
Она дрожала, и я, содрав с себя куртку, накинул ей на плечи. Рози покачала головой, однако сопротивляться не стала. Ну и отлично. Я хотел, чтобы ей было тепло.
— Я… — Ее горло сжало спазмом, и она отступила на шаг. — Я не могла, Лукас.
Зачем отошла, почему вырвалась из объятий? Видимо, так ей было комфортнее.
— Ты ведь сказала, что не хочешь прощаться, — напомнил я. — Поэтому и ушел потихоньку.
Лжец… Ты сам не находил себе места, опасаясь последней душераздирающей сцены.
— Ты прав. — У нее забилась жилка на шее. — Я не могла тебя отпустить, Лукас. Потому и поехала в аэропорт.
Я нахмурился, понимая, что Рози недоговаривает, а она вытащила телефон из заднего кармана джинсов, нажала несколько кнопок и повернула его экраном ко мне.
— Вот.
Я уставился на фото — мое собственное селфи. На пляже, с Тако. Снимок старый, сделан задолго до несчастного случая и до нашей встречи.
— Вот, — повторила Рози. — Хранила эту фотографию у себя на смартфоне с того самого дня, когда ты выложил ее в Инстаграм. — Она часто задышала. — Я вроде как… следила за тобой, Лукас, хотя ты об этом не подозревал. Каждый день проверяла, не выложил ли ты новый пост. Ложилась спать, размышляя о прочитанном, о тебе. Перед глазами стояло твое лицо — и мордочка Тако тоже.
У меня самого сбилось дыхание.
— Это продолжалось месяцами, — добавила Рози. — Потом ты не приехал к Лине на свадьбу, и я ужасно расстроилась, что не получилось увидеть тебя вживую. Просто была опустошена. Поразмыслив, сказала себе — подумаешь, глупая влюбленность. Оно того не стоит. Я себя обманывала, Лукас. — Она покачала головой. — Думать о тебе так и не перестала.
Я ошеломленно открыл рот, однако не издал ни звука. Да и что тут скажешь? Стоял, обдумывая ее рассказ. Если честно, у меня здорово потеплело на душе, а грудь словно наполнили горячим гелием.
— Считаешь меня чокнутой, типа твоих сумасшедших фанаток? — прошептала Рози. — Если да — скажи, пока я не…
— Нет. Господи, конечно, нет, — решительно возразил я и сжал ладонями ее лицо, нежно поглаживая щеки большими пальцами. — Рози, мне приятно это слышать. Никогда не считал тебя чокнутой. Ты меня увидела, я тебе понравился — отлично. Ты стала испытывать во мне потребность — замечательно. Если что, это очень лестно, preciosa, — закончил я, поцеловав ее в лоб.
— Ладно, — пробормотала она. — Ладно, хорошо.
— Я не вру, Рози.
Откинув ее голову назад, я убедился, что она смотрит мне в глаза.
— Все, что было сказано на крыше «Зарато» — ну, о том, как мы могли встретиться на свадьбе Лины, — все чистая правда, понимаешь?
В ее глазах забрезжил слабый огонек — тот самый, который загорался на нашем последнем свидании, как раз перед тем, как Рози попросила ее поцеловать.
У меня перехватило дыхание.
— Лукас, — сказала она, не отводя взгляд. На миг прикрыла глаза, затем снова распахнула. — Я рада это слышать. Считай, что сегодня… моя очередь совершить романтический поступок.
Мое сердце забилось, словно колокол.
— Сто раз себе говорила, что не должна, но ничего с собой поделать не могу. — В ее прекрасных глазах светилась сотня разных вопросов и миллион ответов на них. — Останься со мной, Лукас. Останься, ты мне нужен, и я не сегодня это придумала. Знаю, тебе нельзя дальше находиться здесь без визы, и ты оттягивал отъезд до последнего. Я полечу с тобой. Прямо сейчас куплю билет. — Она покачала головой. — Вещи не собирала, но это неважно. Все, что потребуется, куплю в Испании. На самом деле, есть ты — и этого достаточно. Хочу ходить с тобой на настоящие свидания, целовать тебя под дождем, каждое утро танцевать с тобой на кухне. Хочу принести тебе коробку кронатов, когда потребуется сказать «спасибо» — и не потому, что мы друзья.
Сердце, снова подпрыгнув, остановилось.
Легкие съежились, перестав набирать воздух.
Руки упали, словно плети.
Как я еще сохранял равновесие — непонятно.
А Рози нанесла последний удар:
— Мы не друзья. Это никакая не дружба. Ты для меня — все на свете. И я для тебя. Всем, о чем я говорю, мы сможем заниматься не только здесь, но и в Испании.
Я растерянно моргнул, и во мне что-то надломилось. Причем с громким треском.
Наверное, Рози его услышала, потому что, глянув мне в лицо, поникла и сделала шаг назад.
— Рози, — хрипло выдавил я.
Потянулся рукой к ее щеке, однако она покачала головой. Наверняка все понимала; слова тут были не нужны. Рози читала в моей душе.
— Ты не можешь бросить свою жизнь ради меня. Я…
Она отступила еще дальше — всего на несколько дюймов, и я побледнел.
Надо ее удержать. Невозможно видеть, как она страдает, и сознавать, что виноват в этом я.
— Рози, preciosa…
Я потянулся к ней, однако она покачала головой, и у меня сдавило грудь.
— Рози, я…
Попытался выдавить из себя что-то еще — и не смог. Жизнь прекрасной женщины рушилась на глазах. Из-за меня… Из-за того, что я не находил в себе мужества произнести несколько решающих слов, не желал бросить ей спасательный круг.
— Все в порядке, — прошептала она, хотя о каком порядке могла идти речь? — Наверное, я слишком эгоистична, слишком безрассудна. Поставила тебя в сложное положение.
Она тяжело сглотнула.
— Понимаю, что постоянный союз тебе сейчас нужен меньше всего. Ты ушел с рынка, ты больше не встречаешься с девушками — я помню. Просто подумала — вдруг с нашей встречей что-то изменилось?
— Рози, — очередной раз повторил я.
Впервые ее имя в моих устах прозвучало фальшиво. Похоже, я больше
