но мужчина это ее желание предугадал и предусмотрительно стоял далеко, а потом и вовсе скрылся за дверью, оставляя ее и Саныча наедине.
Оба молчали и не знали, что сказать друг другу.
Смотрели и замечали перемены в облике, во взглядах.
Саныч, как и все, видимо, в том саду, выглядел счастливым, но Таня, прекрасно знавшая его, видела, что он хоть и рад быть здесь, но радость приправлена горечью и смирением.
– Я очень рад тебя видеть, очень, – он начал первым, говорил глухо, а потом сделал к ней шаг.
– И я очень рада, что ты здесь и, кажется, счастлив, – она тоже сделала к нему ответный шаг.
– Я не был на прошлой, но надеюсь, не прогонишь с этой и позволишь мне занять место отца и проводить к Диме. Он ждет и волнуется.
– Когда ты приехал?
– Сегодня утром, и сразу сюда. Здесь мои девочки, как я мог такое пропустить?! Все ждут только тебя.
– Ты знал? – ей не было нужды уточнять, о чем она спрашивает, Саныч понимал ее и так.
– Знал, – он снова сделал шаг.
– И не сказал мне, не предупредил?!
– Не сказал и не предупредил, ты бы испугалась, что не сможешь, что не справишься.
– А если…
Он стремительно приблизился и обнял, прижал к себе, окутывая надежными и такими родными отцовскими руками. Для нее он давно стал отцом, не его заменой, а именно отцом.
– Дима любит тебя, и готов на все, лишь бы ты и Кирилл были рядом. Построил дом, – обвел взглядом комнату, – Посадил дерево, – взгляд на яблони за окном, – И растит твоего сына. И ты его любишь, так не бойся, а пойди туда и сделай вас, наконец, счастливыми.
– Невеста в красном платье?! – спросила, а сама зарылась лицом в его плечо, стараясь скрыть слезы на глазах. У нее дыхание перехватило от эмоций и от счастья.
– Не платье красит невесту, а наоборот, – тихо заметил, – Зато букет будет белым.
На тумбе, возле выхода, стоял букет из кремовых роз и еще каких-то красивых цветов.
Саныч неловко погладил ее по спине.
– Не плачь! Тебе нельзя!
– Невесте в день свадьбы можно все, что угодно! – пробурчала, стараясь сглотнуть ком в горле от сдерживаемых слез.
– Конечно все. Нельзя только сбегать с собственной свадьбы, и еще запрещается соблазнять подружку…эм , дружка невесты. Вы долго будете сопли развозить?
– Вот, что ты за человек, а? Где мой топор? Что ты лезешь? Не видишь, у людей тут семейная драма, эпичное примирение, а ты со своими шуточками, дурацкими, испортил весь момент! – звонкий женский голос, который со всей строгостью выговаривал что-то Олегу, вывел Таню из какой-то прострации. Она посмотрела на Олега и, стоящую за ним молодую девушку, миниатюрную такую, но с упорством слона, пытающуюся затащить Олега обратно в коридор, видимо, чтобы не мешал эпичному семейному примирению.
– Да они семья, милая, они привыкли! Да, Танюх? – и заржал как конь, дёрнул девушку в легком сиреневом платье и выставил впереди себя, как будто щитом пытался укрыться. А она дергалась и извивалась, как уж, пытаясь выскользнуть из его цепких рук, но тот держал крепко, и смотрел так, что Таня сочла лучшим перевести взгляд обратно на букет невесты, нежели смотреть на этого влюбленного дуболома.
– Вы извините, но сами понимаете, у него с головой не все в порядке в последнее время, ударился, говорит, но я не верю. Меня Вероника зовут.
– Очень приятно, – Таня кивнула, не в силах перестать улыбаться, смотря на эту парочку, – Очень рада, что Олег, наконец, Вас нашел. Он и, правда, ударился, только не головой, а сердцем, когда Вас, Вероника, встретил.
– Вот, хоть одна нормальная женщина смогла тебе объективно сказать то, что ты понимать отказывалась. Слышишь, ты меня в самое сердце ударила, так что теперь, пока не вылечишь, я тебя не отпущу.
– Я тебя скорее убью, чем вылечу.
– Ты хотела сказать «добью», да, дорогая? Я согласен!
– Ты невыносим!
– Я тебя тоже люблю! – и звонко чмокнул, сопротивляющуюся девушку в щеку, – Но нам пора! Если еще задержимся, сюда завалится очень злой жених, и тогда у невесты будет ну о-о-очень короткая свадьба!
И этот похабник снова заржал, получил тычок острым локотком под ребра, но смеяться продолжил.
– На, – Саныч сунул, офигевшей Тане, в руки букет и шикнул на Олега и его девушку, чтобы вышли, – Посмотри на меня.
Таня посмотрела.
Саныч аккуратно вытер слезу с ее щеки, еще раз обнял и поцеловал в макушку.
– Так ты разрешишь тебя проводить?
Таня не смогла ответить сразу, только кивнула, сглотнула ком и повторила, – Да.
И они пошли.
Тихо и, не спеша, вышли из дома снова на веранду, обогнули ее со стороны и направились по каменной дорожке к беседке, в саду.
Там было сказочно красиво.
Все украшено белыми цветами, декоративными лианами.
Даже установили арку из живых цветов, через которую им предстояло пройти.
К беседке вела дорожка, а вокруг стояли гости с бокалами в руках, и все смотрели на них.
Но, самым главным, был Дима в черном костюме, стоявший в глубине беседки. И он смотрел на нее. С таким счастливым взглядом, полным любви, что она снова задохнулась, в который раз за этот день, еле сдерживая слезы.
Рядом стоял Кирилл и тоже смотрел на нее, счастливый до невозможности, и с такой проказливой улыбкой на губах, что сил сердиться на него за секретность, у нее не осталось.
Два ее самых главных мужчины в жизни, ждали, пока Таня подойдет к ним, и они, наконец, станут самой настоящей семьей.
Свидетелем со стороны Тани был Олег,– вот теперь она поняла его слова про «дружка». Кирилл – со стороны Димы. Тихушник!
Гостей было немного, но все, до боли, родные и близкие.
Маришка стояла рядом с Ильей и, тайком, вытирала глаза, улыбалась, прижимая к себе сына. Костя тоже был рядом, стоял, легонько, приобняв Марину, и тоже скалился во все тридцать два, кажется, он еще ей припомнит испорченную машину.
Маргарита,– ей Таня была удивлена,– но заметив, как эта женщина смотрит на Саныча, успокоилась и поняла, что еще один дорогой ей мужчина будет в хороших руках.
Парни из «Меридиана» стояли кучком,– рядом Степка.
Савелий, Вика. Вроде не рядом, но все равно близко друг от друга.
За ними Артём и сияющая Валя.
Любаша с Васей тоже тут.
И еще, в отдалении, стояло два человека. Молодая женщина и парень. Они отсалютовали ей бокалами и сразу удалились, но и то, что эти люди просто пришли, и
