— Защищать их, — Каван становится рядом со мной, и я бросаю на него горький взгляд.
— Да. Защищать от боли, от страданий и от последствий.
— Но зачастую люди видят другое. Они считают, что ты используешь этих людей, но они не знают, что ты боишься оставить их одних, потому что можешь не успеть вовремя подхватить.
В его карих глазах проскальзывает боль, и я первый раз за всё время знакомства с ним смотрю на другого человека. Каван не плохой, он своими способами и с высоты своего опыта защищает Слэйна. Он совершает тоже ошибки, он боится кому-то верить, он оступается, но никогда не отойдёт в сторону. Это согревает моё сердце.
— Спасибо, — шепчу я.
— За что, Энрика?
— За то, что ты рядом с ним. Спасибо, что понял свою ошибку, но прошлое не стереть. Оно было. И ты снова совершаешь ошибку, думая, что когда-нибудь твои поступки исчезнут из памяти. Нет. Знаешь, что я поняла?
— Что?
— Надо просто принять, что ты совершил ошибку. Не бояться этого, но это так страшно говорить вслух, — нервно издаю смешок. — Страшно, что близкие не поймут, отвернуться и твоё сердце разорвётся снова от боли. Но от фактов не убежать. Они есть. Их не уничтожить. И я думаю, что нужно признать эту ошибку. Самому признать, что это было и не пытаться бежать от неё. Может быть, тогда станет легче. Да, тебя не поймут, тебя будут презирать, тебя будут ненавидеть. Но пока мы скрываем и пытаемся оправдаться за ошибки, мы никогда не сможем двигаться вперёд. А я хочу идти вперёд. Я хочу, чтобы никто не мог больше ткнуть меня в дерьмо, которое было в моей жизни. Я хочу, Каван. Хочу быть достойным человеком, который не боится выйти на улицу. Хочу быть той, кто даст себе возможность жить по-настоящему. Но, к сожалению, для этого порой нужно причинить боль, потому что ошибки никогда не бывают весёлыми.
— Можно и не причинять боль, Энрика. Если вовремя уйти, перечеркнуть всё прошлое, то боли можно избежать.
— То есть бежать от правды? Я бегала, поверь мне. Я очень долго бегала и пряталась. Приходит усталость. Моральная подавленность и желание сдохнуть. Слэйн спрашивал меня: думала ли я о самоубийстве? Я сказала ему, что да, но он даже не подозревает, что пару раз я практически это сделала. Боль изводит. Ошибки тоже. С ними невозможно жить, Каван. Это просто взять и убить себя. Прыгнуть с моста, со здания, перерезать вены или что-то ещё. Это, правда, просто, ведь груз вины исчезнет, останется только расплата за всё, но это уже другой мир. Я поняла, что это трусость. Бежать от правды. Я не хочу больше так. Хочу жить не бояться жить. Не переживай, ты избавишься от меня очень скоро, но не дай Слэйну утонуть в боли. Ладно?
— Ты собираешься причинить ему боль? — Зло рыкает он.
— Увы. Иначе никто из нас жить дальше не сможет. Я бы всё отдала за то, чтобы он не страдал. Всё. Клянусь, что отдала бы свою жизнь, но я не могу этого сделать. Потому что моя жизнь больше не принадлежит мне. Она его. И так будет всегда. Поэтому я улечу сразу же, чтобы он не мог воспользоваться моей жизнью, в которой я больше не имею никаких прав. Я всё понимаю. Буквально всё. У нас нет будущего, но у Слэйна оно будет, — решительно поднимаю подбородок.
Да, я ему всё расскажу. Всё. Я больше не буду скрывать себя настоящую. Слэйн заслужил право знать, какая я на самом деле. Ему будет больно и мне тоже. Но я устала врать. Устала от этого давления в своей груди. Устала от того, как разрывается каждый день сильнее моё сердце, когда я смотрю на него и люблю его.
За нашими спинами раздаются тяжёлые шаги, и мы оборачиваемся. Я бросаю взгляд на часы. Прошло не больше получаса.
— Неужели, всё закончилось так быстро? — Испуганно шепчу я.
— Не должно. Демонстрация продукта занимает более часа, — хмурится Каван.
Дверь распахивается и на пороге кабинета стоит Слэйн. Его лицо бледное, глаза мёртвые и его вид пугает меня.
— Что случилось? — Мои нервы натягиваются.
— Слэйн, что происходит? — Вторит мне Каван.
Я быстро подхожу к нему, но он уворачивается от моих рук и обходит меня. Каван быстро закрывает дверь кабинета.
— Слэйн? — Шепчу я. Он облокачивается на стол ладонями и его плечи напрягаются под пиджаком.
— Все данные у него. Он показал это мне. Все имена. Все пароли. Всё. Буквально всё. Я отказался от проекта, чтобы спасти своих людей. Заказчиком твоей сестры, Каван, был Конор, — его голос низкий и такой ледяной. Меня бросает в холодный пот. Моё тело всё деревенеет.
— Что? Подожди, ты же говорил, что она не скачала программу. Ты бы заметил, — выдавливает из себя Каван.
— Да. Она передала ему иным способом. Она подставила меня. Она уничтожила меня. Если узнают о том, что зашифрованные данные больше не тайна, то убьют всех. Людей, кто, вообще, работал когда-то на меня. И это всё у него. Всё у него. Он был там. Он показал мне всё. Заказчик вышел, якобы ему позвонили, но всё было подстроено. Когда заказчик вернулся, то он вылил на меня дерьмо. У него были весомые доказательства моего непрофессионализма. Мне ничего не оставалось, как уйти и отказаться от работы. Уйти. Я хотел уйти, — Слэйн поворачивается к нам и его глаза блестят от ярости и бессилия.
Я не в силах дышать. Ошейник на моём горле сжимается.
— Ничего. Ничего. Я возьму его в оборот. Я найду его дерьмо. Я вытащу его…
— Всё кончено, Каван. Я проиграл, — мёртвым голосом говорит Слэйн.
Нет, это я проиграла. Я! Боже мой… не надо.
Дверь кабинета внезапно распахивается и у меня подкашиваются ноги. Всё перед глазами плывёт, когда я вижу мужчину, стоящего в дверях.
— Пошёл на хрен отсюда, Конор, — рычит Каван и достаёт пистолет из-под пиджака.
— Вау, какой приём. Я знал, что вы все неравнодушны ко мне, но не надо так явно обожать меня, — ощутимый акцент бьёт по моим ушам. В голове начинает шуметь. Голубые глаза останавливаются на мне и на лице мужчины появляется гадкая улыбка.
— Энрика, моя дорогая, мы давно не виделись, но я удивлён, что ты ещё здесь. Ты скучала по мне тоже?
— Что? Ты его знаешь? — Каван поворачивается ко мне, но я смотрю на Слэйна. В его глазах всё умирает.
— Конечно, она знает меня. Правда, моя дорогая? Мы провели незабываемые ночи вместе. Помимо этого, Энрика моя настоящая и лучшая любовница. Мы планировали падение Слэйна Нолана… хм, около двух лет, вроде бы так. Каждое слово, каждая улыбка, каждый шаг — это прописанный сценарий. И ты пал. Пал так же, как падали те, по чьим трупам ты шёл. Но пришло время со всем покончить. Я помогу вам остаться в живых. Всё, что мне нужно — бизнес. Твой бизнес, Слэйн. Передашь мне управление своей компанией и все свои проекты, все свои черновики, все свои мозги и труды. Я лишу тебя всего. Буквально всего. Ты отдашь мне это добровольно, иначе я уничтожу не только тебя, но и всех, кто тебя знает. Даже твой отец не поможет тебе. Он откажется от тебя, потому что ты предал страну. Ты враг страны…
— Слэйн, нет, — умоляю я одними губами. Он, не моргая, смотрит в мои глаза, показывая мне, как ему больно. Они становятся светлее и светлее, наказывая меня, уничтожая меня, раздавливая меня.
— Ну что, Энрика, ты счастлива? Теперь можешь быть спокойна — мы отомстили. Ты отомстила. И мне даже плевать, что ты кинула меня. Ты мне больше не нужна. Я отомстил. Теперь вы все будете жрать своё дерьмо. А всего-то нужно было подослать глупую, доверчивую дурочку с тяжёлой судьбой. Думаешь, всё это было правдой, Слэйн? Нет. Всё это ложь. Каждое её слово враньё. Она обычная шлюха, но признаю, она хорошая шлюха. Даю тебе не больше месяца, Слэйн, чтобы передать мне все акции своих компаний. Всех компаний. Буквально всех. Ты разорён, — с победным смехом, который разрывает настоящее, прошлое и будущее, дверь хлопает. Это клетка, в которую меня посадили. И клетка теперь убьёт меня окончательно.
Глава 44
Добровольность. Это понятие нельзя применить ко лжи. Добровольно солгать. Бывает такое? Добровольно причинить боль. Добровольно сознаться во всём. Добровольно покаяться. Добровольно пасть.
