Ознакомительная версия.
– Так тут на улице тоже спят, я сама видела. Завернутся в одеяло и дрыхнут. Главное, их не трогает никто.
– Если наш ляжет – потрогают. Тут своих «клошаров»[22] хватает.
За завтраком выяснилось, что вчерашний ужин имел продолжение: смекнув, что «Бистро на Монмартре» находится рядом со знаменитым кварталом Pigalle, «мальчики» решили пойти «по девочкам». Закоперщиком выступил Костя, в разведку с ним вызвались Виктор, Сергей, супруги Ермиловы из Тюмени. «Переводчиком» позвали Власенко, которому жена вставила за этот поход. Не из ревности, конечно, а из-за своих волнений.
– Да ла-адно тебе, – у отврабминлесхоза вид был немного – совсем немного – сконфуженный. Его прямо-таки распирало от собственной значимости и той роли, которую он сыграл.
Про известный в Париже квартал секс-индустрии русские туристы конечно же слышали. Разгоряченные вином, двойной порцией «котлетт», они пошли – «Посмотреть, только посмотреть», твердил Власенко – мимо «Мулен Руж» в сторону площади Пигаль. Супруги Ермиловы быстро ретировались – муж не выдержал наглых приставаний к собственной жене у себя на глазах. Оставшиеся искатели приключений («На одно место», – заметила Тоня Власенко, не уточнив, правда, на какое именно), пропустив для храбрости по паре стаканчиков, отправились «смотреть».
В одном из заведений друзья заплатили за сеанс стриптиза через прозрачную перегородку. Но то ли заплатили мало, то ли так и положено было, а только стриптизерша разделась до определенного уровня. Костя в этом увидел ущемление национальных интересов: «Как русским – так все не так, как всем». Ребята из Владивостока согласились, сказав, что модель могла бы быть и посвежее. Тогда в бой полез добропорядочный отец семейства – «переводчик»! – Власенко, вытащив из своего «запасника» коронное слово:
– Натюрлих, натюрлих! – кричал он танцовщице, для убедительности показывая на себе, какая именно деталь туалета мешала увидеть ее «в натуре», попросту говоря, в чем мама родила.
Но модель была непреклонна, чем в конечном итоге вызвала уважение зрителей. Покинув заведение такими же невинными, какими они в него вошли, сохранив верность женам и подругам, русские гуляки успокоили волнение еще парой остановок в барах, в итоге вернулись чуть не под утро.
– Ну не идиоты? – Тоня не могла успокоиться. – Вот на что деньги потратили? – А надо было на что-то? – резонно спросил Власенко-муж Власенко-жену.
Точилин-старший, не поддержавший вчера мужскую компанию, отыгрывался по полной:
– Да, мужики, не повезло вам. Обломали вас француженки.
– Да какие они француженки! Так, сброд всякий, – оправдывался Виктор.
«„Руссо туристо, облико морале“ будешь отправлять». – Вера вспомнила слова Андро, признав, что мораль, видимо, изрядно поизносилась по ходу борьбы за демократию. Был, впрочем, и положительный результат: шутки «ниже пояса» на тему ночного приключения сблизили группу, народ постепенно начал оттаивать.
Пришел, наконец, Костя: явление народу. Вера невольно залюбовалась своим агентом. Ко всем прочим достоинствам (они же – недостатки), Костя был видным мужчиной, а Вера любила красивых людей. Они вызывали чисто эстетическое восхищение, как античная греческая скульптура. Темные волосы, светлые глаза, смуглая кожа, небрежный стиль одежды – понятно, почему Костя умел очаровывать клиентов-друзей без особых усилий.
– Плейбой наш явился, – Светику не очень понравилась отлучка сибирского вожака в первый же день.
– Светланка, не переживай, я тебе не изменил! – Костя счастливо улыбался, как будто всю ночь тем и занимался, что изменял.
– Да нужен ты мне! – фыркнула Светик.
Ясное дело, у нее были свои виды на грамотное размещение капитала: привлекательной внешности. И Костя, при всем своем шарме, не смог бы обеспечить высокие дивиденды.
После завтрака группа направилась в автобус, где уже ждал гид, болгарка Майя. Она говорила по-русски с еле заметным акцентом, приветствуя гостей из России. Конечно же улыбалась. Вообще, доза улыбок, которые расточали с надобностью и без надобности в адрес русских туристов с момента их прибытия в Париж, была настолько велика, что пошел эффект бумеранга: туристы начали улыбаться в ответ! Так же – с надобностью и без надобности. Напряжение, скованность, заметные в первый день, провоцирующие мелкие придирки к отелю, ресторану, турфирме и даже к Парижу (!) уходили. Растворялись в жарком парижском воздухе, капитулируя перед вечным городом, если не раз и навсегда, то, по крайней мере, на одну неделю!
* * *
Перед началом экскурсии заехали в четырехзвездочный отель по соседству, где остановилась семья Лосевых.
Вера знала их еще со времен работы в газете. Однажды к ней в отдел пришла супружеская пара: Виктор Лосев и его жена Елена. Ему на тот момент было, наверное, не больше сорока, ей – чуть меньше. Лосев возглавлял завод по производству оптики – тогда еще все было централизовано. Поводом для обращения в газету стало решение коллектива – наверняка с подачи вышестоящих инстанций – о переизбрании директора. Естественно, все было обоснованно – не придраться. Однако Лосев с решением не согласился и решил привлечь прессу. На первый взгляд, дело казалось абсолютно проигрышным – все-таки против коллектива не попрешь. Она сама не помнит, зачем взялась? Может, тронула реакция жены: та очень переживала за мужа. Вера попробовала разобраться. Перелопатила кучу бумаг, отделила то, что казалось подозрительным, перепроверила, переговорила с самыми разными людьми и сделала довольно острый материал.
Лосева восстановили в должности директора. Очень своевременно для него, потому что через пару лет началась массовая приватизация предприятий, и бывшие государственные руководители, по сути, становились частными предпринимателями. Со всеми вытекающими последствиями, прежде всего, финансовыми. Предприятие разрасталось.
Создав «Эсперанс-тур», она позвонила Лосеву, предложив, в случае необходимости, услуги своего агентства. Конечно, в респектабельном, уверенном в себе господине невозможно было узнать того уволенного директора, робко постучавшегося в редакционную дверь. Да и жена, просившая когда-то за мужа дрожащим голосом, изменилась. Как говорится, бытие определяет сознание. Стиль жизни. Они ездили всей семьей на дорогие курорты, дочь отправляли учиться в Швейцарию. Впрочем, по отношению к Вере Лосевы всегда выказывали самые нежнейшие чувства. Помнили и понимали, чего они могли бы сегодня не иметь.
Ознакомительная версия.
