— Пятеро детей, — смахиваю с щек слезы и вновь откидываюсь назад, — вот теперь точно будешь многодетным папашей.
Глеб облегченно выдыхает. Он думал, что я пойду на аборт? Как бы я ни выеживалась, но я не смогу пойти на такой шаг. И дело не в том, что это грех или что-то из этой серии.
Я не выдержу еще чувства вины за аборт и мыслей, кого я могла бы родить и кем бы мог стать наш четвертый ребенок. Какие бы у него могли быть глазки, носик, ручки.
Я же говорю. Я — дура и неправильная женщина. Мой муж мне изменил, а я собралась от него рожать и еще вскрыла все карты.
— У меня будет не пять детей, Нина, а четверо, — шепчет Глеб. — Четверо детей от тебя.
— Не пуши хвост, Глеб, — закрываю глаза. — Мы должны сказать детям. Все сказать.
— Нет, Нина.
— Да, — вздыхаю я. — Выбора у нас нет. Мы не сможем жить во лжи, играть счастливую семью. Все это всплывет. Рано или поздно. Либо Наденька постарается, либо маленькая случайность все разрушит.
— Нин, они ведь не поймут…
— Мы требуем от них честности, — тихо отзываюсь я. — Требуем приходить к нам с любой проблемой, с любой правдой, потому что мы семья и их поймем, — перевожу на Глеба взгляд, — почему это не относится к нам?
— Потому что они… дети? — Глеб вскидывает бровь, а в глазах вижу страх.
— Арсу уже четырнадцать. Он скоро может сам так налажать, что мы поседеем и облысеем. Марк — мальчик эмпатичный и внимательный, Глеб. Он заметит, что мы что-то скрываем, как отдаляемся, как чего-то недоговариваем, и он замкнется. Это касается и Аленки. У нас замечательные дети, Глеб. Мы их постарались хорошо воспитать, вложить, что в семье не лгут даже того, когда очень страшно. Ты хороший отец…
Сглатываю ком слез.
— А я — хорошая мать. И да, иногда, чтобы спасти… нужно резать.
Шаги, и мы с Глебом замираем, когда в гостиную входит Арс в пижамных штанах.
— Нихрена это не свидание было, да? — хмурится он. — И да. Марк отрубился, и Аленка спит. Я проверил.
У меня руки холодеют, когда он медленно, но решительно шагает к дивану, на котором мы с Глебом застыли каменными изваяниями.
— Марк опять с музыкой в ушах заснул, — Арс опускается в кресло. — Но я этого вам не говорил. Что резать будем, мам?
Глава 13. Ищи плюсы
— Арс, иди спать, — сдержанно отвечает Глеб, но я слышу в его голосе предательскую взволнованность.
— Говорите, — переводит взгляд на тесты. — Ну, вряд ли это то самое, что надо резать.
Смотрит на нас.
— У нас пополнение будет?
Точно копия отца. Глеб с такой же серьезной рожей сидит, когда кто-то из наших ангелочков нашкодит.
И теперь мы нашкодили.
— Да, — киваю я.
— Но режем мы не это?
— Арс… — шепчу я и собираю тесты на беременность с пола.
— Я изменил твоей маме, — хмуро и тихо отвечает Глеб, а я замираю, сжав тесты на беременность. — Был очень пьян.
Поднимаю взгляд на Арса, который приподнимает подбородок, сглатывает и едва заметно щурится.
Но молчит.
— И теперь она беременна, — Глеб не отводит взгляда от Арса. — Вот появилась после трех месяцев.
Арсений молча встает и шагает к дверям.
— Арс, — шепчу я.
Глеб встает и следует за ним:
— Арс.
Арсений молча и резко разворачивается. Награждает его ударом челюсть, и я понимаю, что Глеб позволяет сыну ударить себя и выплеснуть гнев. Сжимаю тесты на беременность и медленно выдыхаю.
Я не имею сейчас права вскакивать и кричать, чтобы Арс взял себя в руки.
Глеба немного ведет в сторону, прижимает ладонь к нижней стороне лица и молча всматривается в побледневшее лицо Арсения.
— Урод, — шипит наш сын, а после смотрит на меня гневными глазами, — и ты собралась еще и рожать?
— Да, — стараюсь говорить тихо и спокойно, — боюсь, я не смогу иначе.
— Или это какая-то шутка? — шипит Арс, глядя на Глеба. — Мама и еще какая-то телка залетела?
Голос не повышает, не кричит, пусть и очень разъярен. Не хочет будить Марка и Аленку, которые спят в счастливом неведении.
— Арс, мне жаль… — мрачно отзывается Глеб, — я люблю твою маму… но совершил ошибку, которую хотел скрыть…
С губ Арса срывается короткий и истеричный смешок, и он медленно обходит Глеба и вновь опускается в кресло.
— Арс, милый…
— Когда ты узнала? — смотрит исподлобья.
— Сегодня, — с трудом сдерживаю в себе слезы.
Кажется, вот только качала его под колыбельную Глеба на руках, а он морщил свой крохотный носик, чихал и удивленно агукал. Сейчас же на меня смотрит угловатый, злой и бледный подросток.
— И что теперь? — сжимает он кулаки на подлокотниках. — Делаем вид, что ничего не было, и скачем весело в роддом? И рожаем четвертого?
— Сейчас рановато скакать в роддом, Арс, — слабо улыбаюсь я. — Другой вопрос, как мы переживем эти девять месяцев.
— У него новая брюхатая баба… — рычит Арс.
— И это отличный повод обсудить с тобой вопрос того, что мужская самонадеянность может привести к беременности, — медленно выдыхаю я.
— Да ты издеваешься, мам.
— Отнюдь. Почему бы не поучиться на ошибках отца и не сделать выводы?
Арс пинает ножку столика, отворачивается, выдыхает через нос, раздувая ноздри, как молодой взбешенный бычок, и опять смотрит на Глеба.
А тот возвращается на диван, массируя челюсть.
— И ты своего выродка к нам притащишь? — Арс в любой момент вновь может кинуться на Глеба, и только моя напряженная сдержанность тушит его гнев. — Такой у вас план?
— Нет, — Глеб щелкает челюстью. — Этого ребенка не будет в нашей семье, Арс.
— Да его никто и не примет, — Арс скрипит зубами. — Отправь ее на аборт.
— Поздно, Арс, — вздыхаю я. — Сроки вышли.
— И ты, что, его признаешь? — голос сына предательски срывается, смотрит на меня, — а ты… ты что? Мам… или у тебя уже мозги потекли от двух полосок?
— Не быкуй на мать, Арс, — голос Глеба становится холодным и строгим. — Это не она перед вами виновата, а я.
— И ты все еще тут сидишь? — клокочет Арс. — К шлюхе своей вали.
— Не подыгрывай шлюхе-то, сына, — шепчу я, откладывая тест-полоски на столик и поднимаю на него взгляд. — Выдыхай и ищи плюсы. Завтра тебе вряд ли серьезно прилетит после нашей встречи с директором.
— Вы собрались к директору? — Арс кривит лицо.
— Никто же не отменил наши родительские обязанности, — пожимаю плечами. — И даже если папа уйдет к брюхатой шлюхе, он останется твоим отцом. Но, кажется, у нас будет все немного сложнее в этом плане.
Глава 14. Будь старшим
— У тебя хороший удар, Арс, — Глеб одобрительно хмыкает.
Арс медленно выдыхает.
— И стало легче? — спрашивает Глеб, не отводя взгляда от сына.
— Как ты мог? — рычит он в ответ.
— Ты не примешь никакого объяснения, — Глеб вздыхает.
— А вдруг?
— Я напился, — Глеб продолжает смотреть прямо в глаза Арса. — Едва стоял на ногах и даже не понял, с кем все случилось.
— Вот тебе еще один хороший урок, — хмыкаю, — знать меру в алкоголе.
Арс переводит на меня возмущенно-недоуменный взгляд. Из-за растерянности он даже не находит сразу гадости, которой мог бы огрызнуться.
— Ты нормальная вообще?
— Арс, — Глеб понижает голос до сердитого шепота. — За языком следи.
— Нет, — я поднимаю руку. — Пусть выскажется. Мне интересно его мнение, что я должна сейчас предпринять, чтобы быть в его глазах той, у кого не потекли мозги от двух полосок.
— Тебе не кажется, что четвертый ребенок будет лишним? — Арс щурится.
— Лишним для кого? — вскидываю бровь.
— Он тебе изменил! — Арс вскидывает руку в сторону Глеба. — Его шлюха залетела!
— И из-за ее беременности я должна идти делать аборт, так? Чтобы что, Арсений?
Он вскакивает, потом садится и сжимает кулаки. Эмоции так и прут, и ответить на мой простой вопрос он не может.
По стене пошла трещина, и он хочет все разрушить до последнего кирпичика. Да я бы сама предпочла такой сценарий. Так было бы легче и понятнее. В настоящем моменте.
