Подслушивать нельзя. Некрасиво, неправильно — эта истина известна мне с юных лет. Вот только я застываю на месте и понимаю, что уйти не могу. То, что услышу, — отвратительно, ведь мне придется убедиться в своих самых неприятных подозрениях. Но правду все равно знать лучше, какой бы ужасной она ни была. Прижимаюсь лбом к прохладной кирпичной кладке и закрываю глаза, вникая в объяснение двух людей, уверенных, что их никто не слышит.
— Ты не от меня бегаешь, Егор. От себя. Думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? Это же очевидно! И как бы ты ни сопротивлялся…
— Лен, давай сделаем вид, что этого разговора не было, — голос Арбенина-младшего сейчас звучит совсем иначе. В нем нет заигрывающих бархатных ноток, он жесткий и отрывистый. Ледяной. Будто совсем другой человек говорит. — Я ничего не слышал, а ты мне ничего не предлагала.
— И кого ты этим обманешь? — женщина смеется. — Я же вижу, как ты смотришь на меня. И как с собой бороться пытаешься тоже вижу. В бассейн-то зачем прыгать было? Я всего-то обнять тебя хотела… Испугался, что нас кто-то увидит вдвоем? Твоего отца нет дома, а Илья слишком маленький, чтобы что-то понимать. Ах да, есть еще его нянька… Но она точно и рта не посмеет открыть, даже если о чем-то догадается. Уверена, ей дорого это место — рисковать не станет. Ну а если ты искупаться решил, сказал бы… — от ее смеха меня наполняет ощущение какой-то гадливости. — Мы бы вместе могли бы…
— Мы — не могли бы, — обрывает Егор. — Я тебе уже это говорил, но раз ты не поняла, повторю еще раз. Никаких нас нет и не может быть. Ты последняя женщина на земле, на которую я обратил бы внимание.
— Не верю! — ее тон повышается до визгливости. — Я просто не могу не нравиться тебе!
— Лена, все с точностью до наоборот. Ты не можешь мне нравиться! Ты — жена моего отца! Все остальное просто неважно! — отчего-то представляю, что, произнося это, он хватает ее за плечи, чтобы как следует встряхнуть. Осторожно выглядываю, но тут же прячусь назад. Правда, успеваю рассмотреть, что ошиблась. Егор и не думал ее трогать. Стоит, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и смотрит сверху вниз на возмущенную женщину. Злой: мне даже на таком расстоянии кажется, что его глаза метают молнии.
— Это дурацкие предрассудки! — Арбенина смотрит в сторону. — Нас с Александром ничего не связывает, давно. Он не разводится, чтобы не испортить отношения с моим отцом.
— Я не просил рассказывать о ваших проблемах. Они меня не интересуют, — сухо бросает в ответ Егор.
— Не интересуют? — женщина ухмыляется. — Но ты вернулся. Только не говори, что не ради меня.
— Я вернулся ради Ильи! — мокрая ткань рубашки натягивается от рваных выдохов. — Если вам с отцом плевать на него, то мне нет! Не хочу, чтобы он чувствовал себя таким же брошенным и потерянным, как… — Егор резко замолкает, а я прижимаю руки к груди, потому что от накатившей боли становится трудно дышать. И хотя парень не договаривает, и так понятно, кого именно он имел в виду. Себя самого.
Глава 8
После обеда Илюша засыпает, а у меня до самого вечера высвобождается время. И я решаю съездить за вещами. Арбенин пообещал один выходной в месяц, намного меньше, чем рассчитывала, но спорить не собираюсь. Меня накрыло странное чувство после того, как подслушала разговор Егора с мачехой. И до этого-то было жаль Илью, а теперь боль внутри разрастается удушающей тоской.
Помню данное самой себе обещание: никогда не привязываться к воспитанникам слишком сильно, но ничего не могу поделать. До такой степени зацепила судьба этого мальчика, что понимаю: на все пойду, соглашусь на любые условия его отца, лишь бы задержаться в их доме как можно дольше.
Это неправильно. Прошлое снова напоминает о себе, и как бы я ни гнала прочь воспоминания, они и не думают уходить. Оживают до жгучей остроты, так что с трудом получается сдержать слезы. Хочется, чтобы день не заканчивался, потому что слишком хорошо понимаю: с наступлением темноты мои призраки озвереют до такой степени, что это станет невыносимым. Но я все равно не уеду отсюда. Как успела понять по рассказам Илюши, предыдущие гувернантки были пожилыми и строгими, и ему с ними было плохо. А со мной — хорошо. Эгоистически упиваюсь этим признанием и уверяю себя, что обязательно справлюсь. Раньше же все получалось…
— Ты в город? Подвезти? — пока я оглядываю ворота, соображая, сколько времени сюда будет добираться такси, сзади раздаются шаги и уже ставший знакомым голос. Егор останавливается в паре метров от меня и снова улыбается улыбкой примерного мальчика.
— Спасибо, я вызову такси, — уверена, что должна отказаться. До города ехать около часа, и провести это время в компании мужчины, рядом с которым мой мозг теряет трезвость, далеко не лучшая идея. — Мне нужно забрать вещи из дома и купить кое-что, не хочу обременять тебя своими проблемами.
— Да ты не обременяешь, — он пожимает плечами. — Я буду рад помочь. Мне же все ехать, вместе веселее.
Я в этом совсем не уверена. В его присутствии меня одолевает целая гамма чувств, но веселья там нет и в помине. А после того, что услышала у бассейна, не получается думать о нем так, как рассказал его отец. И это еще хуже. Держаться подальше от наглого и самоуверенного мажора было бы куда проще. Но Егор не такой. Он мне нравится… все больше с каждой минутой, а мы знакомы меньше суток. И даже думать не хочется, во что такой мой интерес может вылиться.
— Спасибо, но не стоит. Это неудобно, да и у тебя свои дела, а я…
— Юль, — он снова умудряется произнести мое имя так, что это отзванивает, резонирует во всем теле. — Я решу все свои дела, и ты мне не помешаешь. Ну, согласись, глупо тратить время и деньги на такси, если нам все равно по пути. Идем!
Егор задевает мою руку чуть пониже локтя. Даже не обхватывает, просто слегка касается, направляя в сторону навеса с машинами, но при этом оказывается слишком близко. Я ощущаю аромат его парфюма, и меня ведет, как пьяную. Мы вроде бы на открытом воздухе, но пространство словно сгущается. Чувствую себя совсем маленькой, задираю голову и смотрю на лицо парня, снова зависая на его чертах. Это так глупо, и мне жутко неловко, потому что прекрасно понимаю: он не может этого не видеть. А что, если подумает, что я такая же озабоченная, как его мачеха? Только такой стыдобы не хватало!
Но он переводит на меня взгляд и улыбается, так тепло, словно нас связывает что-то намного большее, чем отношения сына начальника и подчиненной.
— Хочу устроить для брата сюрприз, поможешь? Как раз обсудим все по дороге.
* * *
— Я бы хотел устроить праздник по поводу Илюшкиного дня рожденья, — сообщает мне Егор, едва только машина выезжает со двора Арбениных. Я выдыхаю с облегчением. Честно говоря, были сомнения, что парень специально придумал повод остаться со мной наедине. Все же информация, вбитая в голову его отцом, дает о себе знать: я постоянно жду подвоха. И хотя Егор и выглядит, и воспринимается иначе, не могу полностью расслабиться.
— А когда у него день рожденья?
Парень улыбается.
— Был месяц назад. Но никакого праздника не состоялось, его мать не любит такие развлечения, а отец… — пауза затягивается, и я продолжаю сама:
— Считает это ненужным баловством?
И когда он кивает, вздыхаю.
— Мне так жаль Илюшу… Не могу видеть эти драконовские методы воспитания.
Егор смотрит на дорогу и даже не поворачивается при этих словах, но я все равно каким-то немыслимым образом умудряюсь заметить, как теплеют его глаза.
— Поэтому я к тебе и обратился. Впервые за долгое время ты единственный человек, которому не плевать, что с ним происходит. Все предыдущие гувернантки безукоризненно выполняли требования отца.
— Почему он так делает? — я ступаю на опасную территорию. Очень опасную. Александр Арбенин раскрыл мне подноготную сына, выплеснул все то, что думает о нем. А у этого человека завидная репутация. Надежный бизнес, куча партнеров в деловом мире. Общением с ним люди дорожат. Что, если Егор просто умело водит меня вокруг пальца? А в действительности он именно такой, как сказал его отец?
