Шепли нахмурился:
– Девчонки весь день провалялись на пляже Сент-Томаса, а сейчас наверняка отправятся в какой-нибудь клуб.
Я покачал головой:
– Мы не ходим по клубам друг без друга. Она бы не стала этого делать.
– Стала бы, если таков сценарий Америки.
– Нет, черт побери, не стала бы. – Я снова тряхнул головой. – Я не пойду в стрип-клуб. Придумай что-нибудь еще или отвези меня домой.
Шепли вздохнул и прищурился:
– А как насчет этого?
– Отель? – Я проследил за его взглядом. – Шеп, я обожаю тебя, дружище, но это не настоящий мальчишник. Я женат. Но даже будь я холост, все равно не стал бы заниматься с тобой сексом.
Шепли покачал головой:
– Там есть неплохой бар. Вовсе не клуб. Этого твои брачные правила не запрещают?
– Я всего лишь проявляю уважение к жене, – хмуро пояснил я. – И да, сволочь ты такая, мы можем туда пойти.
– Превосходно, – сказал он, потирая руки.
Мы пересекли улицу, Шепли открыл дверь. Внутри было темно, хоть глаз выколи.
– Э… – подал голос я.
Вдруг резко включился свет. Мои братья-близнецы Тэйлор и Тайлер бросили мне в лицо конфетти, заиграла громкая музыка, а потом я увидел кошмарнейшее в своей жизни зрелище: Трентона в мужских стрингах, покрытого толстым слоем блеска для тела. На голове братца был дешевый желтый парик, а Кэми стояла рядом и подбадривала его, умирая со смеху.
Шепли толкнул меня вперед. Сбоку стояли отец и Томас, качая головами. По другую сторону от Томаса обнаружился дядя Джек, а все оставшееся место заполнили мои «братья» по «Сиг Тау» и футболисты нашего универа.
– Я же просил: никакого стриптиза, – сказал я, ошарашенно глядя, как Трентон пляшет под запись Бритни Спирс.
Шепли зашелся громким смехом:
– Знаю, братишка, но, видимо, стриптиз начался задолго до нашего появления.
Это было хуже крушения поезда. Я с отвращением поморщился, против своей воли глядя, как Трентон подпрыгивает под музыку, рассекая толпу. С потолка свисали гирлянды в форме сисек, а на столе рядом с отцом даже стоял торт с сиськами. Я бывал на нескольких мальчишниках, и этот пока лидировал в рейтинге оригинальности.
– Привет! – переводя дыхание и истекая потом, крикнул Трентон и смахнул с лица несколько желтых прядей искусственных волос.
– Проиграл пари?
– Прямо в яблочко.
Тэйлор и Тайлор в противоположном конце зала хохотали, хлопая себя по коленям.
– Выглядишь аппетитно, братец. – Я шлепнул Трентона по заднице.
– Спасибо!
Музыка возобновилась, и он потряс бедрами в моем направлении. Я оттолкнул его, но Трентон невозмутимо продолжил свой танец на потеху толпе.
Я посмотрел на Шепли:
– Не могу дождаться момента, когда ты будешь объясняться с Эбби.
Шепли улыбнулся:
– Она твоя жена. Сам и объяснишься.
Следующие четыре часа мы выпивали, болтали и смотрели, как Трентон строит из себя придурка. Мой отец, как и предполагалось, ушел рано: его и братьев ждал утренний рейс. Мы все летели в Сент-Томас, чтобы я вновь поклялся Эбби в вечной любви.
Прошедший год Эбби преподавала, а я работал тренером в местном спортзале. Нам удалось заработать кое-чего сверх необходимого для оплаты учебы, аренды квартиры и машины, чтобы потом отправиться в Сент-Томас и на несколько дней остановиться в хорошем отеле. Можно было потратить эти деньги на миллион других вещей, но Америка не переставала твердить о свадьбе, тем самым не позволяя бросить эту мысль. А потом родители Америки преподнесли подарок на все сразу праздники: день рождения дочери, нашу свадьбу и одновременно – ее же годовщину. Мы пытались отказаться, но Америка очень настаивала.
– Ладно, парни. Утром у меня будет раскалываться голова, если сейчас мы не закончим веселье.
Все застонали и стали поддразнивать меня, выкрикивая «подкаблучник» и «слабак», но, по правде говоря, все успели привыкнуть к новому, более степенному Трэвису Мэддоксу. Я уже почти год не распускал кулаки.
Я зевнул, и Шепли толкнул меня в плечо:
– Поехали.
Всю дорогу мы молчали. Не знаю, о чем думал Шеп, но я чертовски хотел увидеть свою жену. Она уехала вчера, и это было наше первое расставание со дня свадьбы.
Возле моей квартиры Шеп заглушил мотор.
– Доставка к дверям, неудачник.
– Признайся: ты скучаешь.
– По квартире? Да, немного. А еще скучаю по твоим боям и кучам бабок, что они приносили.
– Да, я тоже иногда. Увидимся утром.
– Заеду за тобой в шесть тридцать.
– Пока.
Шепли уехал, а я медленно поднялся по ступенькам, ища в кармане ключ. Я не любил приходить домой, зная, что там нет Голубки. Со времени нашего знакомства не было ничего хуже, и это осталось неизменным. Теперь стало еще тоскливее, поскольку Шепли и Америки здесь больше не было.
Войдя в квартиру, я бросил бумажник на стойку бара. Внутри было ужасно тихо: даже Тотошку я на время нашего отсутствия отвез в гостиницу для животных. Я вздохнул. За прошедший год квартира сильно изменилась. Со стен исчезли постеры и барные вывески, на их месте появились наши фотографии и картины. Больше это не была холостяцкая берлога, но оно того стоило.
Я прошел в спальню, разделся до боксерских трусов «Келвин Кляйн», забрался в постель и завернулся в сине-зеленое одеяло в цветочек. Этой вещи здесь тоже никогда не появилось бы без участия Эбби. Я перевернул Голубкину подушку и положил на нее голову, вдыхая аромат своей жены.
Стрелки показывали два ночи. До нашей встречи еще двенадцать часов.
Посетители, сидевшие в дальнем конце ресторана, закричали и помчались к дверям, чуть ли не сбивая на ходу столы и детей. Бокалы и столовые приборы со звоном посыпались на пол. Светильник в форме ананаса опрокинулся и разбился.
– Бог ты мой, что же вы за люди? – Америка закатила глаза и посмотрела на собравшуюся впереди толпу. – Это всего лишь небольшой дождик!
Официанты и администраторы помчались поднимать полотняные стены летнего ресторана.
– А ты еще жаловалась, что у нас нет вида на океан, – поддразнила Хармони.
– Да уж, теперь те высокомерные стервы больше не будут ухмыляться, – кивнула Америка и улыбнулась, глядя в сторону группы из шести блондинок, мокнущих снаружи.
– Мер, завязывай с вином, – посоветовала я. – По-моему, тебе уже хватит.
– Я на отдыхе, и это девичник. Я просто обязана напиться.
Я похлопала подругу по ладони:
– Все бы ничего, но ты становишься слишком вредной, как выпьешь.
– Да пошла ты, мерзавка! – подмигнула она в ответ на мой сердитый взгляд. – Я вовсе не пьяная и не вредная!
– Я просто шучу.
– Я объелась. – Хармони опустила вилку на тарелку. – И что теперь?
