Ракеша и которую он, прилагая все возможности, сдерживал, чтобы заманить поганку к себе, начала испаряться под воздействием магии ведьмы. Он забыл о жажде реванша, забыл о предательстве. Все, что хотел — это, чтобы Вика, как и утром, доверилась ему, отзывалась на прикосновения и приняла его.
Тело Вики, как и предупреждало, тут же отреагировало на близость Ракеша — сердце забилось с перебоями, прерывистое дыхание срывалось с полуоткрытых губ и, поднимаясь от живота, начала накрывать жаркая волна.
Очередная вспышка молнии, высветила бледное лицо Вики. Ее огромные глаза казались почти черными и бездонными, руки легли на широкие плечи, но разразившиеся раскаты грома заставили вздрогнуть и сморгнуть наваждение. Лежащие на плечах ладони тут же уперлись Ракешу в грудь, отталкивая его, но он не двигался и продолжал крепко прижимать к себе Вику.
***
Оглушительный треск вырвал Айрин из сладкой дремы, в которую погрузились, утомленные друг другом, влюбленные. Она посмотрела в окно — там бушевала стихия — и, почувствовав зверский голод, стала выбираться из-под руки любимого.
— Куда? — тут же спросил Санджей, не давая ей отстраниться. — Решила воспользоваться тем, что я сплю и сбежать? Придется тебя на ночь привязывать к себе, — он приподнялся на одном локте, второй рукой потянул Айрин обратно.
— Меня разбудила гроза, и я поняла, что жутко голодная. Если сейчас же не поем, то тебе не на ком будет жениться, — тихий грудной смех послышался в темноте, и Айрин стала покрывать легкими поцелуями грудь и шею Санджея.
— Давай, меня оставим на десерт, а тебя накормим чем-нибудь более существенным, — обняв Айрин, он сел на кровати. — Там, кажется, Вика что-то нам приготовила. Пойдем, посмотрим. — Айрин встала, следом, поцеловав ее в поясницу, встал и Санджей. Он оглянулся. — Что-то не хочется одеваться как на прием.
— И не надо. Хочу видеть тебя, хочу чувствовать тебя, — заявила Айрин, протягивая полотенце. Санджей принял его и обмотал вокруг бедер. А сама она завернулась в простыню. — Не уверена, что кулинарные изыски сестры съедобны, но давай, посмотрим.
***
— Продолжим, — согласилась Вика, безуспешно упираясь в грудь Ракеша.
При этих словах его глаза сверкнули едва ли не ярче молнии. Он склонился к нежной шее, обжигая дыханием ее кожу. Перед глазами Вики плыли стены, веки наливались свинцом и закрывались сами собой, а шея выгнулась навстречу губам Ража, но остатки здравого сознания заставили задать вопросы, которые не давали покоя, и которые она должна была прояснить, прежде чем снова позволить себе довериться Ракешу.
— Зачем ты привел меня сюда? Зачем обманул, что все дело в годовщине компании? Зачем все это? И почему ты весь день избегал разговора? Почему сбежал из офиса? — слова, одно за другим, сыпались с нежных губ, заставляя раджа отстраниться.
Сжимая кулаки и стараясь унять разбушевавшиеся желание, он резко отвернулся, а Вика, не желая отступать, обежала и снова оказалась у него перед глазами.
— Зачем? — повторила она.
— Я тебя не обманывал, — устало отозвался Ракеш и опустился на диван. — Присаживайся. Ночь предстоит долгая, — он неопределенно обвел рукой диван, на котором он сидел, и группку кресел, предоставляя Вике выбор. — Я действительно думал над тем, чтобы устроить празднество у себя дома. Мне интересно было твое мнение, как сотрудника, а скажи я, что это мой дом, ты бы ни за что не приехала. Верно? — Ракеш откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, наблюдая за врединой из-под полуопущенных ресниц.
— Тогда, почему все двери заперты?! Почему я не могу уйти?! Я чувствую себя пленницей! — голос Вики звенел от возмущения, оно же не давало ей стоять на месте, заставляя метаться по комнате.
Ракеш поднялся, чтобы прекратить мельтешение, от которого начала кружиться голова, и, едва подошел к Вике, как особо сильный и продолжительный разряд молнии ударил совсем рядом, как ему показалось, прямо в стеклянную стену. Он обхватил Вику и развернул так, чтобы укрыть собой от грозы. Вика попыталась вырваться, но гром, обрушившийся на крышу дома, и от которого задрожали и задребезжали стены и окна, заставил ее замереть на груди Раджа.
— Хватит изображать маятник. Ты мне протрешь паркет, — когда затихли громовые раскаты, сквозь шум дождя услышала она голос. — Пойдем, покажу комнаты, и ты отдохнешь, — он взял Вику за руку, намереваясь отвести на жилой этаж.
— Я никуда не пойду, пока ты не ответишь на мои вопросы! — воскликнула она, вырывая руку из сильной ладони Раджа и снова неосознанно вызывая его раздражение своей непокорностью.
— Тогда задавай. но ты уверена, что хочешь знать ответы? — в голосе Ракеша звучала неприкрытая угроза, а Вика уверенно кивнула. — Спрашивай, что же ты замолчала?
Проигнорировав накрытый стол, Санджей и Айрин уютно устроились на полу. Санджей опирался спиной о диван, а Айрин прислонилась к нему плечом, перекинув ноги через ноги любимого.
Перенесенные на пол, вокруг молодых людей горели свечи. Их теплое и колеблющееся сияние затмевали короткие вспышки яркого холодного света, а следом, раздавался оглушительный грохот, но все это не нарушало тихого умиротворения молодых людей, которые опережая один другого, пытались накормить друг друга то салатом, то запеченным куриным филе.
— Вот не знала, что Вика умеет готовить, — пробормотала Айрин, — Пока я жила дома, она к плите и не подходила.
— С тех пор много времени прошло, — отозвался Санджей и поцеловал ее в колено. С аппетитом уплетая Викины кулинарные изыски, он не забывал кормить и невесту. — Какой будешь десерт? — не успел задать вопрос, как его рот был уже закрыт поцелуем.
***
Вика набрала в грудь воздух, будто собралась нырять, и выпалила на одном дыхании.
— Какими будут наши отношения, после того, что случилось утром? — она смотрела Ракешу прямо в глаза, стараясь уловить в них малейшее изменение, но видела только непроглядную черноту.
— Наши отношения? — переспросил Ракеш, вздергивая удивленно бровь и старательно пряча злость, которая начала подниматься от воспоминаний о том, что увидел и услышал, когда, готовый сделать предложение маленькой лживой дряни, пришел в офис. — Почему они должны стать другими? Что изменилось?
Вика замерла на месте, чувствуя, как распустившийся внутри цветок сковывает арктическим холодом.
— Но, ведь я тебя поцеловала, а ты… — она не могла продолжать. Леденящее оцепенение постепенно завладевало каждой частичкой тела.
— Совершено верно. Ты мня поцеловала, а я, как воспитанный человек, не стал препятствовать желанию женщины и ответил тебе. Ты захотела меня поцеловать, что вполне понятно, я не возражал, что тоже вполне понятно. Надеюсь, ты не разочарована? Так почему это должно что-то поменять? Я
