Не сказав больше ни слова, он исчез в тропических лесах граффити и комнатах, полных секретов... вместе с алкоголем.
Дверь захлопнулась окончательно.
Я не шевелилась долгое мгновение.
Мои губы покалывало, а сердце дымилось от каждого слоя боли, которую только что впитал Гилберт. В своем поцелуе он поделился чем-то явно реальным и невыразимо сложным. Своим ртом он приказывал мне уйти, в то время как сам умолял меня остаться.
И теперь я разрывалась между всем этим.
Джастин опустил руку на мое плечо.
— Пошли, О. Давай уйдем.
Я почти сердито отпихнула его.
— Я не могу уйти, Джастин. — Повернувшись к нему лицом, я втянула воздух. Вдох, который мне понадобится для борьбы, которую я собиралась выдержать. — Я никуда не пойду. Не сегодня. — Слезы блестели на моих глазах, руки сжимались в кулаках. — Разве ты не видишь? Разве ты не понимаешь?
Джастин изучал мое лицо.
— Видишь что?
— Он ломается.
— Он хочет побыть один.
— Если я оставлю его одного сейчас, завтра он уже не будет прежним.
Джастин покачал головой.
— Знаю, я сказал, что у вас, ребята, есть что-то особенное, но... О. Сейчас не время пытаться помочь.
— Это идеальное время. Единственное время.
— Он не выйдет из этой комнаты трезвым.
— Я знаю.
— За все время, что я его знаю, он всегда держал эту дверь запертой. — Джастин бросил обеспокоенный взгляд на закрытую дверь. — Я не знаю, что там внутри. И думаю, что ты здесь не для того, чтобы это узнать.
— Я не боюсь его.
— Ты уверена в этом? — Он наклонился ближе. — Это ты спросила меня, способен ли он кого-то убить.
— Это была ошибка.
— Я за то, чтобы вы разобрались между собой, но брось, Олин. Очнись. Только потому, что ты вернулась в его жизнь на несколько дней, ты думаешь, что ты волшебная таблетка, которая его вылечит? — Джастин резко рассмеялся. — Я бы хотел, чтобы все было так просто. Но дело в том, что он не школьный проект, который ты должна исправить. Он не оценит, если ты останешься. И... я не думаю, что это безопасно. Он не убийца, но у него внутри что-то воюет — позволь ему бороться с этим самому.
Я скрестила руки, обняв себя за плечи.
— Да, потому что до сих пор этот метод работал так хорошо.
— Ты этого не знаешь. Он действительно делал что-то, кроме рисования и хандры в последнюю неделю... возможно, он справляется с...
— У него есть я. Вот почему. Я была здесь, помогая ему...
— Отвлекала его, ты имеешь в виду.
— Возможно, но разве это так уж плохо?
Джастин вздохнул, как будто наш спор истощил его.
— Слушай, уже поздно. У нас обоих есть своя жизнь, с которой мы должны разобраться утром. Давай переночуй у меня, где безопасно, и возвращайся завтра... когда он успеет остыть.
— Я не могу уйти.
— Нет, можешь. — Джастин ухмыльнулся почти жестоко. — Он оставил тебя довольно легко, насколько я помню. Ты просто отплатила за услугу.
Мое сердце споткнулось.
Я не ответила. Никогда не опускалась до бессмысленных насмешек или мелких ссор.
— Черт, прости. — Джастин протянул руку в знак извинения. — Я не хотел этого.
— Я знаю. — Моя кожа покрылась мурашками. — Но я думаю, тебе лучше уйти.
— Я не хочу уходить без тебя.
— Но ты уйдешь.
Он уставился на меня, потом на закрытую дверь, прищурил глаза, как будто мог видеть Гила и водку, которую тот сейчас заливал себе в глотку.
— Не делай этого, О.
— Пожалуйста, уходи.
— Мне неудобно оставлять тебя здесь одну с ним в его нынешнем состоянии.
— Это не твоя забота.
— Ты сделала это моей заботой, когда попросила меня о помощи! Я имею в виду, ты сегодня участвовал в погоне! Разве это ничего для тебя не значит? Беспокойся о себе, а не о нем. Если из-за него ты в опасности, то имеет смысл отстраниться от него, пока...
— Джастин... — Я подождала, пока его плечи ссутулятся. — Я ценю все твои советы и то, что ты сделал для меня. Правда, я тебе очень благодарна. И очень рада, что ты вернулся в мою жизнь, и я в большом долгу перед тобой, но... я не собираюсь просить тебя снова. — Гилберт уже однажды оттолкнул меня. Тогда ему это удалось, но в этот раз... он не сможет.
Он вздохнул.
— Что, если его исчезновение связано с тем парнем, который тебя преследует? Что, если этот беспорядок будет только ухудшаться, а Гил не сможет защитить тебя...
— Я не сомневаюсь, что это связано. — Я подняла подбородок. — И именно поэтому я остаюсь. Он слишком долго справлялся с этим в одиночку. Гил может кричать на меня, напиваться, причинять мне боль, снова кричать на меня и называть меня всеми возможными именами, но пока тот не скажет мне, что именно, черт возьми, происходит, я не уйду. Я заслуживаю знать. И должна получить ответы. И он собирается дать их мне. Сегодня вечером.
Наш спор зашел в тупик. Руки Джастина свободно свисали по бокам, его поражение было очевидным.
— Ты никогда не переставала любить его, не так ли?
Я напряглась.
— Что я знаю о любви? Я была подростком. Мы все были такими.
Он одарил меня удручающей улыбкой.
— Ты знала. — Отступив назад, Джастин взял свой черный пиджак с того места, где он бросил его на спинку дивана. — И я знал, даже когда мы встречались. Я надеюсь, что он заслуживает тебя, О. И действительно этого хочу. Надеюсь, что у него есть ответы, которые дадут тебе покой.
— Я тоже.
— Мой телефон всегда будет при мне. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Я имею в виду все, что угодно, хорошо?
— Хорошо. — Я улыбнулась, не желая позволять ему уйти злым. — Еще раз спасибо, Джастин. Правда.
— Не за что. — Еще одним мрачным взглядом он отсалютовал мне, как будто я был призвана в бой. — Пожалуйста, будь в безопасности.
Я кивнула.
И Джастин ушел.
Оставил меня наедине с человеком, которому я не нужна.
И все потому, что я приказала ему это сделать.
Мурашки пробежали по моей коже, когда я подошла к закрытой двери. Тихо постучала костяшками пальцев, прижимаясь лбом к неподатливому дереву.
— Он ушел, Гил. Осталась только я.
Ни звука.
Ни шороха.
Ничего.
Я тяжело вздохнула и повернулась, чтобы прислониться к двери. Надо мной сидела сова, а в ручье у моих ног играла выдра. Граффити в тропическом лесу изо всех сил старались подделать ложь под правду... как и художник, который его создал.
— Ты ведь не только сегодня был в полиции?
Я оглядела его гостиную, ища подсказки к темной тайне, окружающей Гилберта Кларка.
Но ничего не было.
Так же, как не было ничего от Гила, забаррикадировавшегося в запертой комнате.
Сползая на пол, я обхватила руками колени.
— Мне кажется, тебе больно, Гил. — Я говорила шепотом. Слишком тихо для его ушей, чтобы он услышал за дверью. И почти слишком низко для моих.
Вместо этого я обратилась к его квартире — к голой кухне и бесплодной гостиной. И попросила тени помочь мне понять.
— Я думаю, ты впутался в нечто гораздо большее, чем ты или я. Думаю, ты очень долго с этим разбирался. Думаю...
Я тяжело сглотнула, когда слезы заблестели и вырвались из-под ресниц, скатываясь по щекам. Ужасное осознание всплыло в сознании. Ужасная связь между прошлым и настоящим.
— Я думаю... ты исчез из школы из-за того, что причиняет тебе боль сейчас. Думаю, ты скрывал секрет все эти годы, и он грызет тебя заживо. Думаю, что ты совсем один и в ловушке. И если я права, то не знаю, как смогу простить тебя за то, что ты не обратился ко мне. За то, что не доверял, что я достаточно сильна, чтобы помочь тебе. Я любила тебя. Я бы пережила с тобой любую бурю.
Мои слезы остановились, и я тоскливо уставилась в потолок.
— Я была рядом с тобой тогда, а ты не хотел меня. Теперь я рядом, и на этот раз... у тебя нет выбора.
Повернувшись, чтобы прижаться горячей, влажной щекой к двери, я сказала достаточно громко, чтобы он услышал.
— Я никуда не уйду, Гил. Не в этот раз. Так что упейся своим страданием, прячься за этой дверью и возьми столько часов, сколько тебе нужно, потому что когда ты выйдешь, ты расскажешь мне. Все.
