Зато отца своего Стас категорически отказался звать. Не захотел его видеть, даже сообщать ему, что мы женимся, не стал.
Старший Смолин, конечно, изрядно ему нервы потрепал, но в итоге сам остался у разбитого корыта.
Когда, еще в выпускном классе, Стас устроился работать в клинику матери Милоша, и эта новость дошла до его отца, то он развернул бурную деятельность, чтобы сына оттуда выперли. Сначала просто попросил об одолжении мать Милоша, пытался договориться, подкупить, затем стал давить на нее. Но она отказала и оставила Стаса. Тогда Виктор Сергеевич, уже ей в отместку, через свои каналы устроил клинике всевозможные проверки, одну за другой. Грозился вообще закрыть ее. А потом вдруг с этими проверками всплыло, что на счет клиники он сам регулярно переводит немаленькие суммы.
Думал, что это какие-то махинации, обещал всех посадить, а оказалось, что это мачеха Стаса тайком оплачивала содержание своего брата-инвалида.
В общем, Смолину-старшему стало не до Стаса — занялся разборками с женой. В итоге выгнал ее ни с чем, практически накануне родов.
Стас потом говорил, что у Инессы родилась дочка, но его отец этого ребенка не признал. А спустя полгода он вдруг смилостивился и позволил Инессе с дочкой вернуться. Но к его огромному удивлению, она не захотела. Стас сказал, что она уже нашла себе кого-то другого.
Против наших со Стасом отношений он тоже долго выступал. И палки в колеса вставлял, и за границу норовил его отправить, и большие деньги сулил. Но Стас не купился, конечно. Что уж говорить, если он даже подаренный Порше вернул отцу. И сам взял в кредит машину попроще.
Потом Виктор Сергеевич смирился. Наверное, понял наконец, что Стас от него никак не зависит и хорошо справляется сам. А не так давно вообще предложил нам переехать к нему, в его огромный загородный дом. Потому что ему там совсем одиноко. Даже Соня от него ушла к своему мужчине.
Но Стас и тут ему ответил отказом. И все дальнейшие уговоры жестко пресек:
— Не трать время. Этого не будет никогда. Плохо тебе одному? Ну так ты сам в этом виноват.
Зато с моей мамой Стас — сама доброта и забота. Мама в нем тоже души не чает. И сегодня несколько раз прослезилась. Как посмотрит на нас, так сразу платочек к глазам прикладывает.
Курсы реабилитации дали прекрасные результаты — мама с тросточкой, но ходит сама. И речь ее, пусть слегка замедленная, но вполне понятная.
Из гимназии она давно уволилась, но без дела сидеть не захотела. Взяла себе пару учеников и подтягивает их по математике.
Я сначала была против, но потом увидела, как она оживилась с этими занятиями, прямо воспрянула духом…
Среди гостей — почти весь мой бывший класс. Нет только Дениса Субботина и Олега Хоржана.
Денис всё никак меня простить не может за «предательство». Трезвым даже не здоровается, а, напившись, порой высказывает свои обиды. Хотя сам уже тоже без пяти минут женат.
Ну а Олег Хоржан… он просто пропал. Еще год назад. Никто из нас не знает, куда он уехал. И это очень странно. Сколько помню, Олег всегда любил Маринку Трофимову. Безнадежно. Потому что Маринка крутила роман с другим. Но он преданно и верно ждал. Может, и не ждал, а просто всегда был рядом, не знаю. А прошлой осенью у них наконец все случилось. И так стремительно завертелось…
Трофимова порхала счастливая: «Ах, девочки, какая же я дура была! Где были раньше мои глаза?».
Но не успела я за него порадоваться, как Олег исчез.
Однажды пришел к нам ранним утром, сам не свой. Сказал, что уезжает, попрощался и ушел. Я спросонья ничего не поняла. Но с того утра больше его не видела и ничего о нем не слышала.
Самое странное, что Маринка Трофимова тоже ничего не знает и не понимает. Да что уж — даже мама Олега не имела понятия, куда так поспешно уехал ее сын.
«Что у вас произошло? Олег не мог ни с того ни с сего сорваться и сбежать. Тем более — от тебя» — допытывалась я первое время у Трофимовой, но она только плакала и качала головой: ничего такого не было.
С тех пор она ходит совершенно потерянная. Даже сейчас все смеются, веселятся, шутят, а она одна стоит потухшая.
— Так, молодые садятся в машину, — распоряжается Леська после фотосессии, — а все остальные дружно идут вон в тот автобус. Едем пировать!
Некоторые сразу отсеиваются — мама, моя бывшая классная из старой школы, Соня Смолина. Соня спешит к своему мужчине, а мама устала, слишком распереживалась и хочет уже домой. Стас сажает обеих на такси, пока гости занимают места в автобусе.
Леську кто-то надоумил устроить свадебное гулянье на территории турбазы, недалеко от города, но практически в лесу. Не кто-то, точнее, а Ваня Дубов, он там работает сторожем.
Сейчас, в конце сентября, когда сезон уже закончился, снять столовую и несколько домиков получилось недорого, тем более договаривался с хозяином турбазы Ваня, как свой человек.
Ну а Леська вместе с девчонками украсила эту столовую воздушными шарами, цветами и гирляндами. Заказала автобус, нашла и поваров, и официантов, и даже ди-джея с аппаратурой. Ещё и роль тамады взяла на себя.
Если честно, я не большой любитель свадебных конкурсов, ну и в целом таких вот громких гуляний. И всё пыталась немного поубавить Леськин азарт, но лишь нарвалась на отповедь:
— Гордеева! Нельзя быть такой скучной! Вам всего по двадцать, а вы уже как пенсионеры. Мы еще ничего не начали, а вам уже ничего неохота. В вас пропал дух авантюризма. Вы перестали делать глупости. [2] Встряхнись уже давай, ну! Я вам устрою такую свадьбу, какую ты вовек не забудешь!
Тут она права, наверное. Дух авантюризма — это точно не мое. Но у нас со Стасом и времени нет на эти «глупости». Мы оба с ним как поступили на физмат, так сразу же параллельно пошли работать. Я — в лабораторию при универе. А Стасу посчастливилось устроиться в крупный финансовый холдинг, пусть и пока на маленькую должность, но с большими перспективами.
В клинике матери Милоша он работать уже не мог — слишком далеко она находится, а офис новой работы — совсем рядом с универом. Это удобно — мы вместе ходим на обед и вместе возвращаемся вечерами домой. Изредка выбираемся в «свет» — на какие-нибудь выставки, спектакли или концерты.
Однажды, еще в июне, мы ходили на Дениса Мацуева [3] и в антракте случайно встретили Яну Ашихмину.
Она была с компанией, но, оставив их, подскочила к нам. Точнее — к Стасу. Сообщила, что приехала к родителям, но вообще учится и живет в Англии и всё у нее в ажуре. И куча поклонников у нее, среди которых даже затесались чуть ли не лорды настоящие с родовыми замками. Замуж наперебой зовут, а она пока думает, выбрать не может.
Стас, хмыкнув, пожелал ей удачи с выбором. Приобнял меня и повел в зал — антракт как раз уже заканчивался.
В последний момент я почему-то обернулась на Яну. Она так и стояла на месте, глядя Стасу вслед. И столько тоски было в ее взгляде…
А вечером того же дня, за ужином, Стас вдруг сделал мне предложение. Я взахлеб расписывала ему, как мне понравился концерт, сколько впечатлений, сколько эмоций он вызвал…
Стас кивнул, будто соглашается со мной, мол, да, концерт хорош, и выдал:
— А давай поженимся?
От такой неожиданной смены темы я растерялась. Мы никогда прежде про свадьбу не думали и не говорили — вроде как, рано. Да и зачем? Нам же и так хорошо. Но почему-то, сморгнув, сказала:
— Давай.
— То есть — ты согласна выйти за меня? — уточнил Стас.
— Да. Согласна.
— Супер! — просиял он.
— Но мы же не сейчас. В будущем, да? Через годик-другой? Или когда универ закончим?
— Да, конечно, в будущем, — улыбнулся Стас как довольный кот.
Разговор уже ушел в другое русло, как Стас вновь меня ошарашил:
— Можем завтра и подать заявление. После зачета по экономике.
— Как завтра? — не поняла я.
