— Я понимаю…
— Правда? Ты, наверное, испугалась, моя хорошая? — говорит Алекс, и я поджимаю губы, боже, какие приятные слова, но почему мне тошно их слышать.
— Испугалась, Алекс. Вот и забежала сюда. Мне надо побыть одной. Ты не против?
— Нет, нет. Конечно. Только дверь не запирай. Ты не должна ничего с собой сделать.
Вот еще. Заняться мне что ли нечем?
— Конечно, Алекс, — улыбаюсь как можно мягче, рукой провожу по бритой щеке. — Я просто умоюсь, жди меня в кабинете. Я принесу нам кофе. Мой кофе ты же сможешь выдержать.
— Все что угодно…
Он уходит, а я пошатываюсь от волны его эмоций. И почему я думала, что не нравлюсь ему? Я выглядываю за дверь и, убедившись, что Алекс скрылся в ванной, хватаю аптечку и бегу в сад.
— Тебя только за смертью посылать, — слышу хрип в темноте и беру в рот фонарик, который оказался в аптечке. Свечу Мирону в глаза и тот закрывает их рукой.
Я рассматриваю пятно на футболке и сразу берусь за концы, чтобы ее снять.
— Полегче, мы еще плохо знаем друг друга, — шутит сквозь боль Мирон, но мой холодный взгляд остужает его пыл.
Нет, я не врач, и даже медсестрой стать никогда не планировала. Просто нормальной медицинской помощи у нас в приюте было не дождаться и элементарные раны приходилось латать самим. Я как-то их избегала, а вот Митька нет.
На плоском животе Мирона виднеется рана и я предупредительно стреляю в Мирона взглядом и принимаюсь ее обрабатывать.
Он шипит, сквозь сжатые зубы, но терпит. Рана не глубокая, но шрам останется. Особенно, если нож, которым она нанесена был ржавым. Перекись, зеленка, ватный диск и широкий пластырь.
Выплевываю фонарик себе в руку и деловито спрашиваю:
— Еще есть порезы.
— Да, но там я сам.
— Мирон, если бы ты мог справиться сам, тебя бы здесь не было. Где?
— С другой стороны, только ниже, — говорит он и смотрит прямо мне в глаза. Я свои опускаю, осознавая о каком «ниже» идет речь. Но сейчас я врач, так что его пипирка меня не волнует.
Ясно?
— Кто-то хотел тебя кастрировать? — спрашиваю перед тем, как всунуть небольшой фонарик в рот и приняться за работу. Он расстегивает ремень на джинсах, а я невольно смотрю по сторонам. Не хотелось бы, чтобы Алекс меня увидел. Все-таки ситуация не из самых приличных.
— Они просто позавидовали моему размеру, — говорит сквозь шипение Мирон и я фыркаю. Ничего про его размер я не слышала. А слышала я много.
— Не льсти себе, у Алекса точно больше, — говорю, заклеивая тонкий порез пластырем.
— О, — поджимает губы Мирон. — Ты уже видела?
— Не твоя ли эта была идея?
— А ты всегда намерена меня слушать? Это может быть перспективно, — высказывается Мирон и тянет руку к моей груди, за что получает смачный шлепок. — Я ранен!
— Ты дебил! И нет, я еще не спала с Алексом. Но предполагаю, что придется.
— А что так грустно? Он же тебе нравится…
— Мне не нравится, как он занимается этим самым сексом, — собираю я аптечку и уже встаю.
— На голове? — предполагает Мирон, но я качаю головой, еле различая его лицо в темноте. — Неужели в воздухе?
— Грубо, применяя насилие.
Мирон молчит и даже ничего не говорит, когда я просто развернувшись, ухожу. Но возвращаюсь с сыром, хлебом и своей запеканкой. Ничего, есть хочет и не такое съест.
Он еще здесь, даже не двинулся. Принимается за еду, о запеканке, не сказав ни слова. А вот об ситуации с Алексом высказывается.
— Это ты его с кем-то застала? Поэтому летела как ошпаренная? — киваю на его вопрос и он продолжает говорить с набитым ртом. — С тобой он не будет грубым.
— Это еще почему? Ты его мысли читаешь?
— Мужик не будет грубым с тем, к кому хорошо относится. А к тебе он относится хорошо. Саша-а-а, — передразнивает он крик Алекса и со смехом и моим издевательским ха-ха, отдает контейнер с едой, смяв все подчистую. — Ты ему нравишься. Тебе надо только дать понять, что ты согласна, а дальше он сделает все сам.
— И откуда ты взялся, такой умный? — злюсь я, поднимаясь вслед за ним и оказываюсь как обычно на пол головы ниже.
— Видел кое-что, а не сидел и не ждал, когда богатые родственники родителей приедут и заберут меня, — выплевывает он и долго смотрим мне в глаза, а мне становится неудобно перед ним. Кажется, что он своими советами помогает мне больше, чем я ему.
А, с другой стороны. Однажды, он потребует оплаты. И даже сейчас мне становится не по себе от того, что может попросить этот маугли.
— Подстригись, хоть на человека похожим станешь.
— Не хочу, пусть все знают, что я не такой, как все, — хмыкает Мирон и больше не сказав ни слова уходит. И я тоже просто разворачиваюсь и иду в сторону бассейна и дальше на второй этаж. В кабинет Алекса.
Но я понятия не имею, что ему говорить и как себя вести.
С Мироном как-то проще. Можно быть собой и не думать, что тебя скоро выгонят. Или изнасилуют…
К моей радости, или невезению, Алекс спит на своем столе. Я, медленно выдохнув, разворачиваюсь и уже хочу бежать в спальню к Мите. Чтобы не говорил Мирон, но раздвинув ноги я не смогу уберечь брата от усыновления. Да, если честно и ноги раздвигать мне не хочется. Так что нужно бежать. Прямо сейчас.
— Саша, — слышу за спиной бас и застываю статуей. Черт! Что ж тебе не спалось! — Зайди в кабинет, поговорим.
Глава 9.
Поговорить с Алексом нам так и не удалось. Заорал Митька.
С ним такое бывает. Плохие сны, чаще всего связанные с пожаром.
Но стоит мне лечь рядом с ним, как все проходит, а дыхание восстанавливается.
Обратно в кабинет Алекса возвращаться я не намерена. Не хочу слышать объяснений или оправданий, хотя с чего бы ему оправдываться? А мне с чего обижаться? Нужно просто подумать, как сделать так, чтобы он больше к ней никогда не ходил. Подумать о том, чтобы повторить первый поцелуй, который не вызвал ничего, кроме раздражения. Потому что я была занята. А еще спросить себя, почему я даже не поинтересовалась у Мирона где он получил раны…
Следующие пару дней мои мысли были заняты вопросами о Мироне, а Алекс, словно испарился.
Появлялся поздно ночью и сразу ложился спать. За это время я успела заказать вещей себе и Мите, почитать книги в библиотеке Алекса и даже сделать пару селфи на фоне бассейна.
Не то, чтобы я любила фотографироваться, просто кто знает, когда я еще буду жить в таком доме.
После поцелуя и моего позорного побега к Мите, мое завоевания Алекса отложилось на неопределенный срок.
Или мне так показалось?
На утро субботы, после того как все с трудом, но съели приготовленный мною завтрак, Алекс вдруг не ушел. Обычно он сразу после завтрака уезжает, конечно не объясняя куда.
Он поднимается из-за стола, осматривает нас внимательным взглядом. Так долго, что мы с Митькой в недоумении переглядываемся.
— Что-то случилось? — спрашиваю, напрягаясь всем телом, уже готовая бежать. Куда угодно…
— Хотите в парк аттракционов? Здесь есть один. Недалеко.
— Да-а! — Митька тут же оглушает нас криком, выбегает из-за стола и бросается носиться по дому как заведенный. Но меня внезапная щедрость смущает. Одно дело вещей домой заказать, а тут вывезти, да еще и отпустить бегать по парку. Он же не собирается ходить там за нами?
— Ты не боишься, что мы сбежим? — спрашиваю с иронией, на что Алекс только усмехается.
— Ты накупила вещей на пару сотен тысяч. Никогда не поверю, что ты не захочешь их забрать.
За кого он меня принимает? Думает вещи мне дороже брата?!
— Тогда ты меня плохо знаешь, потому что если ты собираешься…!
— Хватит! — отрезает он начало моей истерики, и я часто дышу, готовая вцепиться ему в волосы. — Это просто парк! У меня выходной. Прекрати везде искать подвох…
— А что мне остается, если ты со мной не разговариваешь…
— О чем ты хочешь поговорить? — спрашивает он и вынуждая меня задыхаться, подходит в плотную. — О сцене, что ты наблюдала? О поцелуе, на который не ответила? Или о том, как я ждал тебя в кабинете чтобы поговорить. Ты определись, ты меня соблазняешь или боишься.
