Антон хмыкает и смотрит на меня через зеркало заднего вида:
— Полин, куда тебя везти?
Хочется зло выплюнут: в притон алкашей, пожалуйста. Но какой смысл затевать ссору, если Оля в основном права. Поэтому вслух произношу другое:
— Останови у магазина, зайду купить что-нибудь сладкое. Во сколько вы обратно?
— Часов в семь, — отвечает Оля. — Мы заедем, скажи точный адрес.
Черт, какая же неловкая ситуация. Оля не знает, где я живу. Она, так же как я, не любит лезть в чужие жизни. Наверное, поэтому я с ней общалась в школе. Если случалось, что у нас совпадало количество уроков и мы вместе шли домой, то Ольга сворачивала раньше и никогда не обращала внимания, куда я иду дальше.
И лучше бы оставить ее в неведении. Мне стыдно, и не хочется ставить знакомую в неловкое положение.
— Я подойду к твоему дому, — выпаливаю.
И не дав возможности возразить, хватаю рюкзак, быстро покидаю машину и утыкаюсь в телефон, сделав вид, что там что-то важное. На самом деле я хочу всего лишь удостовериться, что Рита прочитала сообщение, где я предупреждаю о своем приезде. СМСка не прочитана, это может быть очень плохо. Но надеюсь, она всего лишь на работе. Я уже давно не в курсе Ритиных смен в больнице.
Замок на подъездной двери как обычно сломан, а из подъезда пасет кошачьей мочой. Но стоит зайти внутрь и подняться по грязным ступеням, как меня обдает еще одним ароматом. Более ненавистным.
Приторно-сладкий запах духов забивается в ноздри, мешая дышать. Меня тут же накрывает тошнота и мерзкие воспоминания. Травма детства.
Пытаюсь сохранить равновесие, не облокачиваясь на исписанные и перемазанные хрен знает чем стены, когда слышу звук открывающейся двери и знакомый голос соседки:
— Полин, заходи.
Я молча, не поднимая глаз, проскальзываю внутрь, бросаю вещи у порога и скрываюсь в ванной. Меня снова скручивает над унитазом. Похмелье, запах и омерзительные воспоминания сыграли с желудком злую шутку.
Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной.
— Марин, можно взять пенку для умывания? — кричу я.
— Бери и глупости не спрашивай.
Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню.
— Кто на этот раз? — плюхаюсь за стол.
— Поешь сначала, потом поговорим, — Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите.
Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства.
Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней.
Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра — стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку.
Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом.
Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи.
Мне кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама.
— Там Виктор? — спрашиваю, имея в виду моего биологического отца.
Марина ставит передо мной тарелку с борщом.
— Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела.
Зашибись! Очередной хахаль, который будет пытаться меня воспитывать или клянчить деньги. Я же работаю, должна помогать семье. Сколько их уже было — не счесть. В основном потенциальные отчимы читают нотации, но один как-то меня выпорол ремнем, когда мне было одиннадцать. Я пожаловалась Рите, а она сказала, что это нормально, когда в доме папа.
Серьезно? То есть, обязанность отца лупить ребенка?
На сколько я знаю, дедушка был строг, но ни разу Риту не ударил.
Я крикнула, что ненавижу ее, что у меня нет папы, и он мне не нужен. Сбежала из дома, ночевала в спортзале школы. Туда можно было попасть с улицы. Висячий замок хлипкий, немного повозившись, я выдергивала дужку и проникала внутрь.
Жила там больше месяца. Думаете, меня кто-то искал? Ха-ха. Мать слишком безответственна для этого, а Марина не догадывалась.
— Давно сидят? — задаю очередной вопрос, ловко орудуя ложкой и чувствуя, как оживает организм.
— Ночью покуролесили, поспали, недавно опять начали. Полин, — Марина гладит меня по руке, — не бери в голову. Посиди у меня, потом в общежитие возвращайся. Нечего тебе там делать.
— Не могу. Мне вещи надо собрать, я летом их сюда перевезла. А потом Ольга со своим парнем меня на машине заберут.
Марина неодобрительно качает головой, но больше ничего не говорит. Она часто забирала меня к себе ночевать, если Рита приводила любовников. По ее словам, не хотела, чтобы я видела похабщину и не дай боже переняла такой образ жизни.
Но я вела себя диаметрально противоположно. Она считала, что женщине необязательно учиться и быть умной, главное — внешность. Я же грызла гранит наук и получала хорошие оценки, кроме одного периода.
Она гордилась своими темными волосами до пояса, заставляла и меня отращивать. Но получив первые деньги, работая в местном детском кафе, я тут же пошла в парикмахерскую и сделала стрижку.
Она носит довольно откровенные наряды, выставляя на показ то, чем наградила природа, я предпочитаю джинсы и худи. Да, мне и хвалиться особо нечем. Грудь у меня второго размера, бедра не аппетитно-округлые, а скорее узкие.
— Поль, тебе Леша не звонил? — спрашивает Марина, вырывая меня из раздумий.
Старший Наташкин ребенок? Отрицательно мотаю головой.
Лешка присматривал за мной в детстве, так как прекрасно понимал каково мне жить с копией его матери. Но он уехал за тысячу километров лет семь назад, когда закончил девять классов. Мы иногда переписывались, просто узнать, как друг у друга дела.
— Он хочет приехать, — говорит Марина, — познакомить меня со своей невестой. Не хочешь с ними встретиться?
— Хочу. Предупреди за пару дней, — встаю из-за стола. — Мне пора. Спасибо, Мариш, — крепко обнимаю женщину. — Можно я занесу тебе сумки, а сама смотаюсь к сестре?
— Я же просила не спрашивать глупости, — смеется она. — Будь осторожна.
Тереблю связку ключей, не решаясь открыть замок. Можно было бы отложить визит и приехать в другой день, но сегодня все обстоятельства сложились слишком удачно, кроме одного — Ритиных гостей. Да и перед трудностями я не отступаю, а отвращение не так сложно подавить.
Нажимаю на кнопку звонка. Это лучше, чем вваливаться и увидеть то, что может происходить в квартире. Мне еще дорога моя психика. И так сложно строить отношения с людьми, лишние травмы и комплексы мне не нужны.
Дверь открывается, и в нос ударяет концентрированный запах духов. Непроизвольно морщусь.
На пороге стоит Наталья. Ненавижу эту женщину всеми фибрами своей души. Никогда не была кровожадной, но в детстве я часто желала ей попасть в аварию или упасть с лестницы. Не смертельно, но чтобы впала в кому на пару месяцев. Мне всегда казалось, что этого времени хватит избавить Риту от влияния Наташи и обрести ту маму, о которой мечтает каждый ребенок. Сейчас я не желаю ей ничего такого, но ненавидеть не перестала.
Наташа фокусирует на мне пьяный взгляд и вдруг бросается с объятиями:
