и не задай глупых вопросов, — рычит он, и девушка сразу поменяв тон начинает жаловаться, что это я вывела ее, она не собиралась меня бить. Что вообще она просто стояла и никого не трогала…
Они отдаляются, отдаляюсь и я, шагая к главному входу института, слова становятся все менее неразличимы.
Я точно знаю, что все взгляды устремлены мне вслед: глумливые, любопытные, вопросительные.
— Она чё, реально ей так сказала? Милане? — доносится за спиной. — Ну все, бедняжка попала. Она даже не представляет с кем связалась.
Но мне сейчас все равно на их сплетни, я шагаю с единственной мыслью — он все видел. И слышал.
И все-таки зачем-то подал мне свою руку…
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Первый учебный день выдался невероятно трудным. Я никак не могла собраться, постоянно теряла нить сказанного и не слышала половины, что рассказывали новые преподаватели. Все мысли крутились вокруг утреннего инцидента. Казалось, что все на меня смотрят, показывают пальцем и обсуждают за спиной.
Я уговаривала себя не параноить — институт большой, драку видели не все, не все друг с другом знакомы и так быстро сплетни не могли разойтись. И почти убедила себя в этом, но потом зашла в уборную и, услышав касающийся явно меня разговор, остановилась у двери:
— Ты видела утром замес у ворот? Я все пропустила, блин.
— И я. Но слышала, что подрались какие-то телки. Одна наваляла другой на то, что она с ее парнем переспала.
— Да ты что? — в голосе собеседницы просыпается живой интерес. — Переспала та, которая пинала или которую пинали?
— Которую пинали, конечно! — уверенно произносит голос, и я буквально задыхаюсь от гнева.
Что она несёт?!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Слышала, девчонки говорили, что она прям бессовестно в трусы к нему полезла на какой-то вписке, прикинь?
— Вот шлюха!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Угу. А на вид прям монашка, говорят. Вообще не скажешь.
— И правильно ей тогда досталось, овца. Это я не видела, так бы добавила.
— Не знаю, правда или нет, но кто-то там сказал, что вот эта, которой втащили, еще и замуж за этого пацана выходит, потому что залетела, — произносит третий голос. — Это Карамышева сказала, а она вроде никогда не врет.
— Жесть вообще. Да кто это такая? Хоть глянуть, кого десятой дорогой обходить. У сестры муж к такой же потаскухе ушел, я этих куриц презираю.
В ужасе разворачиваюсь и выхожу из туалета. В голове творится настоящая каша, и я не понимаю, то ли злиться мне, то ли плакать. То ли вернуться и кинуть им в лицо, что они идиотки, то ли идти прямиком в деканат и забирать документы.
Походу эта Милана взяла все в свои руки и преподнесла информацию так, как ей было нужно. Даже нашу свадьбу с Юнусовым нашла чем оправдать.
Теперь все считают, что я исчадие ада, а она несчастная жертва.
И что я с ним сделала по их мнению?
Переспала и забеременела?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Даже думать страшно, что будет, если эти слухи дойдут до отца. Он же места живого от меня не оставит! И не важно даже, правда или нет, одно то, что такое говорят обо мне, уже станет для него настоящим ударом.
А узнает отец Ратмира?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
А тетя Тамара?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
Даже жалею, что решила войти в туалет так не вовремя. Лучше бы я всего этого не слышала.
Успокаивает немного одно — Лейла и Ратмир были там. Они все видели и знают правду. Они же если что скажут как все было, верно же?..
В дом Юнусовых возвращаюсь в подавленном настроении и единственное, чего я хочу, это просто закрыться в "своей" комнате и не видеть никого до самого ужина. Но нет, было бы слишком хорошо, если бы хоть что-то пошло по-моему.
Едва я появлюсь в гостиной, будущая свекровь материализуется словно из ниоткуда. Судя по хмурому лицу, ей уже о чем-то донесли.
— Ты чего там устроила возле института?
— Я устроила? Я ни в чем не виновата! Не знаю кто и что вам донес, но все точно было не так… Лейла! — замечаю сестру Ратмира. Та стоит у дверей кухни и жует зеленое яблоко. — Расскажи, как все было! Ты же все видела.
— Видела, да, — вальяжно шагает к нам. — Например то, как ты накинулась на бедную Милану просто за то, что она случайно тебя задела.
От принесенных ею слов я буквально впадаю в ступор.
Смотрю ей в глаза и пытаюсь заметить в них хоть каплю стыда, но его в них нет, потому что этой девчонке неведомо, что это такое.
— То есть это ты рассказала тете Тамаре, да? Вот от кого она все узнала.
— Ну да, я. А что такого? Мама спросила как прошел день, не могла же я скрыть, — невинно хлопает ресницами, а сама всеми силами пытается спрятать улыбку.
— Как не стыдно тебе, Анна? Ты скоро будешь носить нашу фамилию и еще даже не примерив ее уже нас позоришь? — и без того постоянно недовольное лицо становится еще более злым. — Я не ожидала от тебя такого. Накинулась на бедную девочку ни за что! Как мне теперь людям в глаза смотреть?
Стиснув зубы, снова перевожу взгляд на бессовестную стерву-сестру. Та, вытянув средний палец, словно между прочим почесывает им бровь. Откровенно глумится.
— Все было не так, — упрямо цежу сквозь зубы. — Та Милана — она первая начала. Я ее не трогала.
— А Лейла утверждает обратное!
За моей спиной открывается дверь, не успеваю вовремя отойти и ручка больно ударяет по пояснице.
Входит Ратмир и, нахмурившись, смотрит на всех нас по очереди.
Я не знаю, куда он утром увел Милану, что именно ей сказал, но в течении дня она ко мне больше не подходила и никак не трогала.
— А вы чего тут?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀
— Поговори со своей будущей женой, Ратмир, — назидательным тоном произносит женщина. — Она ведет себя неподобающе. Знаешь, что она устроила утром?
Перевожу пристальный взгляд на Юнусова, а он переводит на меня.
Он знает, да. Знает как никто.
Ну же, расскажи как все было. Покажи шкалу своей подлости.
Если он поддержит свою сестру, я никогда не прощу ему этого. Хоть он, конечно, в прощении моем и не нуждается.
— Ратмир, ты же все видел, — подает голос Лейла, явно намекая, чтобы брат перешел на ее сторону. — Я сказала, что Аня сама накинулась на Милану, а она, — брезгливо кивает на меня, — сказала, что я вру!
Юнусов в очередной раз обжигает меня черным взглядом.
— Не вмешивайте меня в
