куртке. Симпатичный, во всяком случае слоняющиеся у дверей студентки подобрались, завлекательно встряхивая волосами и покачивая ножками в высоких каблукастых сапогах. Впрочем, барышни сразу увяли и принялись тихо рассасываться — за симпатичным в кожанке вывалился Элин завкафедрой. Сперва из дымовой завесы выдвинулся его большой округлый живот, потом, через какое-то время, следом подтянулся и весь остальной зав. Как обычно в безнадежно мятом костюме, и с глянцевой книжечкой сборника, изданного на выбитые шефом деньги, в руках. Завкафедрой зачем-то тыкал этот сборник «кожаному» и гулко, как шмель, гудел, явно стараясь не сорваться на гневный ор:
— Ну вот же, вот — напечатано, крупными буквами…
«Кожаный» от книжечки раздраженно отмахивался, яростно шипя:
— Вы слов не понимаете? Мы только что звонили в Киев, в отделение этого вот фонда! Средств на исследования они убитому не предоставляли, и не тычьте мне свою книжонку! Что за чертовщина у вас творится? Лаборатория убитого подчинена вашей кафедре — а вы не знаете, откуда деньги! Может, вы нам просто головы морочите и имеет место обыкновенный преступный сговор? Может, вы его всем коллективом угрохали?
— Это вы слов не понимаете! — почти задыхаясь от невозможности обрушить на голову «кожаного» обычные громы и молнии, завкафедрой оттянул пальцем и без того широкий ворот рубашки. Его полная шея покраснела, — Савчук, мать его за ногу… на приоритете своем помешался! Никому ничего не рассказывал и ничего из рук не выпускал! Особенно заграничные деньги, — в словах зава прорезалась застарелое, многолетнее, но от того не менее обжигающее бешенство.
— Вот здесь ваша статья, вот на ней ваша фамилия, — «кожаный» неожиданно выхватил у зава сборник, — А вы понятия не имеете, откуда этот сборник взялся?
— Савчук издал! За счет одного из своих исследовательских грантов! Там на обложке написано — при содействии «Нидерландского фонда точных наук»! — чуть не топая слоновьими ножищами, все-таки не выдержал и заорал завкафедрой, — А мой экземпляр мне Элина занесла! Элина, ясно?
— Да что вы все про эту Элину долдоните! Психдом какой-то! Я повторяю: голландский фонд денег на исследования вашему Савчуку не давал… — «кожаный» тоже орал, размахивая глянцевой брошюрой.
Эля быстро подошла к нему и перехватив за уголок мелькающую в воздухе книгу, потянула ее к себе. «Кожаный» рефлекторно воспротивился, с силой дернул сборник обратно, заставив Элю покачнуться. Бороться с ним было также невозможно, как пытаться перетянуть паровоз.
— Отдайте, пожалуйста, — вежливо попросила Эля, — Тираж был очень маленький, у нас все экземпляры наперечет.
«Кожаный» поглядел на нее в явном замешательстве, но книгу выпустил. Эля вернула ее завкафедрой, тот взял и принялся нервно отряхивать обложку широкой, как лопата, ладонью.
— На исследования они действительно не давали, — авторитетно пояснила Элина, — Они финансировали публикацию в рамках совместно проведенной конференции.
— Почему они мне об этом не сказали? Я ж звонил. — все еще агрессивно вопросил «кожаный», проводя рукой по светлым, коротко стриженным волосам. Обычно мужики с такими короткими стрижками и в таких куртках вызывали у Эли неприязнь с явным привкусом страха — проходя мимо них на улице, особенно по вечерам, она всегда крепко прижимала Яську к себе. А этот ничего, этому вроде шло. Даже какое-то ощущение надежности от него исходило — мол, со мной не пропадешь. Эля встряхнулась: нашла о чем думать!
— Потому что голландцы, точно как немцы, отвечают только на поставленный вопрос, — прерывая затянувшуюся паузу, ответила она, — Вы спросили: давали они Савчуку деньги на исследования? — и дождавшись подтверждающего кивка, закончила, — Они вам и ответили: не давали. А про публикации вы их не спрашивали, правда?
— Вот видите! А вы орете в учебном учреждении, — с оскорбленным видом, будто сам все это время сохранял полнейшее академическое спокойствие, пробормотал завкафедрой. Для верности еще поскреб обложку ногтем и спрятал сборник подмышку, — Элина Александровна наконец соизволила объявиться, пусть она вам все и расскажет. Она у нас единственная, кого Савчук в свои проекты обязательно протаскивал, — пробурчал зав, — Валерий Васильевич был с ней, можно сказать, в о-очень, о-очень близких отношениях! — старушечья едкость этих слов так странно не вязалась с монументальной внешностью и гулким басом Элиного завкафедрой, что «кожаный» поглядел на него с изумлением. — И с супругом ее бывшим тоже!
— Вот про супруга ты, Костик, напрасно сказал! — вынырнув из глубины коридора, Светлана Петровна походя ввинтилась в их группу, — Если б ты на первой части остановился, милицейский товарищ наверняка б решил, что Валерочка с Элей спал. А в секс втроем он, нет, не поверит. Или поверите, а, милицейский товарищ?
— Я в вашем психдоме во что угодно поверю. — пробормотал «кожаный» и окинул Элю с головы до ног внимательным взглядом очень светлых серых глаз, — Вы, значит, и есть та самая Элина Александровна, которая все знает?
— Ну, ученый-универсал это, по-прежнему фантастика, но в своей области я все-таки неплохо ориентируюсь. — зло поглядывая на зава, процедила Эля, — Если, конечно, здесь кого еще интересует эйнштейновская единая теория поля.
Элина осеклась. «Кожаный» глядел на нее, набычившись. Похоже, решил, что она над ним издевается. А она вовсе не над ним, она над завом.
— Меня интересует убитый. Савчук Валерий Васильевич, заведующий лабораторией при физико-математическом факультете вашего университета. Его связи, знакомства, контакты, источники дохода, все! Или вы, как ваше начальство, начнете мне ерунду впаривать, а потом скажете, что ничего на самом деле не знаете?
— Знает-знает, если кроме самого Савчука кто в его делах и разбирается, так только она! Она его правая-левая рука, и лобные доли мозга! — настойчиво подтвердила профессорша, многозначительно подмигивая Эле, потом выразительно и с намеком покосилась на зава, пренебрежительно зыркнула на «кожаного» и в заключение закатила глаза к потолку, сетуя на Элину непонятливость.
У Эли от этой стрельбы глазами закружилась голова.
— Отлично! — спихнув, наконец, нервирующее общение с милицией на Элю, зав приободрился, — Элина Александровна введет вас в курс дел. А декан пока, если милиция не возражает, созывает совещание с завкафедрами. Пусть хоть все преподаватели дуба дадут, а студенты учиться должны, — фраза прозвучало странно, зато пафосно, заву даже удалось выдавить на свою краснощекую физиономию подобие скорбной улыбки, — Замену искать надо на савчуковские учебные часы…
— А также на савчуковские неслабые научные денежки, — столь же скорбным голосом закончила Светлана Петровна.
— Живым — жить, Светлана Петровна, — сквозь заполняющий деканат сизый туман проступила фигура декана, — Смерть профессора Савчука — страшная трагедия для отечественной и мировой науки, и наш долг, не побоюсь этого слова — святой долг, сделать так, чтоб его дело не пропало.
— Вот именно! — группа у дверей деканата все увеличивалась. Воинственно поблескивая очками,
