тем как сесть, осмотри стул! Кто обильно смазал директорское кресло клеем, я догадывался. Просмотрю записи на камерах, чтобы подтвердить свои предположения, и устрою для шутников веселые старты. Вот только сначала надо переодеться. Испорченные брюки я с чувством швырнул в корзину. Направился в приёмную, где в шкафу у меня спортивный костюм. И тут тук-тук! Я даже не успел крикнуть: «Подождите!» В кабинет вломилась новая психологиня и в ужасе уставилась на дурацкие трусы с идиотской надписью. Нижнее белье мне всегда покупала Вика, считала, что такие труселя – модно и прикольно. Но сейчас мне точно не до смеха. Сначала я предложил этой девушке родить ребенка, а теперь вот встречаю в таком виде. Господи, что она подумала! Я решил всё объяснить, шагнул к ней, но Елена Борисовна схватила указку, забытую математичкой, и приняла угрожающую позу. Очень угрожающую, потому что острие указки направлено прямо между буквами «О» и «S» в слове «BOSS». Одно неловкое движение, и мне вообще бэбика не видать, как собственных ушей. А еще она вдруг говорит:
– Замри, Китёныш-гадёныш, а то хуже будет…
– Китёныш-гадёныш? Да что вы себе позволяете, Елена Борисовна?! – сказал я и вдруг застыл.
Эту обзывалку я уже слышал… И не раз.
Вот как это всё понимать?
Будущий руководитель через минуту, как меня ему представили, заявляет, что я должна родить ему ребёнка. Понимаю, хочется человеку стать отцом. Но не так же быстро! Он через полчаса меня уже в одних трусах поджидает! И сейчас прет на меня здоровый физически и нездоровый психически начальничек. И еще лыбится гад, а ведь всем известно: улыбка начальника – намёк на секс.
Оглядываюсь по сторонам, хватаю указку, прицеливаюсь… Ага, испугался! Вон как зенки забегали. Вот только с фразой из детства я спалилась. Китёныш вылупился на меня и шипит:
– Ты?..
– Я!
– Дура, которая мне пол-уха чуть не отгрызла? Всё, свободна, уволена!
– Ты не можешь меня уволить.
– Это почему же? Еще как смогу!
– Не сможешь!
– Смогу!
– Не сможешь! Нельзя уволить того, кто еще не оформлен! Что, съел?
Чёрт, у меня ощущение, что я вдруг вернулась в детство. В этот момент трещит мой мобильник. Вытаскиваю телефон из кармана, отвечаю на звонок:
– Да, мамочка!
– Привет, доча. Не занята?
– Занята!
– Чем?
– Ору на босса.
– Кнопка, ты сошла с ума?
– Почему, мам? Он мне тоже хамит.
– Кричать на подчиненных, согласна, хамство, а вот кричать на руководителя – уже признак психического расстройства. И вообще я так мечтала, что ты выйдешь за Никиту замуж, и вы вместе будете встречать рассветы и его зарплаты…
– Мамуля! Почему ты мне не сказала, что директор гимназии – сын тёти Тани, тот самый Никита?
– Так ты бы в гимназию не пошла.
– Не пошла, – соглашаюсь я. – Теперь вот сходила, не знаю, как ноги унести.
У Никиты тоже заливается телефон.
– Да, мать. Да, она здесь. Нет, я не заметил, в какую красавицу превратилась Леночка, зря ты спектакль с гадалкой устроила. – Кит покосился на указку, которую я положила на стол. – Но она стала еще опаснее! Я не возьму ее на работу!
– Не больно и надо! – сказала я.
И тут дверь распахнулась. На пороге кадровичка.
– Что значит «не больно и надо», Кнопка? Хватит уже на шее у родителей сидеть. И почему ты не возьмешь Леночку на работу, Никита?
– А вот так – возьму и не возьму. Я тут босс.
– Ты еще на лбу это напиши! – отрезала тётя Галя, заметив надпись на трусах, и затрясла перед носом Китёныша указательным пальцем. – Может, ты и босс, и директор над всеми, но только не надо мной. Я тебя по голой жопе хворостиной обхаживала, ну и какой ты мне начальник? Если не устроишь Лену на работу, я тоже уволюсь. Буду с голоду помирать… – По полной щёчке крёстной потекла слезинка.
– Никита-а! – Из мобильника Китёныша раздался женский голос, тоже плаксивый. – Ты не можешь так гадко поступить с дочерью моей лучшей подруги…
– Никиточка! Пожалуйста… – доносится из моего мобильника голос маменьки и… всхлипывание. – Если замуж мою Кнопочку не возьмешь, так хоть на хорошее место пристрой. Не чужие ведь. Работы в городе нет…
Ну, мама! Вот упёртая. У нее жизненный девиз: «Я это хочу. Значит, получу!» Я зла на родительницу. Что значит «замуж не возьмешь»? Но доказывать ей что-либо бессмысленно. И в то же время мне весело. Эта троица потрясающее представление устроила. А Никита явно растерян. Женские слезы – самое мощное оружие, а тут настоящий артобстрел.
Никита тяжело вздохнул:
– Ладно, мать, заканчивайте спектакль, ты и твои подруги на самом деле мои самые близкие люди, возьму на работу вашу… канцелярскую принадлежность.
Лицо тёти Гали тут же озаряется счастливой улыбкой:
– Вот и славненько. Кнопка, давай заявление.
Я протягиваю бумажку. Смотрю будущему боссу в глаза. Взгляд Никиты красноречиво предупреждает: «Я сделал ход назад, но ты об этом еще пожалеешь». Но мне плевать, наоборот, охватывает азарт, желание лишний раз доказать себе самой и окружающим: маленькая Кнопка не боится самых больших трудностей.
Я подошла к директорскому столу, увидела в корзине для бумаг смятые брюки, заметила на кресле остатки клея, и меня разобрал смех. Над директором детки пошутили, а я невесть что подумала. И всё же, как понять его приказ родить ребенка? Что сие означает, я не знаю, но мне очень-очень хочется это выяснить.
* * *
Довольная тётя Галя отвела меня в кабинет с табличкой «Психолог».
– Вот, Леночка, принимай хозяйство. Осматривайся. А у меня своих дел полно. После третьего урока в столовку сходим на обед, поболтаем.
Я осмотрелась и осталась довольна. Кабинет небольшой, но уютный. Около стола мягкое кресло, наверное, для того, чтобы человек, пришедший на консультацию, чувствовал себя расслабленно. На полках книги по психологии, папки, на которых указаны ФИО детей, из какого они класса.
Внезапно дверь отворилась, на пороге возникла молоденькая симпатичная брюнеточка с огромным животом.
– Я Дина! – преставилась она. – А тебя, значит, на мое место взяли? Я с Галиной Александровной созванивалась, и вот специально забежала, вдруг что-то непонятно, объяснить надо.
– Меня зовут Лена, спасибо, – ответила я.
Дина на первый взгляд аккуратистка, ответственная и приветливая. Но я почему-то почувствовала к ней неприязнь. Почему? Да потому что она беременна от Китёныша!
Дина почувствовала мою антипатию.
– Что-то не так?
– Нет, всё так. Как решили с Никитой Никитовичем ребёночка назвать?
Дина оторопела.
– А… при чём тут наш директор?
– Разве не он отец?
– Да как тебе
