— Поэтому твоя официантка и уволилась? — спросила я, осторожно потирая ткань двумя пальцами. Едва я взялась за подол, Дженни отпустила платье. Отлично. Теперь это все мое. Моя пре-елесть.
— Нет.
— Дженни, я знаю, что ты мне лжешь.
— Хорошо. Да. Заявила, что она актриса, а не шлюха. — Дженни перекинула выпрямленные пряди через плечо. Без своих фирменных кудрей она не походила на себя, но выглядела очень ухоженно. Так невозможно выглядеть в красном виниловом костюме французской горничной. — Я пыталась объяснить, что она официантка, а не актриса, но стерва вышла из себя. Это все заказчик — у него, как бы выразиться, крайне сомнительный вкус. Энджи, сделай это для меня. Ради тебя я готова на все. Пожалуйста!
Я смерила ее взглядом.
— Ради Эрин!
Я закрыла глаза.
— Ради Рождества!
Ну, это уже запрещенный прием. Это практически равнялось «если ты меня любишь, то наденешь», перед чем я беззащитна.
— Если ты меня любишь…
— Ладно. — Я подняла руки, чтобы заставить ее замолчать, и мысленно попросила силы у небес. Дженни крепко меня обняла. Все-таки она очень сильная, учитывая ее точеную фигурку. А я очень глупая для англичанки. — Неужели я на это соглашаюсь? Алекс со смеху помрет.
— В мире нет парня традиционной ориентации, который при виде девушки в таком наряде разразится смехом, — тараторила Дженни, отбирая у меня сумку и подгоняя с переодеванием. — Иначе его вычеркнут из рядов натуралов.
Освободившись от зимних одежек в ванной чужого роскошного дуплекса, я змеей вползла в платье, от души порадовавшись тому, что догадалась надеть приличные трусы, ведь сверкать ими предстояло следующие три часа. Сияя, Дженни протянула черные лакированные «лабутены» и пару сетчатых чулок.
— Больше никто в «лабутенах» не придет, — пояснила она, когда я проигнорировала подачку. — «Лабутены» повышают класс этого дерьма на несколько порядков.
— Не столько туфли, сколько чулки, — пробурчала я, выхватывая «лабутены» и присаживаясь на край ванны. — А, была не была… Буду демонстрировать шикарную задницу.
Ой-й-й, ну и ледяная же эта ванна!
— А кто вообще ожидается на коктейле? — Мне требовались гарантии, что здесь не появятся моя мама, бывший бойфренд, все мои прошлые начальницы и учительница математики девятого класса.
— А, всякие модные задницы, — отмахнулась Дженни, презрительно хлопнув себя по заду. — Эрин хочет убедить дизайнера стать нашим клиентом. У него какой-то онлайн-бутик, и он заявил — если рождественская вечеринка пройдет на уровне, то доверит нам его пиарить. Между нами, этот тип, по-моему, извращенец.
— Без сомнений. — Я посмотрела на свой наряд, глубокое декольте, мини, невероятно узкое. Мне захотелось сфотографироваться и отправить снимок юристу Лоуренсу с надписью: «Достаточно незаурядна для вас?» Хотя ну его, вдруг еще ответит «нет».
— Тебе надо надеть это дома и пытать Алекса насчет свадьбы, — дала ценный совет Дженни, убирая мою скромную, невызывающую одежду в чехол для одежды. — Не сомневаюсь, получишь желанный ответ.
— Мне казалось, ты сама на мне женишься. — отозвалась я, уныло посмотрев в зеркало ванной. Черный карандаш для глаз и вишневый блеск для губ в сочетании с джинсами казались классическим вариантом, но сейчас я выглядела как дефективная плейбойская зайка. Хеф, едва увидев, выгнал бы меня из своего особняка. Есть ли что-нибудь обиднее, чем быть отвергнутой восьмидесятилетним старцем?
— Хоть сейчас, — сказала Дженни, уткнувшись подбородком мне в плечо и улыбаясь нашему отражению. От этого зрелища мне стало неловко. Даже в «лабутенах».
— Хорошо, потому что я закрываю дебаты на эту тему. — Я прижалась щекой к ее макушке. — Я найду другой способ получить визу.
— Тебе нужно себя убеждать, а не меня, — сказала Дженни, поцеловав меня в щеку и шлепнув по заднице. — Я-то тебе верю.
Хорошо, что хоть одна из нас в меня верит.
С храброй миной и голым задом я шагнула из ванной прямо на бал. Гости уже съезжались, поэтому мне едва хватило времени дойти до кухни и, пока никто не видит, махнуть бокал шампанского. А как иначе расхаживать полуголой по комнате? При виде отражения спины и того, что ниже, в дверце микроволновки мне стало еще хуже. Не только из-за неудачного ракурса, но и пошлого вида отражавшегося там существа. Мгновение я готова была кинуться в лифт и уехать, пока не прибыли остальные гости, но удержалась. Потому что Дженни действительно очень волнуется. Потому что я пообещала. Потому что я не знаю, куда она спрятала мое пальто. Вместо того чтобы бежать, сверкая задом, по улицам, я взяла поднос с шампанским, стараясь не думать о том, что мать до сих пор наливает мне полчашки чаю, потому что «Энджел нельзя доверять», и пошла в гостиную. Пусть на меня не посмотрят второй раз, но любопытно же увидеть, как выглядят «модные задницы».
Бо-же мой…
Едва шагнув в гостиную, я рефлекторно сделала шаг назад. Одна из модных задниц до отвращения походила на Сисси Спенсер.
Высокое блондинистое воплощение дьявола. Это не к добру. В последнюю нашу встречу Сисси выла от ярости, облитая кофе со льдом, которым я в нее плеснула. Сисси была секретаршей редактора журнала «Лук» и автором проекта по разрушению моей жизни. Ей это не совсем удалось, но она успешно уничтожила весь мой гардероб и позаботилась о том, чтобы я потеряла работу, — это исчадие ада еще и наследник владельца журнала. Словом, куда более подходящее имя для этой особы тоже начинается на «с», но моя мать никогда не простит мне, если я решусь употребить его прилюдно.
— Боже мой, Энджел! — Цокая каблуками, Сисси подошла ближе, прижимая тощую руку к плоской груди и улыбаясь, словно встретила старую подругу по университетскому клубу. — Вот это вид!
Я словно приросла к полу. Да, вот это вид. Сисси подплыла в длинном, до пола, красном платье с открытым плечом, на котором застыл каскад ледяных кудрей. Алые губы резко выделялись на безупречно фарфоровом лице. А я стояла в дешевом блестящем костюме, мечтающем стать платьем француженки-горничной от Энн Саммерс, с распушенными феном волосами и блеском для губ «Л’Ореаль». Мне действительно нечем было ответить.
К счастью, у Сисси было что мне сказать.
— Поразительно. — Я ощутила очень легкое и неприятное прикосновение к плечу. — Я позавчера как раз о тебе думала, обновляя список поздравлений Мэри.
— О!
— Я тебя вырезала.
— Понятно.
Полагаю, она имела в виду, что поздравления с Рождеством мне не видать, но если бы речь шла о нанесении порезов, скажем, листку с моим именем, я бы тоже не удивилась.
