Врач пыталась шутить, но веселого на самом деле было мало. Из множества людей, пострадавших во время взрыва, только Кэрол поправлялась невиданно быстрыми темпами. У остальных дела обстояли гораздо хуже, а несколько человек умерло, в основном — от ожогов и тяжелых внутренних повреждений. Кэрол в этом отношении крупно повезло: гипс с руки сняли, сломанная кость благополучно срослась, а ожог не оставил на коже даже красноты. Что касалось шрама на скуле, то Кэрол успела к нему привыкнуть, к тому же он побледнел и почти не бросался в глаза. Ее красоты он почти не портил, напротив, небольшой розоватый рубец даже сделал лицо Кэрол более индивидуальным, запоминающимся, однако именно поэтому она не могла оставить все, как есть. Кэрол понимала, что, если она решит продолжить карьеру киноактрисы, шрам придется либо гримировать, либо убирать хирургическим путем. Как именно она поступит, Кэрол не знала, поэтому решила пока об этом не думать. В больнице, сама того не подозревая, Кэрол завоевала уважение сестер и врачей, которые не ожидали от всемирно известной американской кинозвезды отсутствия тщеславия и повышенного внимания к собственной внешности.
— Что касается вашего возвращения домой, — добавила врач, — то я бы советовала подождать еще немного. Ваши дела обстоят настолько хорошо, что выписать вас мы можем хоть завтра, однако длительный перелет представляет собой фактор риска, которого лучше избежать. Я знаю — вам не терпится оказаться дома, и все же я была бы очень довольна, если бы вы отложили полет числа до двадцатого — двадцать первого. К Рождеству, если не будет осложнений, вы в любом случае окажетесь в Лос-Анджелесе, но только пусть это будет не за неделю до праздников, а хотя бы за день-два, хорошо?
Слушая врача, Кэрол едва удержалась, чтобы не расплакаться. Ей даже показалось, что в этом году она вообще может не вернуться домой. А ведь у нее были такие грандиозные планы на нынешнее Рождество, обещавшее стать особенным. Впервые она собиралась провести праздники с детьми и с Джексоном. Они уже много лет не встречали Рождество вместе; дети были очень рады, что на этот раз их отец тоже приедет, но теперь все могло сорваться.
— Когда я смогу вернуться в отель? — спросила Кэрол, справившись с огорчением. Она уже так привыкла к больничной палате, что даже переезд в отель пугал ее, и все же последние несколько дней в Париже Кэрол хотелось провести в «Ритце». Больница готова была выделить ей постоянную сиделку, так что без медицинской помощи она бы в любом случае не осталась.
— Посмотрим, что покажет сегодняшняя томограмма, — ответила врач. — Если все в порядке, я думаю, мы сможем выписать вас завтра или послезавтра, как я и говорила.
Услышав эти слова, Кэрол приободрилась. Похоже, она зря волновалась. Если с ней все будет в порядке, остальные вопросы будет легко решить. Охранники, которых по настоянию Мэтью поставили у ее палаты, переберутся в «Ритц» вместе с ней. Служба безопасности отеля тоже будет начеку, так что в этом отношении Кэрол ничего не теряла, а, напротив, приобретала. Нужно будет только попросить Стиви, чтобы она все организовала.
— У меня есть к вам предложение, Кэрол, — проговорила врач. — Что вы скажете, если я попрошу одного из наших интернов-невропатологов сопровождать вас, когда вы полетите домой? Это молодой, прекрасно подготовленный специалист, к тому же работа в нашей больнице дала ему необходимый опыт. Он сможет наблюдать вас во время перелета — для этого его квалификации будет достаточно, да и вам спокойнее: перепады давления во время взлета и посадки могут вызвать у вас неприятные ощущения. Я, правда, думаю, что это маловероятно, но осторожность не помешает.
Кэрол эта идея пришлась по душе, да и Стиви, которая внимательно прислушивалась к разговору, одобрительно кивнула. Предстоящий многочасовой перелет и ее тревожил, и она была рада, что с Кэрол полетит врач.
— Что ж, я не против, — ответила Кэрол.
— Вот и отлично! — сказала врач. — Наш молодой невропатолог, мне кажется, тоже не будет возражать У него в Лос-Анджелесе живет сестра, которую ему дан но хотелось навестить.
— Это просто замечательно, — проговорила Стиви, не скрывая своего облегчения. Ей становилось не по себе каждый раз, когда она думала о том, что во время полета с Кэрол может что-нибудь случиться, а она не сумеет ей помочь. Предложение врача пришлось очень кстати — лететь предстояло одиннадцать с лишним часов, и Стиви просто не представляла, что она будет делать, если ее подруге вдруг станет плохо. Они уже обсуждали этот вопрос, и Кэрол сказала, что врач может оказаться среди пассажиров, но Стиви не хотела полагаться на случай. Чтобы создать для Кэрол наилучшие условия, она даже предлагала зафрахтовать частный самолет, но Кэрол эта идея не понравилась. Она считала себя вполне окрепшей и не видела в этом никакой необходимости. «Я уже давно ходячая больная, — решительно заявила Кэрол. — Так что закажи-ка нам обеим билеты на рейс «Эр Франс», и больше не будем к этому возвращаться». Несмотря на это, она все же немного волновалась, но теперь, когда выяснилось, что с ними полетит специалист-невропатолог, ее сомнения рассеялись окончательно. Кэрол была уверена, что перелет пройдет нормально и все будет хорошо.
— Значит, договорились, — подвела итог врач. — Когда будут готовы результаты сегодняшних исследований, я вам сообщу. Можете потихоньку собирать вещи. Думаю, уже завтра вы будете пить шампанское в «Ритце». Она, разумеется, шутила. Кэрол давно предупредили, что на протяжении как минимум полугода ей нельзя ни курить, ни употреблять алкоголь. Ее, впрочем, это не огорчило, поскольку она никогда не курила, а вино пила крайне редко и то в умеренных количествах. После того как врач ушла, Кэрол встала с постели и приняла душ. Стиви помогла ей вымыть и высушить голову, а потом расчесала волосы. Завязывая их на затылке в привычный «конский хвост», Кэрол задержалась у зеркала, разглядывая шрам на скуле. Чуть ли не впервые за все время она задумалась о том, как он выглядит.
— Не самое подходящее украшение для женщины, и тем более — киноактрисы, — заметила она.
— За такой эффектный шрам любой мужчина мог бы отдать несколько лет жизни, — прокомментировала Стиви. — Но тебе он, конечно, ни к чему. Впрочем, я думаю, его можно будет без труда скрыть под макияжем. А то и вовсе удалить.
— Я буду носить его как знак доблести, — мрачно пошутила Кэрол, отходя от зеркала. Несмотря ни на что, ей было страшновато покидать уютную и безопасную больничную палату, и после непродолжительных колебаний она призналась Стиви в своем страхе. «Наверное, так чувствует себя младенец, когда покидает материнскую утробу», — сказала Кэрол и еще раз попросила Стиви выбрать самую опытную сиделку, которая могла бы ухаживать за ней в отеле.
