class="p1">Он устраивается поудобнее, делает очередной глубокий вдох, отправляет еще печеного картофеля в рот, прожевывает и проглатывает.
— Поговори, но имей в виду, в офисе для тебя всегда есть работа.
— Спасибо. Я… — да я лучше тресну себя как следует, чтобы отключиться. — Посмотрим.
Лукас
Нет ничего умиротвореннее, чем спокойный день в горах, когда слышен лишь звук ветра, гуляющего между сосновыми деревьями. Пожалуй, это одна из причин, почему я остаюсь в Пейсоне.
И именно из-за отсутствия тишины и абсолютной безмятежности я встаю как вкопанный перед домом Нэша Дженнингса. Я слышу этот звук, как только останавливаю машину, он полностью парализует меня. Крик женщины в гневе. Женщины.
Да, я не знаю Коди и Нэша настолько хорошо, но за всё это время ни разу не слышал, что у босса кто-то есть. Не то, чтобы он сразу рассказывает, если бы кто-то был; просто Нэш не относится к тому типу людей, которые делятся подробностями личной жизни.
Коди подвигается к лобовому стеклу и показывает мне на припаркованный у дома грузовик.
— Вот же дерьмо… — он широко ухмыляется и с улыбкой в голосе продолжает, — она вернулась.
Мой взгляд мечется между домом и Коди.
— Ничего если я тебя оставлю?
— Шутишь? — отвечает он, повернувшись ко мне. — Я ни за что такое не пропущу, — он поднимает пояс с инструментами с пола и выходит из машины. — Спасибо, что подвез.
Едва он закрывает дверь, как раздается звук другой хлопнувшей двери.
— Мне всё равно!
Женщина или скорее всего девушка, так как она выглядит больше моей ровесницей, чем Нэша, шагает к машине. Она с трудом переставляет ноги вниз по тропинке, а потом с криком останавливается и хватается за босые ноги. Прыгая на одной ноге и ругаясь так, как ни одна девушка прежде, она шлепается на задницу. Ухоженные темные волосы падают на ее лицо, а она тем временем осматривает свои израненные ноги.
— Ты чертовски неуклюжа, знаешь, да? — Коди выкрикивает это, и ее внимание мгновенно переключается на него.
Благодаря свету фар мне удается увидеть, как её полное ненависти выражение лица начинает смягчаться.
Как только я полностью вижу её лицо, у меня перехватывает дыхание. Может, это из-за тусклого света заката, но её темные волосы и бронзовая кожа потрясающе контрастируют с самыми бледно-голубыми глазами, что я когда-либо видел. Я поворачиваюсь к Коди, чтобы хоть как-то избежать её чар. Крики, гнев и даже тот факт, что она девушка — всё это посылает в мою нервную систему сигналы тревоги. Она невыносима.
— О, спасибо за помощь, идиота кусок! — несмотря на то, что её слова оскорбительны, они произнесены с любовью, и это ещё больше сбивает с толку.
Но Коди, кажется, тоже это понимает и звонко смеется.
— Иду, неженка, — он, наконец, захлопывает дверь машины и, засовывая голову в окно, говорит. — Пойдем, я познакомлю тебя с самым изящным ангелом всех времен.
— Нет, я лучше…
— Не торопись! Ну умираю я от кровопотери, подумаешь, а ты, давай, вперед, болтай дальше, — она поднимает руку вверх. — Я подожду… козлина.
Да, последние слова она произносит шёпотом, но они всё ещё звучат как могущественное проклятье.
Он качает головой и, слава Богу, наконец, отпускает меня.
— Спасибо, что подбросил. До завтра!
Он направляется к девушке и что-то ей говорит, отчего она улыбается. Кто она ему? Кузина, девушка, сестра?
Не моё дело.
Я разворачиваю грузовик и, прежде чем поехать, ещё раз смотрю в эти бледно-голубые глаза, пронизывающие меня насквозь.
***
Пятиминутная поездка от дома Дженнингсов прямо-таки спасение, а спрятанный в конце дороги среди деревьев небольшой домик — моя тихая гавань, вот уже семь недель.
Переднее крыльцо выходит прямо на залив, который, как я слышал, в дождливое время года превращается в реку; да и месторасположение этого дома уникально, гораздо лучше, чем тот кемпинг, где меня согревал лишь спальный мешок, спасала от дождя палатка, а помыться я мог только в озере. Но даже этот кемпинг был роскошью по сравнению с теми местами, где мне доводилось останавливаться. По крайней мере, жизнь на свежем воздухе не идет в комплекте с решетками, замками и психически больными соседями.
Я паркую пикап под можжевельником у задней двери и выхожу, чувствуя напряжение в мышцах, которое обычно говорит о плодотворном трудовом дне. Беру коробку с барахлом, оставшимся от последней стройки: несколько неподходящих друг другу электрических плат, детали, дверные ручки — всё, что мне достается от прораба.
Шум воды и дуновение мягкого ветра между деревьев успокаивает меня и напоминает, что я один и в безопасности.
Поднимаясь по лестнице, я замечаю движение под крыльцом. Ставлю коробку и заглядываю за перила, но из-за темноты ничего не вижу. Вероятно, это енот или опоссум. Жалобный писк рассекает темноту. Кто бы ни был там внизу, ему точно нужна помощь.
Я бегу к грузовику, хватаю фонарик и лезу под крыльцо, а оттуда на меня смотрит пара милейших грустных глаз. Это собака. Здесь? Шёрстка темная, но похоже на ней есть несколько пятен, которые когда-то были белыми.
— Эй, пёсик. Всё хорошо, — я тянусь к нему, но он отскакивает, словно моя рука является оружием. — Я не причиню тебе вреда, — кладу фонарик вниз, свет направлен прямо, мои руки на коленях. — Иди сюда, ты в безопасности.
Он скулит, пытается лечь, показывая тем самым своё место, и больше не двигается с места.
— Голоден?
Он снова жалобно скулит, словно понимает, что я говорю. Я за раз переступаю четыре ступени и захожу в дом, включаю единственную лампу в кухне и открываю холодильник. Майонез, горчица, арахисовое масло… нет. Я хватаю упаковку хот-догов и возвращаюсь к крыльцу.
Оторвав край упаковки, я сажусь на корточки и протягиваю мясо. Он смотрит на мою руку, но не двигается. Я бросаю кусочек, а он, прежде чем проглотить его разом, обнюхивает всё.
— Да, ты голоден.
Я отрываю очередной кусок, и у щенка начинают течь слюни. Словно вкус еды усиливает его голод. Это чувство мне знакомо.
Я бросаю ему кусочек за кусочком до тех пор, пока он не разделывается с каждым из пяти хот-догов.
— Наелся, приятель? Иди сюда, — я хлопаю себя по ноге, и от этого он ещё больше уходит в тень.
Погода вполне хорошая, да и под крыльцом он будет в безопасности от животных побольше, значит может спокойно остаться здесь на ночь. У меня этим вечером немало работы, и нет времени на то, чтобы выманивать его оттуда.
Если я и знаю
