Морроу почти потерял ее в Кэмбридже.
Как он и ожидал, Эйприл отправилась в книжный магазин. Морроу не мог наблюдать за двумя выходами сразу, и ему просто повезло, что он увидел, как Эйприл вышла со служебного входа и поспешила к телефону на заправочной станции.
В том, что она опасается слежки, сомневаться не приходилось. Но «хвоста», следовавшего за ней от самого дома в Нью-Йорке, похоже, не заметила.
Поговорив с кем-то по телефону, Эйприл вышла из станции опять же через противоположную той, в которую вошла, дверь, но, вопреки его расчетам, не стала возвращаться в магазин, а исчезла где-то за углом.
Морроу переждал несколько минут на случай, если Эйприл вдруг решит вернуться опять в магазин, и снова пустился в погоню. Зайдя за угол заправочной станции, он с ужасом обнаружил, что Цель исчезла.
Его выручили инстинкт и определенное везение.
В Бостоне Морроу взял напрокат машину и теперь поспешил к ней. Только две улицы ответвлялись от станции, и проверить их на автомобиле было гораздо быстрее, чем пешком.
Он прочесал несколько кварталов, прежде чем вновь обнаружил Эйприл, как раз за секунду до того, как она вошла в трехэтажный дом в Сомервилле.
Ну конечно. Ее подружка Мэгги. Женщина, которая была с Эйприл в конференц-центре в Анахейме. Он совсем забыл, что они живут неподалеку друг от друга.
Морроу проехал мимо дома Мэгги и с трудом нашел место для парковки примерно в квартале от него. Он прождал около часа, надеясь, что Эйприл не вздумает опять улизнуть через черный ход.
Как все-таки здорово, что он догадался взять машину. Эйприл отъехала от дома Мэгги за рулем зеленой «тойоты» и времени зря не теряла, покидая город на большой скорости.
Соблюдая приличную дистанцию, Морроу последовал за ней.
Он ехал за Эйприл всю дорогу, до самого Кейп-Кода.
Коттедж номер семь изумил Эйприл своими размерами: он оказался куда меньше, чем ей казалось тридцать лет назад. Впрочем, неудивительно. Ведь в детстве почти все кажется большим.
Годы способны изменить не только человека. Немалое число дождей и бурь изрядно поработали над их домишком, но, несмотря на данное обстоятельство, все здесь осталось как прежде. Узкая гостиная без телевизора, древняя двухконфорочная газовая плита, маленький холодильник на крошечной кухоньке… Казалось, даже отделяющая спальню рваная занавеска и провисшая двухспальная кровать были теми же самыми, что и тридцать лет назад. Эйприл прекрасно помнила этот веселенький ситчик, эту сучковатую сосновую спинку в изголовье… А матрац, интересно, меняли? Вероятно, нет.
Повсюду лежала пыль, в щели между половыми досками набилась грязь. На окнах висели старые коротенькие занавески. Грязные оконные рамы… Эйприл, вздохнув, села на кровать; когда они с Риной жили в этом домике, здесь не было ни соринки.
Зачем она здесь?
Страшная усталость вдруг навалилась на нее. Усталость и подавленность. От чего она бежит? Почему?
Воспоминания не могли помочь Эйприл понять свою мать. Рину изменили обстоятельства, сложившиеся уже после того, как они прожили несколько недель в этом коттедже.
Эйприл достала фотографию в треснувшей рамке и в который уже раз принялась внимательно ее рассматривать. Они с матерью на фоне этого самого коттеджа с большой цифрой семь, выведенной белой краской на двери. Та же цифра и сейчас украшала дверь, но краска сильно потускнела. Все потускнело. И ее воспоминания тоже.
Надо будет заменить стекло в рамке. Да и саму рамку тоже. Тем более теперь, когда она треснула. Эйприл с самого начала удивлялась тому, что фотография, которую Рина оставила ей на память, была заключена в такую дешевую, невзрачную рамку.
Эйприл продолжала разглядывать фото и вдруг вспомнила день, когда она проехалась по Централ-парку на роликовых коньках; почему-то ее тогда заинтересовала возня с выгружаемыми из музея ящиками, в которых были только пустые рамы. В тот же день они с Кейт слушали в музее лекцию об искусстве изготовления рам. «Важность рамы для обрамления произведения искусства трудно переоценить»…
О Боже мой!
Эйприл перевернула фотографию и попыталась вытянуть картонку, прижимавшую снимок к стеклу. Она вытаскивалась вниз, по боковым ободкам, но сидела очень плотно. Треснувшее стекло сопротивлялось и трескалось еще больше, так как Эйприл уже с силой, в нетерпении тянула картонку вниз.
Наконец картонка поддалась. Стекло со звоном посыпалось на пол. И только тут она заметила, что за фотографией была спрятана компьютерная дискета.
— Не верю, — прошептала Эйприл.
На дискете от руки было написано: «Рина де Севиньи. Автобиография».
Она все же нашла потерянную дискету.
И именно сейчас, Бог весть где — вдали от Кейт, без компьютера. Она беспомощно развела руками: теперь у нее была дискета, но не было компьютера.
Ах, Кейт, Кейт, где твой ноутбук?..
Не лучше ли недолго думая вскочить в машину и вернуться назад, в Бостон? Можно воспользоваться компьютером Мэгги или даже полететь обратно, в Нью-Йорк.
Но Эйприл слишком устала для подобных подвигов. «Завтра утром», — решила она. Хотя любопытство брало верх, потерпеть еще одну ночь было не трудно.
Обычно Эйприл ложилась гораздо позже, но сейчас она спокойно могла отправиться в постель. Чем раньше ей удастся заснуть, тем лучше. Утром тайна будет наконец раскрыта.
Место было отличное.
Тихое. Укромное. Вокруг — ни души, если не считать того старого дурня в «офисе». Так что для Цели прекрасные условия пораскинуть мозгами.
Забраться в эту дыру было непростительной глупостью с ее стороны. Она была одна и, похоже, бежать никуда не собиралась.
Теперь она — уже история.
Он дождется полной темноты. Когда она крепко уснет, он проникнет в дом и возьмет ее.
Она сделала ему больно — поранила глаза. И оскорбила. Лишила работы и испортила репутацию. Она должна заплатить за это. Ее смерть будет медленной. Нет нужды беспокоиться об идиотских указаниях клиента. Ни в чем нет нужды… только в наслаждении.
Как часто в последние дни он мечтал о том, что будет делать с этим хрупким женским телом. Он позабавится с ним от души. Теперь не надо заботиться о том, чтобы все выглядело как несчастный случай. Все будет исполнено искусно, с изяществом. И медленно.
Он захватил с собой необходимые инструменты: веревку, пластырь и еще кое-какую мелочевку.
Сначала он привяжет ее руки к каркасу кровати. Потом обмотает ей ремнем шею, а концы его привяжет к лодыжкам так, чтобы она невольно сжала и подтянула к животу колени. Но в таком положении она будет недолго. Когда он начнет пытку, боль заставит ее вытянуть ноги; петля на шее затянется, и в конце концов она сама себя задушит.
