Сэм и Уоррен дружили с детства, вместе начинали бизнес в «Сазерленд Энтерпрайзес».
Уоррен до самого конца был рядом.
– Садись, пожалуйста, – провожая Джейд к красному кордовской кожи дивану, сказал Уоррен. – Может, Мона принесет тебе что-нибудь?
Чай, кофе, минеральную воду? – Он вдруг сдвинул брови. – Или, может, чего-нибудь покрепче?
Джейд слабо улыбнулась.
– Не беспокойся, пожалуйста, Уоррен. Я в десять утра вообще-то не пью спиртного. Во всяком случае, пока.
Джейд предпочла вместо дивана расположиться в обычном кресле для посетителей напротив рабочего стола Бинхэма.
– Нет-нет, ничего не нужно, спасибо, – продолжала она. – Дело в том, что мне надо серьезно поговорить с тобой. О деле.
Поняв ее намек, Уоррен вернулся в свое кресло – роскошное, с высокой спинкой и полированными подлокотниками красного дерева.
– Твое слово – закон, Джейд, – просто сказал он. – Сэм всегда говорил, что у тебя прекрасно работает голова, что, впрочем, и подтверждает успех твоих аукционов. Если ты намерена занять место Сэма в «Сазерленд Энтерпрайзес», тебе вряд ли понадобится много времени, чтобы войти в курс дела.
– Вообще-то, управление корпорацией – последнее, о чем я думала, – призналась Джейд. – Но раз уж Сэм оставил меня единственной наследницей и возложил на меня обязанности распоряжаться всей недвижимостью, вряд ли мне стоит сидеть дома и жалеть себя – как бы вызывающе сегодня это ни звучало. Но слишком много людей причастно к делам Сэма.
– Слухи ходят самые разные, – заметил Уоррен.
– Это меня не удивляет. Следовало предвидеть, что все сотрудники будут обеспокоены своим будущим. Но пока Сэм был в больнице, я только о нем и думала. Это теперь мне стало ясно, какую же огромную империю он создал. А прежде я как-то упускала очевидный факт, что такая махина, пусть даже великолепно отлаженная, не может функционировать без непосредственного руководства. Однако вечно это продолжаться не может. Поэтому... – тут Джейд задержала дыхание, мысленно извиняясь перед Сэмом, который мог бы и не одобрить того, что она собиралась сделать, – поэтому я бы хотела, чтобы вы начали продавать компании.
Джейд отдала должное выдержке Уоррена, который внешне остался невозмутим.
– Все? – лишь спросил он.
– Все до единой, – подтвердила она. – Безусловно, нет нужды спешить. Любой работник, который пожелает сохранить свое место после перехода компаний в другие руки, волен сделать это. Я хочу, чтобы вы официально уведомили всех сотрудников, что эти перемены автоматически не лишат их работы.
– Позволю себе заметить, что такие условия существенно снижают выгоду от сделки.
– Что же, – развела руками Джейд, – Сэм всегда говорил, что у него денег больше, чем он в состоянии пересчитать. Если нам предстоят расходы на то, чтобы поддержать людей, которые всегда своей службой поддерживали его, мы пойдем на это.
Джейд улыбнулась уже не так вымученно, как улыбалась в последние дни.
– Спасибо, однако, что ты поднял этот вопрос, – продолжала она. – Я часто слышала от Сэма, что ты честен до совершенства. Поэтому во всем я смело полагаюсь на тебя.
– Могу ли я спросить, во что ты собираешься вложить вырученные деньги? – спросил Уоррен. – Ты, наверное, все обдумала? У тебя есть планы?
– Да. Но очень многое зависит от тебя.
– От меня? – его брови взлетели над очками в классической роговой оправе.
– Я бы хотела, чтобы ты остался, Уоррен.
Мой план – а изначально это была идея Сэма – учредить фонд, который занялся бы созданием в каждом штате школ-интернатов для детей с физическими недостатками.
Бинхэм тихонько присвистнул.
– Задачка не из простых.
– Вот поэтому-то я и нуждаюсь в твоей помощи.
Он сложил руки на груди, встал и посмотрел сквозь дымчатые стекла на огромный мост Голден Гейт, который тянулся через бухту.
– Сэм всегда преуспевал во всех новых начинаниях, смело брался за них, – как бы размышляя вслух, сказал Уоррен. – А я всегда был осторожным консерватором. Мы еще посмеивались...
– Я думаю, ваши заслуги равны, – откликнулась Джейд, – иначе вы оба до сего дня пыхтели бы на лесопилке. К тому же, тебе приходилось придерживаться роли консерватора – для равновесия, а иначе энтузиазм Сэма завел бы вас обоих очень далеко.
– Наверное, в этом ты права, – согласился он, снова усаживаясь в кресло. Теперь он машинально крутил в руках старинную авторучку «Уотермэн», которую однажды на Рождество подарил ему Сэм. Ручку эту случайно Джейд купила в антикварном магазинчике в Коу Холлоу. – Значит, школы-интернаты для детей с физическими недостатками? – хмыкнул он; улыбка тронула его губы. – Ребятишек я люблю. Можешь считать, что администратор предприятия у тебя уже есть, Джейд.
Джейд показалось, что многотонный вес упал с ее плеч.
– Ты не представляешь, как я рада слышать это! – воскликнула она. – Если ты подготовишь все бумаги, то очень обяжешь меня.
Назвала Джейд и сумму, которую предполагала платить ему. Уоррен не скрыл своего удивления.
– Но ведь это гораздо больше, чем я получал, даже с учетом годовых премий.
– Знаю. Знаю также, что ты оправдаешь каждый пенни, Уоррен. – Джейд встала, подошла к Бинхэму и поцеловала его в щеку. – Спасибо тебе, – тихо сказала она. – Спасибо за все.
Благополучно уладив дела, Джейд покинула офис покойного мужа. В коридорах, правда, она неоднократно останавливалась, чтобы принять соболезнования от сотрудников. И только в машине, оставшись в одиночестве, она позволила себе расплакаться.
Горе не отпускало. Джейд преследовали картины, как яркий легкий самолет Сэма падает на снежные склоны гор. Стоило закрыть глаза днем – и она видела это как наяву, а ночью пытка продолжалась с удвоенной силой. Супружеская кровать, где они испытали столько блаженства, стала равнодушной холодной пустыней.
Джейд не могла смириться с мыслью, что Сэма больше нет. Сэм – такой сильный. Такой живой, неукратимый. Как сомнабула бродила она по комнатам. Садилась в его кресло, надевала его рубашки, спала на его подушках, прижимая к себе ночами нестиранную его пижаму, чтобы утром проснуться и ощутить привычный, любимый запах дорогого человека.
Она приезжала на побережье, бродила по безлюдному пляжу вдоль полосы ледяного прибоя, плакала, молилась, пеняла уже ушедшему в мир иной Сэму за то, что он оставил ее, проклинала вслух судьбу, себя за ложь, за двойную жизнь, за все, что заставило Сэма сесть в самолет, причитала по-бабьи, жалея себя, дочку. Но ничто не могло закрыть зияющую брешь в душе, которая разверзлась после кончины мужа.
Сотрудники Федерального авиационного управления передали семье личные вещи Сэма, найденные среди обломков самолета. Увидев знакомый блокнот, Джейд не смогла сдержать слез.
