С чего же начать?
Катриона мысленно перечислила всех влиятельных людей, с которыми была знакома. Их оказалось не так уж мало.
Открывалась масса возможностей замолвить то здесь, то там словечко. Да и вообще, разве сам глава службы MI5 не обедал иногда с Арчи Хейли в доме Малмсбери? Катриона твердо решила начать с самой верхушки — это будет прямым попаданием.
И Катриона не отступится, даже если Ши попытается вмешаться в ее планы. У Макхормака были свои дела, в которые она не посвящалась, и в случае неверного поведения с ее стороны ему грозили ужасные последствия. Но не было никакой необходимости вмешивать Ши в эту историю. И потому Катриона прежде всего была рада, что Ши отсутствовал неизвестно где и не мог сейчас быть поблизости от Данлевена.
Служба закончилась.
Викарий нырнул в ризницу, где разоблачился и предстал перед публикой обычным молодым человеком в серых фланелевых брюках, твидовом пиджаке.
Все вышли на улицу. Миссис Херрик, старая карга в коричневой накидке и полосатых вязаных носках, закрыла за вышедшими двери церкви. Одарив Викторию беззубой улыбкой, исполненной приличествующего случаю соболезнования, в котором нельзя было не отметить трогательного простодушия, она прошамкала:
— Я так опечалена известием о вашем брате, мисс Рейвн.
У подножия гранитных ступеней собора компанию поджидал человек.
После полутьмы церковного зала улица ослепила ярким солнечным светом, и участники панихиды поначалу увидели только темный мужской силуэт.
Но Катрионе и не надо было видеть лица.
Она сразу же узнала знакомую худощавую широкоплечую фигуру с золотым ореолом солнечного света вокруг светловолосой головы. Катриона не смогла удержаться от возгласа изумления.
— Ши! — И тут же ею овладел ужас. — Ради всего святого, что ты здесь делаешь?
— А ты как думаешь? — Ши холодно взглянул на Катриону. — Я приехал забрать тебя домой.
— Боюсь, что вы немного опоздали к службе, — посочувствовал преподобный Далглиш.
— Ничего страшного, викарий. Присутствие на ней и не входило в мои планы.
— Откуда ты узнал, что Катриона здесь? — воскликнула Гвиннет.
Ши не обратил на нее ни малейшего внимания. Он говорил только с Катрионой:
— Я позвонил тебе домой. Потом поговорил с мистером Маккеем из Глазго. Он сказал мне, что ты попала в аварию и что я могу найти тебя здесь.
— В церкви? — потерянно спросила Катриона.
— В Данлевене, — слабо улыбнулся Ши. — Но туда я не добрался: мальчишка на бензозаправке знал о похоронах. В таких местах все знают. Катриона, — Ши кивнул в сторону темно-красной машины, видневшейся сквозь тисовые деревья, живой изгородью окружавших церковь, — едем сейчас же. Кто-нибудь пришлет твои вещи позже.
— Ты предлагаешь мне уехать? — уставилась на Ши Катриона.
— Да. — Ши взял Катриону за запястье.
Катриона отшатнулась.
— Я не могу. Только что закончилось отпевание. Брат Виктории умер. Ты еще не познакомился с Викторией, — с опозданием добавила она.
— Я и не хочу.
Гвиннет и Джесс неодобрительно переглянулись. Поведение Ши было странным и шокирующе грубым.
Викарий растерянно моргал.
Миссис Херрик сердечно улыбнулась всем и каждому.
— До свидания, викарий, служба была очень трогательной. — Старуха медленно побрела вниз по улице.
Виктория натянула на руки серые лайковые перчатки, никак не проявляя своих эмоций.
Катриона глубоко вздохнула:
— Ши, это ужасно.
Джесс не могла более сдерживать себя.
— Что все это значит? Что происходит? — взорвалась она.
— Полагаю, мы все узнаем в свое время, — пробормотал доктор Макнаб.
Виктория пожала плечами:
— Кажется, мое прошлое преследует меня.
— Сожалею по поводу вашего брата, — холодно сказал Ши Виктории и вновь обратился к Катрионе:
— Но это ничего не меняет.
— А вот и нет, — горячо возразила Катриона. — Это меняет все!
— Если у тебя есть что сказать мне, расскажешь по дороге в Глазго.
— Поверь, мне много что есть тебе сказать. Но я не поеду с тобой в Глазго. По крайней мере сейчас.
Доктор Макнаб решил, что настала его очередь вмешаться. Он поглядывал то на Катриону, то на Викторию, то на Ши.
— Молодой человек, — сварливо заметил Макнаб, — я не знаю, кто вы и что вам угодно, но мисс Рейвн только что понесла тяжелую утрату, и мне не кажется, что ей хотелось бы провести остаток дня, стоя на пронизывающем ветру.
Сейчас мы возвращаемся к ней домой, где слегка закусим. И вам лучше присоединиться к нам. Если у вас есть какое-то дело, требующее срочного обсуждения с леди Вайндхем, вы сможете поговорить в Данлевене.
Кавалькада машин вернулась в замок Данлевен.
Виктория, Джесс, Гвиннет и Кирсти ехали первыми в серебристом «бентли» Танкреди. По неодобрительному мнению викария, Виктория ехала до неприличия быстро — на такой скорости ему трудно было уследить за отвратительной дорогой, ведущей в замок, и миниатюрный «моррис» викария, дребезжа, без конца проваливался в каждую яму. И тем не менее Далглиш был рад тому, что приглашен на чай. Правда, благодарить за это следовало доктора Макнаба, поскольку в тот самый момент, когда преподобный отец почти потерял надежду на традиционные поминки и, что еще хуже, на приглашение к чаю, где он надеялся поговорить о пожертвованиях, доктор все же позвал викария «закусить чем Бог послал».
Чаепитие, несомненно, было самой удобной возможностью завести разговор о деньгах. Всю оставшуюся дорогу викарий размышлял о том, как сделать это наиболее тактично.
За автомобилем Далглиша следовала машина Макнаба, настолько провонявшая забористым трубочным табаком, что желающих путешествовать в салоне докторского «остина» не нашлось.
Последней в колонне шел взятый напрокат «форд-эскорт» Маккормака. Катриона сидела рядом с Ши.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что я могу сию минуту оторваться от этой нелепой процессии и увезти тебя прочь, хочешь ты того или нет?
Катриона неотрывно смотрела прямо перед собой.
— Думаю, можешь. Но не делай этого, Ши. Я очень серьезно прошу тебя не делать этого.
Ши не ответил, но продолжал ехать вслед за грязным маленьким автомобилем доктора. Катриона рискнула взглянуть на Маккормака и увидела почти с микроскопической ясностью каждый волосок его бровей, каждую пору на щеке.
Она перевела взгляд на его руки, державшие руль. У Ши такие красивые руки. Прекрасной формы пальцы. Катриона подумала о грубости ладоней Ши, о том, какие они жесткие при рукопожатии и какими нежными они могут быть. Ей малодушно захотелось сказать: «Да, Ши, разумеется, я сейчас вернусь с тобой в Глазго», — но она этого не сделает.
