татуировкой будет слово – Trouble (
прим. Проблема).
Я позволю тебе выбрать, где на моем теле я должен это сделать.
Я невинно говорю: — Знаешь, что я люблю больше всего на свете?
—Нет, что?
—Эта гориллу, которую я встретила. Если забыть о пугающей внешности и хрюканье, он действительно милый.
Его улыбка такая же ослепительная, как и любовь, сияющая в его глазах. — Я слышал это о гориллах.
Он снова целует меня, на этот раз более глубоко, его язык проникает в мой рот, а рука слегка обхватывает мое горло.
Я накрываю его руку своей и заставляю сжать крепче.
Он хихикает мне в губы и шепчет что-то по-русски, что звучит непристойно. Затем он говорит по-английски: — У тебя будет мой ребенок. Ты будешь моей женой. Ты будешь центром моей вселенной и королевой, которая будет рядом со мной.
Его голос понижается. — Но сначала я собираюсь трахнуть тебя снова и показать тебе, кто твой король.
Он переворачивает меня на живот, ставит на колени и шлепает по заднице пять раз.
Я зарываюсь лицом в одеяло, смеясь.
Да, папа дома.
О, да, он дома.
Эпилог
Паук
Через две недели
Мы вдвоем в кабинете Деклана, сидим по разные стороны его стола с виски в руках.
Это первая ночь после его возвращения из свадебного путешествия в Грецию. Он загорелый и расслабленный, откинувшийся на спинку стула в белой рубашке и черных брюках, выглядящий таким, какой он есть.
Мужчина, у которого есть все, о чем он когда-либо мечтал.
Если бы я посмотрел в зеркало, то увидел бы противоположное этому.
Он не утруждает себя светской беседой. Ни у кого из нас это никогда не получалось. Он просто начинает словами: — Я повышаю тебя до заместителя командира.
Когда он видит мое потрясенное выражение лица, он говорит: — Ты думал, я тебя уволю?
—За то, что испортил вашу свадьбу? Да.
—Не драматизируй. Ты ничего не испортил. Все, что ты сделал, это устроил маленькое шоу.
—Твоя жена тоже так к этому относится?
Выражение его лица становится тоскливым. — Было бы здорово, если бы кто-нибудь здесь хоть раз притворился, что мое мнение имеет значение.
Я опускаю взгляд на стакан в своей руке. Я сжимаю его так крепко, что костяшки пальцев белеют.
Я никак не могу выбросить из голоты свадебную ночь. Она крутится у меня в голове, дразня меня.
Этот чертов русский ублюдок. Я должен был застрелить его в туалете, когда у меня был шанс.
Теперь он семья. Гребаная семья.
Какой кошмар.
Сквозь стиснутые зубы я спрашиваю: — Они вернулись в Россию?
Он колеблется. — Да. И я бы посоветовал тебе забыть об этом.
Это невозможно, но я прикусываю язык.
—Паук. Посмотри на меня.
Я поднимаю взгляд.
Он говорит: — Ты хороший человек. Верный и храбрый. Ситуация далека от идеальной, но это то, с чем нам приходится иметь дело.
—Как ты можешь так спокойно относиться к этому? Он хотел тебя убить!
—Да. Хотя на самом деле я не могу его винить, не так ли? Если бы он убил моего брата, я бы тоже хотел убить его.
Я с горечью говорю: — Как великодушно.
—Вернись к делу, приятель. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. У нас тут чертово дерьмовое шоу, с которым нужно разобраться. Только между Кейджем и итальянцами я сойду с ума.
—Что происходит с Кейджем? Учитывая, что он присутствовал на твоей свадьбе, я предположил, что вы двое заключили соглашение.
Он встает и подходит к окну, скрещивает руки на груди и смотрит в вечернее небо. — Я должен ему маркер. Он сказал какой.
Я хмурюсь в замешательстве. — Он использовал маркер для приглашения на твою свадьбу?
Смех Деклана мрачный. — Нет, это была просто политика.
Я издаю звук понимания. — Твоя жена и его.
—Да.
—Итак, что он хочет за маркер?
—Чтобы я убил одного из его людей.
Жестоко, но меня это не удивляет. Русские — животные. Они съели бы собственных детей, если бы были достаточно голодны. – Из-за чего?
—Нелояльность.
—Почему он сам не убьет парня?
—Потому что это мужчина, которому я обещал своей жене, что никогда не причиню вреда. Он поворачивается и смотрит на меня. — Что делает это отличным видом спорта для Кейджа.
Когда я говорю — Ставрос, Деклан кивает.
—Ой. Если Слоан узнает ...
—Я потеряю свои яйца. Должен признать, этот сукин сын знает, как играть грязно.
—Что ты будешь делать?
Он снова отворачивается к окну. Слабая улыбка приподнимает уголки его рта. — То, что я всегда делаю, когда есть только два дерьмовых варианта. Создаю третий.
Он этого не объясняет, а я не спрашиваю. Если бы он хотел, чтобы я знал, он бы мне сказал.
—Что происходит с итальянцами?
Он тяжело вздыхает, проводя рукой по лицу. — Они чертовски сумасшедшие, эта компания. Ты знаешь, что у них все еще есть браки по расчету?
—Они не могут сейчас хотеть, чтобы ты женился на одной из их девушек!
—Нет, не я, очевидно. Но Карузо вбил себе в голову выдать свою дочь замуж за мафиози.
Джанни Карузо —глава одной из Пяти семей. С тех пор как некоторое время назад был убит капо Коза Ностры, сицилийцы соперничают друг с другом за должность. Пока никто не вышел на первое место.
—Почему мы?
Он сухо отвечает: — Потому что мы такие красивые и обаятельные.
—Или потому, что у нас есть то, чего они хотят.
—Точно.
—Есть ли у них что-нибудь, что нам нужно?
—Да. Территория. Распространение. Торговые пути. Наличные. У нас было предварительное соглашение, когда Диего был главным, но оно расторглось, он отошел от дел. Но это вряд ли имеет значение, учитывая, что у меня нет никого из членов семьи мужского пола, кого можно было бы продать в рабство.
У меня начинает кружиться голова. Я медленно говорю: — А что, если бы я это сделал?
Деклан пристально смотрит на меня.
—Заместитель командира примерно так же близок к сыну или брату, как и ты.
Когда он понимает, что я предлагаю, он категорически заявляет: — Ты, черт возьми, сошел с ума.
—Ты сказал, что хочешь, чтобы я сосредоточился. Ничто так не отвлекает от старой киски, как новая киска.
Он приподнимает брови. — Теперь ты меня пугаешь. И еще, следи за своим языком, приятель. Райли — моя свояченица.
—У тебя есть фотография дочери Карузо?
—Паук! Прекрати это!
Я допиваю остатки виски, ставлю стакан на его стол и встаю. — Покажи мне ее фотографию.
—Ты, черт возьми, это несерьезно!
—Посмотри на мое лицо. Тебе оно кажется не серьезным?
—Это не похоже на усыновление щенка. Ты не можешь вернуть его обратно, если ничего не получится. Мы говорим о кровавом обязательстве на всю жизнь!
—Ты только что сделал это. Почему я не
