Я закусываю палец, чтобы немного прийти в себя, потому что мне кажется, что за дверью кто-то есть.
– Не смей сдерживаться, – властный приказ полностью снимает с меня все запреты, и следующий мой стон настолько сладострастный, что услышь его кто-то, у него не останется никаких сомнений в том, чем мы тут занимаемся.
Какой сдерживаться?
Боже, кто его этому научил?
Таких ощущений даже я сама себе никогда не доставляла.
– А теперь, моя сладкая мокрая Зайка, последний аргумент.
И я жду, что меня наконец наградят морковкой, но сволочной волк убирает свои сволочные пальцы от моей распаленной киски. Сволочь!
Я не сразу понимаю, что происходит.
Меня еще раз крепко целуют, сжимают в руках мою грудь, и, нагло глядя в расширившиеся глаза, снимают со стола и поправляют на мне платье.
– Запомни этот урок, Ириша.
– И что я должна была вынести из него? – злобно шиплю. Пока я узнала только, насколько может быть зла неудовлетворенная женщина.
– Волки делают всякие вещи с зайками, и зайкам от этого хорошо. Если зайки подчиняются волкам, те довольны и опять делают с зайками всякие вещи. Улавливаешь?
– Пока волки сачкуют, – огрызаюсь я.
– Ты такая милая, когда злишься, – умиляется Илья. Гррр. – У нас первое свидание началось два часа назад. Ты уверена, что хочешь, чтобы я разложил тебя на столе директора галереи?
Честно говоря, пять минут назад мне было абсолютно все равно, и эта мысль отчетливо читается у меня на лице. Это явно веселит Илью.
– Пойдем, Ириш, – он снова берет меня за руку. – Нас снова ждет романтическое свидание.
Романтическое? А можно уже перейти к развратному свиданию?
Мало ли чего я там девчонкам говорила про «не такая». Я нормальная. У меня сейчас тело, словно наполнено лавой.
И вот умом понимаю, что он прав, здесь совсем неподходящее место, но Илья так меня завел, что я продолжаю дуться.
Дуюсь на оставшемся пути в гардероб и до машины, дуюсь, когда мы в нее садимся.
– Если тебе так будет легче, то мне тоже нелегко, – говорит этот бесчувственный, бессердечный тип.
– Не верю.
Илья берет мою руку и кладет к себе на ширинку.
А может, и неплохо, что он смог сдержаться.
Сглатываю и продолжаю храбро ощупывать.
Я никогда не была особенно вместительной, а этому волку зайка только на шапку.
Прекращая беспредел, Илья останавливает мои исследования, накрывая мою руку своей и прижимая к стояку.
– Ир, мы едем в ресторан.
– Ага, – никак не отойду от потрясения. Все еще не веря своим ощущениям, еще раз шевелю пальцами.
– Ира, я-то могу долго без еды обходиться. На пару дней меня хватит.
Икаю и отдергиваю руку. Без дозаправки я такое не сдюжу. Как-то тетя сказала, что на одной морковке чуть ноги не протянула. Эта фраза наполняется для меня новым смыслом.
– Пожалей волка, Зайка.
Чего волка-то?
Бедная Ира…
Глава десятая
Мы приезжаем к ресторанчику, в котором я ещё не была.
Собственно, я давно нигде не была, но это место выглядит действительно крайне романтично. Думаю, оно очень популярно у парочек на день Святого Валентина и всякие круглые даты. В старом центре вообще удивительно приятные заведения, но это словно создано для милых встреч.
Правда, подъезд к нему перекрыт, и нам приходится делать небольшой крюк пешком. Илья хмурится и ворчит, что нельзя рисковать хвостиком, на который у него такие многообещающие планы. А я довольна. На улице не так уже и холодно. Эта пятиминутная прогулка доставляет мне удовольствие. Как раз то что нужно, чтобы немного остыть после острых переживаний и согнать горячечный румянец с лица.
В целом, с момента отъезда из галереи Илья снова возвращается к сдержанному поведению: романтика, комплименты, беседы на отвлечённые темы… Будто это не он пятнадцать минут назад вытворял совершенно непристойные вещи. А морковка… Она остаётся за скобками.
И, помня о ней, теперь я уже не могу полностью расслабиться.
Опасный волчара. Матерый.
Соскочить с морковки не удастся.
Даже если я попробую, Волк просто применит запрещённый приём: еще парочка таких властных поцелуев, и я безропотно поглочу… э… морковку. А уж молча или со стонами будет зависеть от его решения. «Я так решил». От этих слов тяжелеет внизу живота.
Илья же практически открытым текстом объявил о своих намерениях, еще тогда, когда я предложила ему кофе. Но в тот момент я ошибочно предполагала, что это лишь гипотетически возможное развитие событий. При удачном стечении обстоятельств.
А сейчас, когда я вижу, что Волк, нет-нет, да и застревает глазами на покрасневшей от его щетины шее, на нацелованных губах, понимаю, что была удивительно наивна. Течение обстоятельств обеспечивает сам Волк. И «обстоятельства» послушно текут.
Это своего рода особая прелюдия. Изысканное соблазнение.
Всё чинно, благородно, двое ужинают в ресторане, даже не касаясь друг друга коленями под столом, но оба отлично представляют себе, к чему все идет. И у картинок в воображении возрастной ценз уже восемнадцать плюс.
Подозреваю, что кино в голове Ильи, значительно более развратное, чем мое. Он совершенно точно искушеннее меня. Вспоминаю то, что он творил с моим телом в том кабинете, и чувствую, как моя температура снова растет. Пытаясь погасить быстро разгорающийся пожар, торопливо отпиваю холодной воды и закашливаюсь.
Приподняв бровь, Илья дарит мне весьма горячий заинтересованный взгляд. Такое ощущение, что он мысли читает и чувствует мое состояние.
Он же не может быть уверен, что я и сейчас его хочу?
Опровергая мои сомнения, в глубине глаз Волка вспыхивает предвкушение.
Боже, да что со мной? Я же никогда не была озабоченной! Неужели я так изголодалась? Или это персональное влияние Ильи Волкова на Иру Зайцеву?
На десерт я выбираю нежный пудинг, но даже не могу им толком насладиться. Прекрасно понимаю, что, когда закончится мой десерт, Волк приступит к своему. И я добровольно на это соглашаюсь.
И теперь я томлюсь, раздираемая противоречивыми чувствами.
Извечный женский вопрос: давать или не давать, тут уже не стоит. Но меня волнует, что Илья решит будто я легкодоступная. Переспать на первом же свидании – поступок, порицаемый в обществе. Но разве я не за этим ответила горячему самцу в приложении? Так чего же мечется моя душа?
Стоит признаться откровенно, что я боюсь, что это будет единственная встреча, потому что Волк потеряет ко мне интерес. Эх, умные советы девчонок, что не стоит строить планов на первом свидании, пропадают впустую. Я слабо себе представляю ночь с этим мужчиной, но в голове уже рисуются картины совместного будущего. Ну не дура ли?
А Илья, тем временем, ведя неспешную светскую беседу, продолжает плотоядно разглядывать меня из-под полуопущенных ресниц.
– О чём ты думаешь, Зайка?
– О будущем, – туманно отвечаю я.
– О далёком?
Прямо сейчас я радуюсь, что ноги побрила.
– Нет, – нервно признаюсь я. – О самом что ни на есть ближайшем.
Волк улыбается так коварно, что у меня внутри ёкает и холодеет в животе.
Большой, сильный, и хочет меня.
– А я его предвкушаю, – хрипло произносит он, и женское чутье подсказывает, что прямо сейчас Волк прикидывает, как бы ему употребить Зайку.
Я, наверно, больше никогда не смогу читать детские сказки.
Господи, да я уже извелась, хуже, чем тогда на столе с раздвинутыми ногами.
Мозг твердит, что мы «не такие», а нечто южнее подает протест и напоминает, что оно уже откровенно заждалось.
Унесите пудинг. Ира, это – морковка, морковка – это Ира.
Нервы натягиваются всё сильнее, поэтому, когда волк расплачивается по счёту, я, оттягивая время, предлагаю прогуляться. Еще немного, и назад пути не будет.
На самом деле, для меня его и так нет.
Кто-то не поймет, почему я решаюсь на такой опрометчивый поступок, но для меня все предельно ясно. Даже чересчур осторожная по жизни я осознаю, что бывают ситуации, когда лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
