Девочка открыла дверцу и вышла. Пока водитель выставлял из багажника ее чемоданы, тяжелые кованые двери перед ней с тихим жужжанием отворились, и она очутилась в прохладном, выложенном мрамором холле, нервно ожидая появления Врага.
— Амбер, бона сера, — раздался поблизости хриплый голос Франчески с сильным акцентом.
Амбер повернулась к ней. Она нисколько не изменилась — та же тонкая, стройная фигурка, загар, тщательно подобранный наряд — белое платье с золотыми ювелирными украшениями, которые вспыхивали всякий раз, когда она делала какое-нибудь движение. Блестящие каштановые волосы до плеч, тщательно накрашенное лицо… Да, Франческа выглядела совершенно так же, как раньше.
— Ты хорошо долетела? — спросила она, помахивая рукой, чтобы немного рассеять облако дыма, которое только что выдохнула прямо в лицо гостье. Амбер коротко кивнула в ответ и проследовала за хозяйкой внутрь дома.
Франческа была вежлива — в последний раз, когда они встречались, она орала на нее и Киерана, ругая их по-итальянски и говоря Максу, что больше не хочет никогда видеть их проклятые лица. Амбер смотрела на ее невероятно высокие каблуки, которые стучали по полу широкого холодного коридора вслед за спешащим впереди водителем. Она громко закашлялась, когда Франческа выпустила еще одно облако дыма в ее сторону и жестом поманила девочку вверх по лестнице. Не было никакого следа присутствия Паолы.
Франческа остановилась перед изящной дверью.
— Думаю, что тебе понравится эта комната, — сказала она, открывая дверь. — Ты можешь немного отдохнуть, перед тем как переоденешься к ужину. Сегодня нас за столом будет шестеро.
Глаза Амбер широко раскрылись от удивления. Комната была чудесной: теплый терракотового цвета пол из плитки, блекло-желтые стены, белые, ниспадающие складками занавески на окнах. Миска со свежими персиками стояла на красивом туалетном столике; теплый нежный запах фруктов наполнял воздух. Амбер обернулась, чтобы пробормотать слова благодарности, но Франческа уже исчезла. Девочка подошла к окнам, отдернула занавески и высунулась наружу настолько, насколько было можно, позволив теплому вечернему ветерку гладить лицо и шею. Внизу двигались машины, пешеходы и маленькие итальянские мопеды, которые были исключительной неотъемлемой приметой любого итальянского города. Звучали клаксоны, смеялись люди… Все это странно, странно находиться в самом центре такого города. Это совсем не похоже на холодную отстраненность Холланд-парка или на шумный и агрессивный Лэндброук-Гроув. Римляне, казалось, воспринимали улицы как продолжение своих гостиных. Внизу, в нескольких ярдах в сторону располагались кафе, лавки с мороженым, крохотные бутики, гуляли люди — загорелые и легко одетые. В своей приличной юбке и джемпере Амбер показалась себе одетой слишком по-английски. Было у итальянских женщин нечто неуловимое в манере одеваться, моментально заметила Амбер. Нет, в самих итальянках ей ничего не нравилось. Совсем ничего. Она отвернулась от окна и взглянула на свой чемодан. Что там говорила Франческа? Платье? Для ужина? С чего она станет переодеваться к какому-то там ужину?
Паоле хватило одной секунды, чтобы заметить, что ее сводная сестра выросла еще больше — как такое возможно? И еще она похорошела за прошедшие два года. Она, конечно, не очень хорошо запомнила ее тогда. Высокая, худая, совсем не такая миловидная, как Паола, и, к счастью, не крикливая. Она всегда рисовалась. Но высокая, стройная, а не худая — это было совсем иное, даже в свои десять лет Паола хорошо понимала разницу. Девушка-подросток, стоящая перед ней, ничего не сказала, даже не поздоровалась. Две сестры смотрели в упор друг на друга, не собираясь уступить одна другой. Они не могли быть более не похожи: Амбер в школьной форменной юбке и простой хлопковой блузке с непослушными волосами, завязанными сзади в конский хвост, аккуратными носочками и сандалиями. Паола уставилась прямо на них. Носки? Летом? На Паоле было прекрасное белое платье из хлопка с красивыми пуговками и подобранные в тон банты, вплетенные в длинные шелковистые темные волосы. Она выглядела намного более искушенной и взрослой по сравнению с этой стоящей перед ней идиоткой. Да, она была истинной англичанкой, как ее и предупреждала Франческа.
Франческа со своего места в другом конце комнаты с трепетом следила за девочками, пытаясь одновременно болтать с двумя своими подругами — Марией Луизой Тононе и Мануэлой ди Жервез, любовницами известных местных политиков и таким образом подружками по положению. Все эти три одинаково красивые женщины были равны по происхождению и вращались в одном кругу. Франческа часто думала, что она просто сошла бы с ума, если бы у нее не оказалось Марии Луизы и Мануэлы. В такие моменты, как сейчас, они были ей особенно нужны — так размышляла Франческа, глядя на маленькое замкнутое личико Амбер. Человек должен прибегать к любой помощи, которую может получить. Чертов Макс! Почему он всегда хочет, чтобы все делалось по его желанию?
— Амбер, тебе налить немного вина? — спросила Мария Луиза, направившись к дивану, где, замерев, сидели обе девочки, старательно не замечая друг друга.
— Нет, я не пью, — мрачно пробормотала Амбер. Мария Луиза снова повернулась к Франческе и вопросительно подняла бровь. Франческа пожала плечами. Она позвонила в колокольчик, чтобы позвать Беллу. Пора было начинать ужин. Чем раньше этот угрюмый подросток отправится в постель, тем лучше.
Она пригласила всех к столу.
Со своего места рядом с невероятно элегантной Мануэлой Амбер рассматривала злое лицо Паолы. Она заметила, как сводная сестра ревниво следила за своей матерью, когда та даже просто смотрела в сторону Амбер. Ей было приятно осознавать, что Паола была так же расстроена, как и она сама. Амбер оказалась застигнутой врасплох, когда заметила, что Паола одета в наряд, повторяющий платье своей матери. Собственной матери? Амбер предпочла бы лучше умереть, чем надеть на себя что-нибудь из того, что носила Анджела.
Она огляделась вокруг, пока все ожидали первого блюда. Это так не похоже на семейный очаг. Квартира была дорогой и искусно декорированной, здесь все казалось исключительным, уникальным, как в музее. У них дома тоже было много дорогих вещей, но там было уютно и дорого, а не холодно и излишне декоративно, как здесь. Дома диваны предназначались для того, чтобы на них лежали и смотрели телевизор; там были проигрыватели и радио во всех комнатах, книги кругом. Здесь же были только дорого выглядевшие картины, строгие жесткие стулья с прямыми спинками в чехлах из бледного блестящего материала, которые смотрелись так, как будто бы на них никогда не сидели. Обеденный стол был сделан из мрамора и казался холодным, не таким, как дубовый стол у них дома на кухне. И служанка, Белла, или как там ее зовут, была просто ничем по сравнению с миссис Дьюхерст или Кристиной, которые остались дома. Она выглядела скорее как манекенщица, а не служанка. Разговоры вокруг велись на итальянском языке, к счастью, Мануэла едва умела говорить по-английски, а весь объем познаний Марии Луизы в иностранных языках состоял только из обычных вежливых формул: Не хотите ли бокал вина? Как дела? Как вам нравится Рим?
