— Гарри свел ее с Анной, — объяснил Эдвард. — Вивиан подружилась с ней, когда Харперы купили большое поместье в Гринвиче. Все встретились в «Мортимере» за обедом. Гарри пригласил Кэтлин. А Вивиан с Анной сели за отдельный столик. Тогда-то он и помянул, что Анна — твоя врагиня. И Кэтлин запомнила его слова. Остальное известно.
Джуэл покачала головой:
— Как ни стараешься избавиться от своего прошлого, оно постоянно преследует тебя. И именно там, где меньше всего ожидаешь. Черт! Как было бы просто, если бы я умерла. Не пришлось бы возиться с этим дерьмом. — Она горестно рассмеялась. — У Эмбер есть майка, на которой написано: «Жизнь — подлюга, но за ней смерть». А я бы сказала: «Жизнь — подлюга, но от нее никуда не деться».
Эдвард улыбнулся:
— Не все так ужасно. Я тебя не оставлю. И мы победим. Если ты намерена стать помягче.
— Я-то намерена. Однако многолетние привычки за день не изменишь.
— Эти привычки не многолетние, — возразил Эдвард. — Когда мы познакомились, ты была нежной и уязвимой. Потом очерствела, но время от времени я узнаю прежнюю Джуэл. То есть я хочу сказать, что ты не безнадежно стервозна.
— Ну, хоть что-то. Спасибо, дорогой, что остался со мной, когда моим другом быть непросто. Ты можешь лишиться работы из-за того, что выбрал меня, а не Кэтлин.
— Никакого выбора, в сущности, не было. Я мог на тебя злиться, но предать не способен. Мы — команда и командой останемся.
Следующую неделю Аллен провел в городе, и у Джуэл оказалось время подумать обо всем одной. В субботу она проснулась рано, приняла душ и быстро, как только позволяла слабая левая рука, оделась. Она решила рассказать дочерям о Саше. Время настало, но она с удивлением поняла, что очень боится.
Джуэл вышла ненадолго прогуляться, чтобы морозный утренний воздух прояснил голову. Потом заварила мятного чая и взяла с собой в библиотеку. Поежилась, подкрутила терморегулятор и достала из ящика стола фотоальбом со снимками девочек с Сашей. Аллен взял его из банковского сейфа в Нью-Йорке и прислал в Коннектикут. Она устроилась на диване и положила коричневый кожаный альбом на колени.
Джуэл не заглядывала в него четырнадцать лет. И не хотела бы заглядывать сейчас. Но отступать было поздно.
Правая рука медленно открыла кожаную обложку. И с трепетом готовившегося сразиться со львами гладиатора Джуэл опустила глаза. Первый снимок восемь на десять сделала Сашиным аппаратом нянечка в роддоме. Он запечатлел ее, Сашу и Эмбер, которой было всего двенадцать часов.
Джуэл не имела ни малейшего представления, как выглядел теперь Саша, но ее поразило, насколько молодой была она сама. В последние десять лет, после того как появилась первая седая прядь, Джуэл с такой регулярностью перекрашивала волосы, что забыла свой естественный цвет. И вот на карточке она — шатенка со струящимися до плеч волосами, весьма привлекательная. Может быть, Эдвард прав? Может быть, она в самом деле была тогда милашкой?
А Эмбер такая худенькая, такая хрупкая. Джуэл вспомнила тот давний день, день рождения старшей дочери, и у нее на глаза навернулись слезы. Ее взгляд скользнул по лицу Саши. Огромный бородатый русский медведь с ясными, сразу поразившими ее глазами. На фотокарточке эти глаза смотрели на нее. И в них читалась неподдельная любовь.
Дверь внезапно распахнулась, и в библиотеку ворвались Эмбер и Берил — в ночных рубашках, гольфах и ворсистых шлепанцах.
— Ты здесь! Мы к тебе заглянули, а ты уже встала! Хотели подать тебе завтрак в постель. Приготовили сюрприз.
— Вы рано поднялись. — Джуэл улыбнулась и закрыла альбом. — С добрым утром.
— Что это? — спросила Берил.
— Покажу немного позже.
— Можно мы покажем тебе наш сюрприз до завтрака?
— Разумеется. — Джуэл согласилась бы на все, что угодно, только бы оттянуть разговор.
Девочки выскочили в коридор, но через минуту внесли в библиотеку поднос, на котором стояло нечто высотой в фут, а шириной даже больше.
— Закрой глаза, — попросила Берил.
Джуэл повиновалась.
— Можешь открывать, — разрешила Эмбер.
Джуэл разлепила веки. На кофейном столике перед ней стоял пряничный домик — копия того самого здания, в котором жили они. Он был с выдумкой украшен конфетами, перышками и миниатюрными цветами из шелка.
— Боже мой! Сказка! По этому поводу вы и секретничали последние две недели? — Она протянула здоровую руку. — Спасибо. Великолепная работа.
— На прошлой неделе мы показали его Эдварду, и он сказал, что на Рождество домик послужит прекрасным украшением боковой витрины «Бижу».
— Он прав. А вокруг — задрапированные украшения. Завтра же заберу его с собой в город.
— Уезжаешь так скоро? — вздохнула Берил. — Ты уверена, что совершенно поправилась?
— Чтобы совершенно поправиться, необходимо работать. Начинать физиотерапию, чтобы не спотыкаться на каждом шагу.
— Тебе правда понравился пряничный домик? — спросила Эмбер.
— Конечно. Не представляю, как вы его сделали. Сколько тут всяких деталей!
— Мы долго работали, — объяснила Берил. — Но получили огромное удовольствие.
— Он великолепен. Еще раз спасибо. — Джуэл глубоко вздохнула. — Мне надо поговорить с вами обеими. Об одной очень серьезной вещи, о которой раньше я никогда не упоминала.
— О какой? — Девочек озадачило серьезное выражение ее лица.
— О вашем отце.
— Что-нибудь случилось? — всполошилась Берил.
— Нет. — Джуэл покачала головой. — С Алленом все в порядке. Я говорю о вашем родном отце. Видите ли, Аллен вас удочерил, когда вы были совсем малышками. — Она открыла альбом. — Ваш родной отец — этот человек, Саша Робиновски.
Джуэл принялась рассказывать ту самую историю, которую все прошедшие годы пыталась выкинуть из головы, слушая себя словно со стороны. Девочки сидели не шелохнувшись и молча слушали, как она познакомилась с Сашей, как влюбилась в него и как однажды из России объявилась его настоящая жена с тремя детьми.
— Я совершила ошибку, что не рассказала вам раньше, — добавила она. — Иногда подумывала, но потом решала, что вы еще слишком малы. А чем дальше, тем легче было скрывать: Аллен был вам отцом не хуже любого другого Мужчины — любил вас, заботился.
— А где теперь Саша? — тихо спросила ошарашенная Берил.
— В Нью-Йорке. Работает дизайнером в «Тиффани».
— Саша Робиновски, — осенило Эмбер. — Я знаю его работы. Недавно читала в «Таймс» статью о дизайнерах «Тиффани». Невозможно поверить! — Новость постепенно доходила до ее сознания. — Все эти годы у нас был другой отец, а ты ничего не рассказывала!
