смотрит невинно мне прямо в глаза. Волна ненависти бьет по лицу! Сука! Дрянь! Готов задушить ее за эти глазки здесь же! — Мы больше не увидимся, прости. Мне от тебя ничего не надо. Но удачи тебе найти другую шлюху, более подходящую для покатушек на заднем сиденье.
Она отворачивается. Не успеваю и глазом моргнуть, как Сони уже нет в машине.
Ошеломленный, смотрю как она уходит, не оборачивается. А эти глаза, хреновы глаза врезаются по самое нехочу, в душу!
ТВОЮ МАТЬ! Трахнула меня и ушла! Меня?
Скриплю зубами и кулаком бью в панель. Та трещит, но не ломается. Жар подбирается к лицу, стискиваю челюсти. Идей нет, мыслей тоже. Заставить? Нет, пусть идет к черту.
В гневе нажимаю на газ. Уезжаю, попутно набирая номер Кати.
— Найди мне кого-нибудь! — бросаю несдержанно. Что я? Других девок не найду? — Похер кого. Сегодня же. И вопрос: ты сняла Соню со списков агентства?
— Добрый день, Максим. Котеночка того? Да, конечно, а что-то случилось? — торопливо бормочет Катя.
— Нет!
Я гнал по мкаду, чтобы успокоиться. Она вывела меня из себя. Пока ехал и прокручивал ее слова, голос, улыбку в голове, злился все больше.
Пальцы крепко впивались в руль. Мне не хотелось злиться, я мечтал о спокойствии и привычном хладнокровии, но навязчивые мысли только ускорялись как в бешенной воронке.
Зазвонил телефон. Я взял трубку и услышал голос друга:
— Привет, братец, ты сейчас где?
— Еду по мкаду, — гневно бросил я, совсем не настроенный на разговоры.
Марат это почувствовал, но он знал меня не первый год, чтобы так легко отступиться.
— Слышу кто-то не в духе. Проблемы какие-то?
— Хрень.
Мелкая машинка впереди так медленно ехала и долго маячила перед глазами, что я зажал гудок и пролетел мимо, едва не сшибая ее крупными габаритами Куллинана.
— Я буду в сити по делам, как раз в твоей башне, так что подъезжай. Я не по пустякам звоню, дело есть. Заодно расскажешь кто тебя так взбесил.
— Если это не что-то важное, то я сверну тебе шею. Жди в квартире.
Пока я добирался, то успел немного остыть. Считай Марату повезло. Он сидел в кресле и пил мой портвейн. Я обещал себе после прошлого раза к алкоголю не притрагиваться, так что скинул пиджак и сел на диван.
— Да, вовремя ты тогда приобрел башню-то. Но неужели нельзя было архитектора сменить? Нихрена не удобно, до тебя пока доберешься — поседеешь.
— Поэтому я живу за городом. Что хотел?
— Нет, сначала расскажешь ты, — сказал Марат, откладывая бутылку и прокручиваясь в кресле. — Боюсь сожрешь меня, пока буду объяснять, а это сейчас было бы нежелательно. Некогда мне другого друга искать.
— Да блять! Катя преподнесла мне одну девчонку перед тем, как я собирался от нее свалить. И я попался как дурак. Она у меня из головы не выходит теперь! Стерву как будто сделали для меня, как на фабрике! Собрали все, что мне нравится и подсунули под соусом "бери пока горячее".
— Так в чем проблема?
— В том, что производители не заметили брака, — бросаю со злобной успешкой.
Марат вопросительно изогнул бровь.
— Она отказалась видеться со мной.
Марат остановился, пораженно вглядываясь в мое лицо. Не шучу ли? Если бы.
— Что за проститутка отказывается от денег? Или ты ей что-то сделал? Помню, как одну три года назад кто-то выгнал голой из этой самой квартиры…
— Ничего я ей не делал! — зло крикнул, вставая с дивана. Меня перемкнуло и снова вспомнив эту наглую улыбку — символ того, что Соня меня обставила, я направился к портвейну. Марат тут же схватил бутылку и выставил передо мной ноги, чтобы я не подошел. Посмотрел на него убийственным взглядом. — Переломаю, убери нахер.
— Ой-ой-ой! — он заулыбался и стал отъезжать на кресле все дальше. — Да злой Максим — это нечто! Ты, такой ублюдок жестокий, даже по моим меркам… И тебя девчонка довела до бешенства! Я такого сто лет не видел! Впервые хочу отвесить шлюхе поклон!
Он рассмеялся. Одним движением руки оттолкнул его вытаращенные ноги, и пока он улетал на своем самолете в кухонный гарнитур, я выхватил бутылку.
— От собственного бешенства я бешусь еще больше!
Со стуком ставлю бутылку обратно. Схожу с ума как старшеклассник. Позор мне. Ермола бы узнал, оборжался.
— Говорил же, что ублюдок.
Марат отошел от вращающегося кресла подальше и сел в другое.
— Что у тебя за проблема? — все-таки спросил я, рассчитывая отвлечься.
— Нууу. Есть проблемка в Лондоне. Время неспокойное, сам знаешь. Вот и бесятся, пытаясь меня как порядочного гражданина Российской Федерации припереть к стенке.
— Поменяй гражданство, сколько раз тебе говорил.
— Ну уж нет! Я патриот, ты же знаешь!
— Конечно, — насмешливо фыркнул я. — Твоя Родина тебя так кормит, что зарубежные бумажки скоро из ушей полезут.
— Оставь это, — мечтательно закатив глаза, произнес друг. — Тебя тут кормят не меньше моего. Кстати, как там мама? Жива-здорова?
— Это все, что ты хотел?
Я посмотрел на него недовольно, и сообразив, что такими темпами он скоро пойдет из квартиры прочь, Марат решил разговориться. Он подал тело вперед и сложил ладони в кулак. Лицо стало серьезным.
— Скажем так, против меня там кто-то остро настроен, а разобраться кто — я не могу. Соответственно решить проблему тоже. Поэтому мне бы доверенное лицо для ближайших переговоров, которое бы заткнуло кого надо или кого не надо — на всякий случай. Ты же знаешь, я планирую пустить корни в Англии, а для этого нужно, чтобы мои действия под лупой не рассматривали.
— Ты хочешь, чтобы я летел на твои переговоры, выставлял себя напоказ и грозился пальчиком злым дядям? — я усмехнулся, а на лице Марата поселилась тень. — Поменяй чертово гражданство. Официально ты никак с правительством не связан, так что ни черта не потеряешь. И хватит накручивать меня каждый раз. Свою бошку включи.
Признаюсь, слегка погорячился.
Марат молча посмотрел мне в глаза, потом поднялся и вышел из квартиры.
Я только вздохнул.
Злой, сука, как собака. Видеть никого не хочу, а перед глазами ее улыбающееся лицо маячит.
* * *
Марат сидел в машине на парковке и набирал номер знакомой женщины.
— Екатерина, уважаемая, как рад тебя услышать!
— Здравствуй, Маратик. Что-то ты особенно сегодня довольный, что-то намечается? — спросила она ласково.
— Нет, пока нет. Я тут из чувства беспокойства за друга. Ты знаешь, что наш Макс сейчас рвет и мечет? А все из-за твоей девчонки.
— Из-за этой Сони той что
