— Что, он уже так быстро до тебя добрался?
— И не только до меня. У него Ника и ее племянница.
— Что?! — новость буквально ошарашила Сережу, и он резко выпрямился. — Подожди, я думал, что твой дом — едва ли не неприступная крепость, да и ты сам вчера…
— Закрой рот, самому тошно, — прервал его Алекс. — Подробности не имеют значения, главное — результат.
— Зачем ему Ника? — не понял Сережа.
— Чтобы надавить на каждого из нас. Дед знает, точнее уверен, что мы уже встречались с тобой, а, значит я знаю, где именно ты прячешься. Его условия просты — я привожу тебя, он отпускает девочек.
— То есть, ты позвонил, чтобы заложить меня? — в словах не было обиды — скорее обычная констатация факта. Уж он сам бы точно поступил так ради Ники, чья бы жизнь ни была на другой чаше весов.
— Не совсем так. Если ты по-прежнему уверен, что не хочешь к нему возвращаться — помоги мне спасти их. Давай придумаем что-то толковое вместе.
Сережа прикрыл руками лицо и вздохнул:
— Какой же ты все-таки наивный дурак, Алекс. Ты серьезно считаешь, что мы сейчас с тобой сможем по-быстрому придумать, как обвести его вокруг пальца? Я более чем уверен, что ты уже использовал все средства, которые были в твоем арсенале, а в моем, уж прости, и не было никогда никаких особых финтов. Единственное, что я умею — это ускользать от навязанного сопровождения и не более. Ты сам вчера сказал — не стоит недооценивать деда, и теперь наивно думаешь, что все так просто. Нет, ты уж прости, но я даже не стану напрягать себе голову этим бредом. Я не хочу возвращаться к нему в клетку. По крайней мере по доброй воле, — мужчина сделал еще одну затяжку, но его собеседник, услышав тишину, посчитал, что тот просто пытается «слиться», раз уж удалось получить такую долгожданную свободу.
— Не ожидал, что ты окажешься таким самовлюбленным идиотом. А сам ведь вчера кричал, что Ника нужна тебе, — в голосе Алекса было слышно отвращение и призрение. — Похоже, я ошибся, прости, — мужчина собирался сбросить вызов, но Сережа резко прервал его.
— Так, во-первых, если уж на то пошло, то от того, что она будет с тобой, толку мне никакого, но это пустяки. На самом деле пустяки, я имею в виду. Главное, что Ника будет жива, здорова и подальше от деда. Надеюсь, ты увезешь ее куда-нибудь, лишь бы он больше не смог добраться до моей малышки. Во-вторых, когда я говорил, что даже не собираюсь ломать голову над этой затеей, я хотел лишь сказать, что согласен принять правила игры деда. Я видеть его не хочу и уж тем более — снова попадать под его жесткий контроль. Но выбирать не приходиться — я в игре, если другого выбора нет.
Алекс молчал, переваривая услышанное. Похоже, он был действительно удивлен, потому что особых надежд на то, что Сережа добровольно вернется в семью, у него не было. Так, скорее уж обычная дань вежливости и попытка договориться самым простым и честным способом.
— Я удивлен и приятно поражен, — наконец, произнес он. — Честно говоря, не думал, что ты пойдешь на такое.
— Я та еще сволочь, но Ника — тот единственный человек, ради которого я готов забыть об этом. Тем более, что у меня перед ней должок, а это прекрасная возможность отдать малую его часть. Ладно, хватит тянуть кота за… в общем, ты понимаешь. Куда ехать?
Сережа схватил первый попавшийся лист бумаги, готовый записать адрес, но Алекс предложил заехать за ним.
— Как скажешь, — усмехнулся он. Похоже, братец все же волновался, чтобы он не сбежал. Впрочем, какая разница? По крайней мере ему не придется ждать такси, и к деду доберется в разы быстрее. Уж в том, что Алекс домчит его с ветерком, он не сомневался.
Машина остановилась на паркинге бизнес-центра, и оба мужчины направились к лифту. Один из них был напряжен, и его губы были плотно сжаты, словно он сдерживал себя, чтобы не зарычать от злости, второй же, наоборот вел себя развязно, губы были растянуты в легкой самоуверенной улыбке, а глаза спрятались за дорогими зеркальными очками.
— Расслабься, ты уже почти выиграл — я тут, и никуда сбегать не собираюсь. Дед чаще всего держит свое слово, да и твой папаша, — заметив раздражённый взгляд брата, Сережа тут же исправился, — хорошо, твой «отец» вряд ли даст ему возможность увильнуть. Лишние стычки ненужны никому.
— Твои слова, да богу в уши, — презрительно фыркнул Алекс. — Такое впечатление, что ты плохо их знаешь — дай повод, и они сцепятся, как уличные коты.
— Хочешь так считать — я настаивать не буду, — пожал плечам Сережа. — Просто действительно не вижу причины продолжать весь этот цирк. Дед достиг своей цели, как и ты — своей.
— И какой же цели я достиг? — нахмурился Громов.
— Ты вернул меня деду, а, значит, Ника в безопасности, а я — подальше от нее. Да и теперь она куда охотнее послушается тебя, если ты захочешь увести ее к себе. Не смотри на меня так — твои замыслы очевидны. Раньше она ни за что бы не согласилась на это, но теперь — дело другое.
Алекс ошарашено посмотрел на брата, но тот, как ни в чем ни бывало, и даже не глядя на него, продолжил:
— Не бери в голову — просто я бы на твоем месте поступил точно так же. Она удивительна. И, судя по тому, что я до сих пор чувствую, насколько ты рад был меня видеть вчера, Ника запала тебе в душу. Я зол на тебя до ужаса, да и на нее, наверно, очень обижен. Но так будет правильно, и с тобой она будет в безопасности. Я надеюсь на это. Я же должен разорвать связь между нами, даже если будет очень больно — это пойдет на пользу нам обоим.
На секунду Громову показалось, что его брат стал серьезным и честным перед ним и самим собой. Но уже спустя мгновение на лице снова появилась маска шалопая, сопровождавшая его всю жизнь.
Братья остановились перед большими дверями с матовым стеклом. Охранники стояли совсем рядом, но ни один из мужчин даже не обратил на них внимания — знали, что те не станут препятствовать их действиям.
— Ну братец, вспомним Меркьюри? «Шоу должно продолжаться», — процитировал он слова известного певца и толкнул двери, чтобы в очередной раз эффектно появиться.
Ника не знала, сколько времени прошло на самом деле, но по ее ощущениям прошла целая вечность. Мужчины за столом лениво переговаривались о делах и то и дело кидали друг другу едкие фразы, стараясь зацепить побольнее, а ее беспокоило только одно — как убедить их отпустить Машу. Девочка жалась к тете, надеясь найти в ее объятиях защиту, но та ничего не могла сделать.
По тому, как Дмитрий Викторович время от времени бросал на нее беспокойные взгляды, а иногда и слабо улыбался, когда они встречались глазами, Ника поняла, что отец Алекса остался тут ради нее, а не только чтобы пощадить нервы сына, и это было приятно. Судя по первой встрече, он должен был бы презирать девушку и считать ее посредственной охотницей за состоятельным женихом, но, видимо, успел пересмотреть свое мнение о Нике.
Голова нещадно болела, а Майер чувствовала себя так, будто зажатая между двумя шестеренками пищика. Маленькая, незаметная, слабая пищинка. Между двумя серьезными, властными, полными угнетающей мощи шестеренками. И как только угораздило так попасть? Ведь никогда ее жизнь не была даже чуточку особенной и интересной. Только вот теперь адреналина в ней стало — хоть отбавляй.
К такой резкой смене обстановки Ника была не готова и теперь мечтала об одном — вернуть все на свои места. Можно хоть на много лет назад, когда она работала простой официанткой в кафе и даже мечтать не смела о чем-то выше должности администратора в дешевой забегаловке.
Стрелка часов неумолимо ползла вперед, преодолевая еще один круг, когда двери резко распахнулись, и в комнату развязной походкой ввалился, иначе и не скажешь, Сережа. Ника напряглась, увидев его. С одной стороны, она прекрасно понимала, что он натворил много ужасных лично для нее дел, но с другой — видела, что он тут, и пришел сам, без какого-либо давления со стороны Алекса. Громов, кстати, вошел следом за братом и первым делом посмотрел на Нику, и, будто опасаясь того, что с ней может что-то случиться в его отсутствие, с облегчением выдохнул.
