Да что он себе позволяет? Кто тут босс, на секундочку? Это же моя жизнь, как он смеет решать за меня, когда и что я узнаю!
- Так не пойдет! Вы должны рассказать мне… Немедленно! – я осмелела настолько, что повышаю голос.
Неожиданно гелентваген резко уходит вправо, я заваливаюсь на Льва Александровича и чуть не падаю головой на руль, я ведь так и сижу не пристегнутая с поджатыми ногами. Испугано смотрю на водителя. Что-то случилось? Авария?
Лев Александрович смотрит на меня и меня пугает глубокий черный огонек в его глазах. Воротник рубашки расстегнут, и я вижу, как на шее пульсирует жилка.
- Уважаемая Елена Петровна, - начинает он тихо, но угрожающе, - я не ваш мягкотелый супруг и командовать собой не позволю. Вам достаточно знать, что я держу ситуацию под контролем. А сейчас я вам не очень-то доверяю.
- С чего это вдруг? – Да как он смеет! В ярости сжимаю кулачки так, что ногти впиваются в ладони.
- Потому что ваши эмоции могут навредить делу. Я даю ту информацию, которую могу позволить себе дать, опираясь на ваше душевное состояние. Вполне возможно, вы побежите к своему Марку сливать то, что мне удастся раскопать.
- С чего вы взяли, что я так поступлю?
- С того, что вы легко можете пожалеть своего супруга, поверите в его раскаяние. И вместо того, чтобы мстить, начнете его защищать.
Я несколько секунд я смотрю в его непроницаемое лицо с ненавистью и злостью, подбираю подходящие слова, чтобы выразить одновременно недоверие его профессионализму и обиду. Потом понимаю, что моя горячая речь будет служить подтверждением его слов. Чем спокойнее и увереннее я себя веду, тем скорее получу результат.
- Вы что-то знаете? – сверлю его взглядом.
- Можно сказать и так. – Лев Александрович отводит глаза и включает поворотник, чтобы продолжить движение. – Я предупреждал вас, жизнь не будет прежней. Но вы должны быть железобетонно уверены, что пути назад нет. Для этого вам придется все увидеть своими глазами.
- Поэтому, вы не дали мне улететь?
- Да, - кратко отвечает Лев, давая понять, что разговор закончен, и плавно встраивает своего черного монстра в ряд машин.
13.1 Новая жизнь
Лев притормаживает у ворот элитного жилого комплекса, и я в изумлении смотрю на возвышающиеся над моей головой стеклянные башни. Несколько лет назад мы с Марком специально ездили сюда смотреть место для строительства, он надеялся, что проект отдадут его архитектурному бюро. А, когда разработкой все-таки занялись зарубежные специалисты, еще несколько раз приезжали, чтобы дать ему возможность ревниво покритиковать концепцию, внешний вид и материалы. Я согласно поддакивала и негодовала, ведь мой талантливый супруг все сделал бы намного лучше.
И вот я здесь. В том самом месте, где под высоченным стилобатом похоронены мечты моего гениального мужа. Надо же, какая ирония судьбы. Теперь это место станет и моим личным кладбищем грез о счастливой жизни. Здесь я с ними попрощаюсь навсегда.
Шурша шинами, машина останавливается у парадного входа с огромным, отделанным мрамором, входом, и Лев, деловито выгрузив мои вещи, открывает мне дверь. Опираясь на ладонь, я выхожу на улицу и задираю голову вверх, пытаясь рассмотреть верхние этажи. Неужели я буду здесь жить?
- У вас апартаменты номер триста семь, - кладет ключи мне в руку.
Я растерянно перебираю ключи и переминаюсь с ноги на ногу. Как-то неловко - чужая квартира, пафосный дом. Жалобно смотрю на своего спутника, мне туда что, одной подниматься?
Он понимает причину напавшей на меня робости. Вздыхает, устало подкатывает глаза и, подхватив чемодан, коротко рявкает:
- Пойдемте, у меня мало времени. Провожу.
Поднимаюсь за ним по лестнице, прохожу через вращающуюся дверь и оказываюсь в вестибюле, размахом напоминающем фойе Большого театра. Пожилая консьержка, заметив нас, пулей вылетает из-за стойки:
- Доброе утро, Лев Александрович. Так приятно, что вы пришли. Что-то случилось?
Лев Александрович хмуро косится на меня, явно недоволен, что его узнали.
- Все хорошо. Проводите, пожалуйста, гостью до триста седьмой.
- Конечно, все сделаем, – консьержка улыбается шире чеширского кота, всем своим видом демонстрируя готовность совершить ради него любой подвиг.
Лев нетерпеливо подталкивает меня в спину:
- Идите же, вас проводят. Отдохните, погрейтесь и переоденьтесь. Во второй половине дня я за вами заеду.
- А куда нам?
- Я напишу.
Мой спутник разворачивается и уходит, а мы вместе с консьержкой смотрим, как удаляется его широкая спина. Она – восторженно, а я - обреченно. Лев Александрович меня, конечно, пугает. Но я чувствую в нем свою опору, остаться одной мне страшно.
- Лев Александрович, он кто? – шепотом спрашиваю у нее.
- Тш… - шипит она, прикладывая палец к губам. - Насчет этого, указаний не было, если не сказал он, значит не надо вам.
Консьержка ведет меня к лифтам и нажимает одну из многочисленных кнопок. Я послушно тащусь за ней, но внутри меня все кипит. Интересно, кто такой Лев Александрович? Но, кажется, он обладает полным контролем не только над консьержкой, но и над моей жизнью. Я просто делаю то, что мне велят. С другой стороны, какой у меня выбор? Прибежать домой и бросить обвинения мужу в лицо? Да он наплетет мне с три короба! У меня нет прямых доказательств. Поэтому придется смириться и какое-то время быть послушной девочкой. Лев Александрович не похож на человека, который бросает обещания направо и налево, а он обещал помочь и больше мне некому доверять.
- Пятнадцатый этаж, самый комфортный, – говорит моя сопровождающая, нажимая кнопку лифта, - у вас релакс-зона и аквариум на этаже.
Класс, даже рыбки! В другое время, я может быть и порадовалась, но не сейчас.
Консьержка подводит меня к белоснежной двери и ждет, когда я соизволю вставить ключ в замочную скважину. Словно проверяет, что эта мокрая курица с чемоданом действительно заслуживает апартаментов на пятнадцатом этаже с релакс-зоной.
Дверь открывается, а консьержка, убедившись, что все-таки я этого достойна, шипит:
- Хорошего дня. До свидания.
Нервно позвякивая ключами, вхожу в прихожую.
Квартира обставлена неброско, но со вкусом. Не знаю, какому другу Льва Александровича она принадлежит, но здесь точно никто не жил. Белоснежный новенький кухонный гарнитур сияет, будто только приехал с выставки мебели. Полный комплект посуды, которым точно ни разу не пользовались, я обнаружила даже маленькую джеву. В холодильнике нет скоропортящихся продуктов, одни напитки. Зато в шкафчике - в избытке круп, макарон, печенья, кофе, чая.
Мягкий плед на строгом кожаном диване в гостиной, как специально, подвернут, словно в рекламном каталоге, чтобы продемонстрировать качество обивки. На журнальном столике веером разложена подборка глянца.
Пялюсь на огромный плазменный телевизор, к которому почему-то нет пульта, и иду в спальню. Большая бежевая кровать с мягким изголовьем и кучей взбитых пушистых подушек, уютный пуфик под ноги, туалетный столик. Все настолько новое, что, мне кажется, даже хрустит. Выдвигаю ящички – везде пусто.
В большой ванной на полке выставлен арсенал пузырьков, стопкой лежат нежно-голубые полотенца в тон коврику и светильникам.
Чем больше я осматриваю, тем лучше мое настроение. Падаю на кровать, закинув руки за голову и смотрю в потолок. Я поняла, на что похоже мое новое жилище – на гостиничный номер. Очень хороший, гостиничный номер.
Ну что же, это прекрасно. Намного лучше, чем «квартира друга». Меня постепенно отпускает ощущение неудобства. Хозяйничать в чужой квартире я бы не смогла. А здесь спокойно отправляюсь варить кофе и в душ.
Спустя час, я с полотенцем на голове и чашкой кофе в руках, покачиваюсь в кресле-коконе на огромном балконе и наслаждаюсь видом. Я откровенно начинаю получать удовольствие от своего положения, и ничуть не жалею, что сменила курорт на элитную высотку. Проблемы потихоньку отступают, забываю о Марке и даже девочки остаются где-то на периферии сознания. Я все еще мать и жена, даже сотрудник галереи, но очень расслабленный сотрудник. Когда я была одна и позволяла себе делать все, что хочу? Пытаюсь вспомнить, но не могу. Как жаль, что я забыла, как это классно быть просто женщиной на отдыхе.
