Ознакомительная версия.
– Фу, чтоб тебя (пи-и-и-и-и), – не понравилось ему.
Передал меня другому. Тот, от греха подальше, сложил меня на пол. И подпрыгнул – осенило, видать.
– Маска! Кислородная маска! – с этими словами он бросился к двери, звякнул ключами, где-то там топотал, пока два его другана надо мной кудахтали.
И вернулся.
– Давай, надевай! – и к моему лицу прилепили какой-то пластиковый намордник. Ага, это она и есть – маска! А что – приятно. Я перестала отбрыкиваться (удалось одному фраеру штанину располосовать – прелесть!). Улеглась ровно и задышала. Хорош, чёрт побери, этот самый кислород! А я и не знала. Просто очень чистый воздух. Дышишь и не чувствуешь. Ой, а если они мне сейчас туда эфира какого-нибудь подпустят? Для наркоза! Усну и не замечу. А они начнут меня на запчасти разбирать! Ой, мама!..
Я на всякий случай дышать перестала и закатила глаза.
Маску тут же убрали, стали проверять наличие во мне жизни.
– Там нормальный кислород-то? – кричал один из них, распоротый – по голосу уже узнала. – Дай-ка я дыхну, попробую! Нормальный… Чего ж не так-то?
– Не понесём на улицу. Нет. Надевай обратно.
Надели маску. Раз за качество кислорода волнуются, значит, наркоз не запланирован. Да и на фига меня разбирать? Я им целиковая нужна.
Так что я валялась, пока спина не устала. Долго так лежать всё – таки тяжело. Поднялась. С улицей кажется, облом. Ну, пусть тогда просто посуетятся. Может, я им надоем.
Я капризничала долго. Долго суетились мужики. Доводила я их изобретательно – расслабиться им ни на минуту не удавалось.
До тех пор, пока у одного из них телефон не зазвонил. Зазвонил – и звонок тут же сорвался – видно, глубоко подвал, не доходит сигнал. Чай, не метро.
Убежал. Остальные два прижались к входной двери.
А я сидела на столе и точила когти. В смысле, сжимала и разжимала их. Когти впивались в деревянную столешницу и, оставляя на ней борозды, двигались с очень противным скрежетом. Зловещим. Выражение моего лица было напряжённо – кровожадным. Хотя смотрела я не на мужиков, а куда-то в стену. Рысь готовится к прыжку. Тигр выбирает жертву. Гриф-падальщик в предвкушении кровавого пира.
Моим тюремщикам было не то что страшно, я бы сказала – жопа.
Ничем хорошим это не закончилось. Как только вернулся телефонист, они меня попросту бросили. Закрыли дверь и смотались. И я опять осталась одна. Делать мне было нечего. Я слизнула хлебную крошку со стола, пожевала. Есть по-прежнему не хотелось. И пить тоже. А, всё равно нечего – я тарелку с водой перевернула.
Сколько я когда-то в нечеловеческом образе провела? Сутки с лишним? Наверное, сейчас уже тоже. Только тогда я летала в своё удовольствие, а сейчас томлюсь в неволе, орёл молодой. И нет у меня верного товарища, который сказал бы, что пора, брат, пора. А ведь меня надо спасать, я могу сама-то и не выбраться.
Мыслей по спасению не возникало. Глеб обо мне ничего не знал, мобильник мой остался дома. Ой, и контактные линзы – их особенно жалко! Ведь каморка наша выстудится, ночью температура упадёт в минус, раствор в контейнере застынет. И линзы вместе с ним. Испортятся! Да это ладно. Только бы освободиться – новые куплю…
А я – не испорчусь? Сколько я тут ещё просижу?
Время шло и шло. Я вздремнула. Сколько это длилось, не знаю. А потом свет погас. Всё – солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно…
Пришлось снова спать.
А вскоре я стала чувствовать, что действительно начала уставать. Что и душно мне, и тесно, и тревога какая-то непонятная в этой темноте рождается… Интересно, мне нарочно свет отключили или он просто-напросто перегорел?
Оказалось, перегорел. Лампочка накрылась. Но выяснилось это только тогда, когда меня соизволили-таки навестить.
Кого-то они привезли – покупателя, видимо. Привели его сюда, а здесь темно, как у негра где?.. Ох, как они боялись, что я тут же в дверь шмыгну, ох, как растопырились, устроив мини-оцепление. В темноте на фоне ударившей из открытой двери полоски света это особенно комично смотрелось. «Лампа, лампа, пи-и-и-и! Надо заменить!» Долго они орали, шуровали. Наконец наладили свет.
Покупатель не поверил своим глазам. Он хватал меня безжалостно, даже в рот заглядывал, как дарёному коню. Я с удовольствием сомкнула зубы на его толстом табачном пальце. Взвыл.
Ударил меня, гад. Это так мы к ценному товару относимся? Ну почему я колдовать не умею? Была бы я магом-чародеем, ох, они бы тут уже все трупаками валялись! Ладно, сейчас в рожу вцеплюсь.
Я взлетела и вцепилась. Хоть и сама головой потолок протаранила, но так вонзила когти, что даже испугалась. Кажется, до самой кости разодрала ему харю. Ужасное ощущение. Ничего приятного. Кровища хлынула.
Рожу я отпустила, зависла под потолком. И ноги поджала, чтобы мужики не достали. Так и держалась на высоте, нагоняя крыльями ветер.
Как матерился денежный человек, на которого охотники за диковинками возлагали столько надежд! Как они над ним квохтали! Утащили-таки его наверх, меня заперли.
Ну, что, убьют теперь? Можно подумать, медведи из зверинца на людей не бросаются, если им такая возможность удаётся! А что вы хотели от дикой природы?..
Я не чувствовала за собой никакой вины. Я – Че Гевара. Я борюсь за собственную свободу. И ничью чужую свободу не ущемляю. Так что пусть понимают это и отпускают.
А подписала бы я контракт с продюсерским центром каким-нибудь – вот точно так же они бы меня не выпустили из своих цепких ручек. Так что нет. Правильное я приняла решение об отказе от публичной карьеры. Мы хотим свободы. Всё преодолеем.
Я спустилась на стол и с омерзением постаралась обтереть об него испачканные кровавые когти. Смотрю на кровь – и у меня всё внутри заходится. Боюсь. Не люблю. Так за всю жизнь к её виду и не привыкла.
Время проходило бездарно. Какой же это ужас – сидеть в тюрьме, да ещё и в одиночке! Невыносимо. Что ж, вот я и перешла в другую категорию – ту, которой пугал интернет-рассыльщик бодрящих непреложных истин. В смысле, если вы не испытываете ужаса сидения в одиночной камере, вы счастливее большинства населения планеты. Я испытываю. Доигралась потому что. Так что привет тебе, большинство населения планеты, сидящее в тюрьмах. Где это столько тюрем с одиночными камерами, интересно? Ох, опять не то думаю…
Побег. Только побег.
Вариантов побега я придумала много, но все они были неосуществимы. Чего-нибудь, да не хватало для того, чтобы всё получилось.
Мне непрерывно хотелось почесаться. Я взлетала, задирала ногу, старалась достать до бока. Обсмеёшься. Садилась, пыталась, как Шариков, зубами блох искать. Тело зудело, ох, зудело всё тело… Тесно уже было в этом облике, томительно. Видно, мне просто необходимо время от времени перекидываться – и жить то так, то эдак.
Ознакомительная версия.
