— Что это она у тебя такая чернявая и костлявая? Ты вон сама какая пампушка, к тому же белокурая. Чай, с грузином ее прижила?
Катя ничего не понимала, а мама улыбалась, прижимая дочку к себе, и ничего не отвечала.
Как-то в школе учительница пения отбирала нескольких девочек в школу танцев и попросила Катю пригласить маму.
— У вашей дочери хорошие музыкальные способности, отличное чувство ритма, — сообщила она ей. — Это природные данные. Их обязательно нужно развивать. Девочке следует заниматься.
— Откуда это у тебя? — удивлялась мама, возвращаясь с Катей домой. — Мне лично медведь на ухо наступил. Я за всю жизнь даже на месте топтаться не научилась, а ты, смотри-ка! И бальные танцы у тебя красиво получаются, плывешь, словно лебедь.
Поэтому, когда ее пригласили на конкурс красоты и попросили выбрать себе сценический псевдоним, как у остальных претенденток, Катя, вспомнив слова мамы, предложила:
— Давайте «Лебедь».
А руководитель группы посмотрела на нее и добавила:
— «Черный лебедь». Так красивее. Ну-ка, распусти волосы по плечам.
И Катя расплела свою толстую косу с мелкими вплетениями, как сейчас носят современные девушки.
Переехав на новую квартиру в Чертаново, Катя не смогла ездить в центр, в школу танцев. Так и прервались ее занятия.
До конкурса красоты ей никогда больше не приходилось заниматься танцами. Но на короткой репетиции, когда она заменяла внезапно заболевшую девушку, Катя вспомнила детские уроки и вновь поплыла. Да так красиво, что преподаватель воскликнул:
— Эта новенькая движется лучше, чем те, с которыми я месяц прозанимался! У нее просто дар!
Маму Катя потеряла рано. После смерти Валентины в квартире ничего не изменилось. Катя аккуратно, как ее учила мама, поддерживала чистоту — тщательно убиралась, стирала, мыла посуду. Тоскуя в одиночестве, она частенько плакала, глядя на мамину улыбающуюся фотографию. У мамы в сорок пять лет обнаружили рак, ей сделали операцию, потом три года лечили, но ничего не помогло. Катя ухаживала за ней в больнице и молила Бога, чтобы мама поправилась.
Перед смертью Валентина сказала:
— Попробуй найти своего отца. Ты спрашивала о нем, когда была маленькой, я не хотела говорить правду, потому что у него своя семья. Но сейчас тебе кто-нибудь должен помочь в жизни. — С этими словами она протянула дочери адрес отца.
Катя долго колебалась: «Раз у него семья, может, не надо его беспокоить?». Но потом, когда материально стало совсем тяжело, все-таки решила отправиться к отцу.
Он жил в самом центре Москвы, недалеко от Арбата, в шикарном доме из розового кирпича. Тетка в стеклянной будке у входа долго недоверчиво выспрашивала через окошечко, к кому и зачем Катя идет. Назвав фамилию, Катя ответила, что ее прислали с пакетом, это она по дороге придумала — на случай, если дверь откроет жена.
— Так давай я им передам, — предложила тетка.
— Нет, мне велено лично отдать, — настойчиво повторила Катя свою «версию».
— Ну иди, — согласилась та.
Поднявшись на четвертый этаж, Катя позвонила.
Дверь открыла молодая девушка, чуть постарше Кати, с ребенком на руках.
— А папа здесь давно не живет, — удивилась она. — Вы откуда?
Катя растерялась и несвязно забормотала, что, дескать, она должна была ему кое-что передать, но, наверное, кто-то перепутал и дал старый адрес.
Молодая мама с подозрением, как показалось Кате, посмотрела на нее. Но в это время ребенок закапризничал, и из глубины красивой и, как успела заметить Катя, просторной квартиры девушку позвали. Катя воспользовалась этим и юркнула в лифт. Больше она туда не ходила. Да и как ей было представляться дочери, а может, невестке отца? Мама ведь даже не сказала, дочь у него или сын. Но все-таки в глубине души Кате очень хотелось отыскать отца.
Неожиданно после отборочного конкурса на «Мисс Азию» раздался звонок из журнала «Все для женщин». Главный редактор Марина Александровна предлагала ей свою помощь, заверив, что найти отца — не проблема. У женщины был очень дружеский голос, она попросила Катю встретиться с ней, лучше дома, так как на работе такая суета, что им не дадут поговорить. И вот сейчас Катя ждала Марину Александровну у себя дома.
Катя вышла на балкон, чтобы показать гостье, которая собиралась приехать на машине, где припарковаться. Их квартира была на третьем этаже, и Катя слышала, как соседи вечно ссорились из-за стоянки во дворе. По заведенному правилу каждый житель дома парковался на определенном месте, а те, кто ставил машину где придется, всегда нарывались на скандал. Марина Александровна предупредила Катю, что у нее «девятка» красного цвета. Девушка не очень-то разбиралась в автомобилях, но знала, что «девятка» — это «Жигули», а по цвету можно догадаться, кто приехал. Марина Александровна, зарулив во двор, конечно же, припарковала машину на место самого скандального соседа, потому что, по понятным причинам, оно было самым лучшим.
Выйдя из машины и подняв голову вверх, она увидела на балконе Катю и тут же приветливо помахала ей рукой. Женщина была очень красивой, высокой и элегантной. Догадавшись, что это ее гостья, Катя показала, чтобы та переставила автомобиль.
— Это место соседа, — крикнула она с балкона.
Марина, с пониманием кивнув, села за руль и лихо отвела машину под дерево.
— Сосед туда не ставит, там птички гадят, — открыв дверь, со смехом объяснила Катя.
— Я догадалась, — в тон ей ответила Марина.
Кате сразу стало легко с этой женщиной. Та попросила разрешения посмотреть квартиру, потом они пили на кухне чай и разглядывали фотографии, которые мама аккуратно наклеила в альбом.
Вот Кате три годика, она сидит на столе в трусиках — этот нечеткий любительский снимок сделал сосед еще в старой квартире. А здесь уже профессиональное цветное фото в детском саду: хрупкая девочка серьезно смотрит в объектив, прижав к себе кудрявую куклу в ярком кружевном передничке. Катя помнит, что эта кукла считалась у них «парадной» и воспитатели не давали с ней играть. Она всегда стояла на полке — «для комиссии». Когда комиссия приходила в детский сад, то могла любоваться новыми игрушками, а детям полагались лишь куклы без рук, без ног. На Кате разноцветное нарядное платье — в нем она сама похожа на изящную куколку.
— Это платье у меня хранится до сих пор, мама шила его из обрезков, которые приносила из ателье, — со вздохом сообщила девушка.
Марина сочувственно обвела взглядом обстановку, в которой выросла ее дочь: старенький колченогий стул на малюсенькой кухне, перед мойкой «фартучек» из растрескавшегося кафеля и вечно текущий во всех домах кран.
