Оливия металась по комнате, пытаясь сообразить, что делать. От невеселых мыслей ее отвлек телефонный звонок. Она отчего-то сразу же поняла, что он каким-то образом касается сестры, и тотчас вылетела в холл второго этажа, где стоял единственный телефонный аппарат. Нужно успеть первой взять трубку!
– Алло, – задыхаясь, пробормотала она, в полной уверенности, что услышит голос Виктории, но тут же разочарованно поморщилась, когда ответил мужчина. Должно быть, не туда попали.
– Это резиденция Хёндерсонов? – осведомился неизвестный с ирландским акцентом.
Оливия нахмурилась. Они никого не знали в Нью-Йорке. Непонятно, кому известен их номер?!
– Да. С кем имею честь? – в свою очередь спросила она, чувствуя, как дрожит рука.
– Это мисс Хендерсон? – настаивал мужчина. Оливия невольно кивнула:
– Да, а вы кто?
– Это сержант О'Шоннесси, из пятого полицейского участка.
Оливия в ужасе прикрыла глаза, предчувствуя недоброе.
– Я… с ней все в порядке? – выдохнула она.
«А если Виктория ранена? – пронеслось у нее в голове. – Сбита лошадью… Ограблена… лежит под колесами экипажа… или машины…» Оливия больше не могла вынести неизвестности.
– Не волнуйтесь, – отозвался сержант с некоторым раздражением. – Она у нас… э-э… вместе с группой молодых леди… и мы… то есть, судя по ее виду… лейтенант решил, что она… э-э… ей не место здесь. Остальные… э-э… молодые дамы проведут ночь в участке. Откровенно говоря, мисс Хендерсон, их арестовали за участие в запрещенной демонстрации. Если будете так добры немедленно приехать за сестрой, мы отошлем ее домой без составления протокола и все уладится как нельзя лучше. Но я советовал бы вам обязательно взять кого-то с собой.
Оливия машинально тряхнула головой, стараясь собраться с мыслями. Не стоит, чтобы Петри и Донован знали о задержании Виктории, иначе дойдет до отца и тогда…
– Но что она натворила? – пробормотала девушка, преисполненная благодарности за то, что полицейские решили отпустить сестру.
– Участвовала в демонстрации, вместе с остальными. Но она еще очень юна, глупа и призналась, что только вчера приехала. Вам лучше немедленно вернуться туда, где вы постоянно живете, прежде чем она снова попадет в беду из-за этой чертовой ассоциации суфражисток, с которыми водится. Не представляете, что ваша сестра вытворяет! Она запретила звонить вам. Хочет, чтобы ее тоже арестовали, – весело сообщил сержант, и Оливия в ужасе охнула:
– Господи, прошу вас, не слушайте ее! Я немедленно приеду.
– Только не одна, а со спутником.
– Пожалуйста, не арестовывайте ее, – еще раз попросила Оливия.
У полицейских не было ни малейшего намерения навлечь на свои головы скандал. С первого взгляда было легко определить, что мисс Хендерсон принадлежит к высшему обществу: достаточно было взглянуть на ее туфли и шляпку, пусть и самые «простые». Не хватало еще связаться с избалованной доченькой какого-то аристократа! Начальнику участка не терпелось поскорее сбыть Викторию с рук.
Но Оливия не представляла, с чего начать и к кому обратиться. В отличие от сестры она не умела водить машину и не хотела впутывать слуг. Она боялась посвящать в эту историю даже Берти! «Придется взять кеб», – решила Оливия. Поверить невозможно, что Виктория способна на такое! Да еще потребовала ее арестовать! Совершенно спятила!
Оливия пообещала себе, что устроит сестре грандиозную выволочку, как только доберется до участка, но сначала нужно ее вызволить! Беда в том, что Оливия почти не знала города и, главное, ей не с кем даже посоветоваться! Сержант прав, одной выходить нельзя. И как это ни ненавистно, придется действовать, и поскорее. Иного выбора нет.
Девушка медленно подняла трубку и продиктовала телефонистке знакомый номер. К сожалению, ничего не поделаешь, даже Джон Уотсон, которого она знала с детства, может проговориться отцу. Секретарь ответила немедленно и попросила подождать. Она была само внимание и вежливость, едва Оливия неохотно назвала свою фамилию. Но было уже половина пятого, и девушка боялась, что Чарлз Доусон ушел. Однако к ее облегчению, в трубке раздался низкий спокойный голос.
– Мисс Хендерсон? – с легким удивлением осведомился он, и Оливия, заставив себя говорить громче, извинилась за беспокойство. – Ничего-страшного. Я рад, что вы позвонили.
Он сразу понял, что случилась неприятность, и от всей души надеялся, что ее звонок никак не связан с Эдвардом. Слишком хорошо Чарлз знал, как внезапны и беспощадны удары судьбы, и с бесконечной добротой попытался осторожно выведать, что произошло. Оливия едва сдерживала слезы, не зная, что ответить. Она пыталась не думать о позоре, который навлекла на них Виктория, однако готова была кричать от унижения и страха при мысли о сестре, запертой за железной решеткой.
– Я… я боюсь… мне необходима ваша помощь, мистер Доусон… Но вы должны обещать, что сохраните все в тайне.
Чарлз понял, что девушка сейчас впадет в истерику.
– Что же все-таки стряслось?
– Моя сестра… я… не могли бы вы немедленно приехать?
– Сейчас?
Он и без того был вынужден прервать важное совещание, и никак не мог взять в толк причину такой спешки.
– Это срочно?
– Крайне! – с отчаянием выпалила девушка, и Чарлз глянул на часы.
– Немедленно, говорите?
Слезы так душили Оливию, что она не могла говорить, а когда вновь обрела дар речи, Чарлз сразу понял, что она плачет.
– Мне ужасно стыдно… простите… но ваша помощь… Виктория сотворила страшную глупость.
Чарлзу мгновенно пришло в голову, что Виктория сбежала из дома с поклонником. Она, разумеется не ранена, иначе Оливия позвонила бы не адвокату, а доктору. Однако гадать не имело смысла. Чарлз взял кеб и через четверть часа постучал в двери дома. Петри провел его в нижнюю гостиную, где уже ждала Оливия. Берти хлопотала по дому и, к счастью, ничего не слышала.
Едва Доусон вошел, Оливия вновь почувствовала магическую силу зеленых глаз.
– Спасибо, что не задержались, – пробормотала она и, быстро надев шляпку, схватила сумочку.
– Мы должны действовать как можно быстрее.
– Но в чем дело? И где ваша сестра, мисс Хендерсон? Она сбежала?
Его крайне нервировали все эти тайны и недомолвки. В конце концов, он готов сделать все возможное, если поймет, чего от него хотят.
Оливия выпрямилась и смущенно уставилась на адвоката. Она немало вынесла от сестры, но ничего подобного и представить не могла. Не дай Бог, об этом узнают посторонние. Они ни за что не поймут, как невинна Виктория и как безобидны ее проделки! Подумать только, Оливия даже не может поменяться с ней местами! Все равно это ничего не решит. Впервые в жизни она остро ощущала собственную беспомощность.
