надоело бороться. Я боролась до конца, но даже мне нужно смириться с тем, что все кончено. Он победил.
Кто знает, может быть, Роман будет ждать меня на другой стороне. По крайней мере, это приятная мысль.
— Скажи мне, — бушует Анатолий и сжимает сильнее, делая невозможным мой разговор. Черт, я едва могу дышать.
Края моего зрения начинают расплываться в темноте, как вдруг голос, который я никогда не думала, что услышу снова, прорезает воздух.
— Это был не Максим, это был я. Сюрприз, ублюдок. Я вернулся из мертвых.
Лиза
Голос Романа звучит так живо, так реально, что сердце замирает в горле и бешено бьется. Может, от отчаяния начинаются галлюцинации?
Затем я открываю глаза.
Этого не может быть. Как это возможно?
От вида его живого у меня сводит живот. Неверие, радость, смятение — все это бурлит во мне.
Реальность возвращается на свои места, когда Анатолия отрывают от меня. Роман откидывает голову Анатолия назад за волосы, его лицо — холодная, стоическая маска, когда он оттаскивает его на несколько футов. Не раздумывая, Роман разворачивает кулак и наносит сильный удар по щеке Анатолия. Он отшатывается назад, из носа течет кровь.
Роман оборачивается и смотрит на меня. В его глазах светится такая забота, что у меня замирает сердце. Я все еще в шоке. Этот человек, которого, честно говоря, я думала, что больше никогда не увижу, здесь, во плоти, спасает меня. Это ошеломляет и поражает одновременно.
Я открываю рот, со мной все в порядке. Мои травмы могут подождать, а убийство Анатолия — нет.
— Ты действительно облажался, Анатолий. Ты даже не представляешь, какой чертовски жестокой я сделаю твою смерть, но скоро ты это узнаешь.
Внизу все стихло, но это не значит, что охранники Анатолия не придут за нами.
— Роман, там другие, — зову я его. — Нам нужно уходить отсюда.
Он ободряюще улыбается.
— Павел и Виктор с ними справляются. Не знаю, что за недоумков нанял Анатолий, но с ними пришлось повозиться. — Его глаза возвращаются к Анатолию с диким блеском. — Давай не будем торопить события. Я думаю, Анатолий должен искупить свои грехи, а ты?
— Ты должен быть мертв, мать твою, — кричит Анатолий, его лицо залито кровью. — Что, блядь, произошло?
Развернувшись к нему, Роман ударяет кулаком в челюсть Анатолия, и в воздухе раздается жестокий треск. Анатолий стонет, его голова с силой откидывается в сторону.
— Я не думаю, что ты в том положении, чтобы задавать вопросы, но раз уж это такая хорошая история, я не буду сдерживаться.
Анатолий пытается сопротивляться, отчаянно замахиваясь на Романа кулаками, но тот ему не подходит. Роман больше, сильнее и гораздо более искусный боец. В ответ Роман наносит резкий удар локтем в живот Анатолия, отчего тот дважды вздрагивает от боли и отплевывается.
Я приподнимаюсь, чтобы посмотреть, как Роман отомстит. Несмотря на холодный воздух и пульсирующую ногу, зрелище того, как Анатолий испытывает боль и унижение, доставляет мне огромное удовольствие.
Когда Анатолий выдыхается, Роман прижимает нож к его горлу. Анатолий дышит рваными вздохами, его некогда аккуратный смокинг теперь в беспорядке от крови и рвоты.
— Итак, как я уже говорил, — рычит Роман. — Человек, с которым ты говорил по телефону сегодня, тот, кого ты принял за Сергея, на самом деле его брат, Николай. Он сейчас с Софией.
Софию не выдают замуж за Сергея? Я издаю вздох удивления.
Роман поднимает голову, его голос становится мягким, когда он обращается ко мне.
— Теперь она в безопасности. Тебе не стоит беспокоиться.
Мое сердце едва не рушится от облегчения. Я ничего не знаю о Николае, но если Роман ему доверяет, то мне этого достаточно.
Анатолий пытается плюнуть Роману в лицо, за что получает резкий удар головой, который калечит ему нос. У меня сводит живот, но я отказываюсь отводить взгляд.
— Самое интересное, что именно Николай убил Сергея после того, как раскрыл то отвратительное дерьмо, которым ты занимался. Торговля женщинами. Отвратительно. — Роман качает головой. — Ты думал, я настолько охуенно туп, что не замечу, что ты работал с этим куском дерьма, Сергеем, на стороне? Жалко, блядь.
— Пошел ты, — рычит Анатолий, его голос хриплый и надломленный. — И она тоже. Чтоб вас обоих убили во время нападения после оперы.
Глаза Романа темнеют, и он свистит сквозь зубы.
— Осторожнее, ебаная морда. Ты и так в дерьме. — Роман прижимает лезвие к яремной ямке Анатолия. — Скажи мне, почему ты хотел, чтобы Лиза умерла после оперы? Потому что знал, что я заставил ее кончить на мои пальцы, пока она наслаждалась представлением?
Анатолий громко хрипит, дыхание прерывистое.
— Ты должен был умереть той ночью. Лиза должна была испугаться до смерти и встать в строй. Но эта сука не усвоила урок.
Улыбка Романа такая холодная и извращенная, что у меня по позвоночнику пробегает дрожь.
— Видимо, ты тоже не усвоил урок.
Роман быстрым движением проводит стальным лезвием по щеке Анатолия. Из раны хлещет кровь — это настолько жутко, что я отвожу глаза.
— Я заставлю тебя заплатить за каждый раз, когда ты причинил Лизе боль. Каждый раз, когда ты прижимал ее к себе, когда она этого не хотела. Она слишком хороша для тебя. И всегда была такой.
Анатолий мотает головой из стороны в сторону, кровь просачивается в землю под ним.
Роман хватает его за подбородок и низко наклоняется, чтобы прорычать ему на ухо:
— Надеюсь, ты отправишься к вратам ада, зная, что Лиза будет носить мое кольцо и носить моего ребенка в своем животе. Пока ты будешь получать по заднице от самого дьявола, я буду зарываться в нее каждую ночь.
Когда глаза Романа встречаются с моими, эмоции в них почти разрывают меня. Сердце заколотилось в груди. После того как я поверила в худшее, услышать от него, что он хочет провести со мной остаток жизни, — это больше, чем я могла надеяться.
— Наверное, тебе лучше закрыть глаза на эту часть, — советует Роман.
Я утыкаюсь головой в колени, вздрагивая от сырых, первобытных криков Анатолия. Что бы ни делал Роман, это яростно и совершенно злобно, но никто не заслуживает этого больше, чем мой бывший жених. Если бы я могла, я бы нанесла последний удар.
Через некоторое время все стихает, и Роман касается моей спины.
— Лиза, — прошептал он. — Все кончено. Посмотри на меня. Я должен знать, что с тобой все в порядке.
Я поднимаю голову, делая глубокий вдох.
— Я в порядке, — киваю я, слезы
