Небольшая группа – Гартунг, Шмидт, Мюллер и шестеро солдат с автоматами – распахнула двери костела Святого Амброжа и рассредоточилась, ожидая нападения какой-нибудь тайной партизанской группы, скрывающейся в храме. Услышав шум, отец Вайда медленно встал из-за стола, разгладил свою рясу, поправил золотое распятие, сверкавшее у него на груди, подошел к алтарю и остановился рядом с ним.
– Вы кого-то ищете, герр гауптштурмфюрер? – громко спросил он, и его звонкий голос разнесся по пустому костелу.
Группа угрюмых людей настороженно приближалась по центральному проходу к алтарю.
– Кого я вижу! Это вы, герр доктор, и сюда явился даже прославленный штурмбаннфюрер! – сказал Вайда, стоя на последней ступеньке перед алтарем. – Вы все вместе! Какой приятный сюрприз. Конечно, я ждал вас, но не так рано!
– Ублюдок! – негодующе крикнул Гартунг. – Где Шукальский? Где Душиньская? Где они и кто еще участвовал в вашем спектакле?
– Спектакле?
– Вы отлично понимаете, о чем я говорю. Вы, лживая свинья! Я говорю о вашей вонючей сфабрикованной эпидемии тифа!
Священник обозревал группу людей, стоявших у его ног.
– Не надо кричать, герр штурмбаннфюрер. И не надо пугать меня. Я намерен оказать вам полное содействие. Вы сказали чистую правду! Это была сфабрикованная эпидемия!
Гартунг и Мюллер переглянулись.
– А вы, герр доктор, – невозмутимо продолжил Вайда, – хотите узнать, как мы это проделали? Видите ли, мы воспользовались вакциной. Вот и все. Простая вакцина, давшая при анализе Вейля-Феликса положительную реакцию.
Мюллер взирал на священника со смешанными чувствами – к недоверию примешалось восхищение.
– Вакцина…
– Совершенно верно, и еще кое-что, о чем немцам ничего неизвестно. Не хотите взглянуть, где и как производилась эта вакцина? А вы, герр гауптштурмфюрер, не хотите узнать, что происходило прямо под вашим носом в течение двух с половиной лет? А вы, герр штурмбаннфюрер, хотите узнать, кто год назад смеялся за вашей спиной и где они сейчас? – Он состроил ангельскую улыбку. – Пойдемте со мной, и я вам все покажу.
Отец Вайда повернулся и направился к задней части апсиды. Когда один из солдат поднял автомат, готовясь выстрелить, Гартунг тихо приказал:
– Подожди. Пойдем за ним.
Небольшая группа последовала за священником к двери в углублении. Он повернул ключ в большом железном замке и открыл путь к винтовой лестнице, которая вела вниз к склепу. Священник включил свет и начал медленно спускаться по лестнице, приговаривая:
– Видите, господа? Здесь есть даже электрический свет.
– Что это за место? – тихо спросил кто-то, пока все один за другим спускались по каменной лестнице следом за священником.
Наконец они оказались внизу. Девять человек смотрели широко раскрытыми глазами.
– Вот. Мы пришли. Господа, это наша лаборатория.
Священник пересек небольшое помещение и остановился на другой стороне у заставленного оборудованием стола. Он обратился к своим гостям:
– Господа, теперь я могу вам рассказать все, ибо знаю, что Зофия больше не в вашей власти. Русские слишком близко, и вам пора подумать о собственной безопасности. Я и другие, кто устроили этот обман, ну, – он пожал плечами, – мы всегда были готовы отвечать за последствия. Что же касается города, я должен был убедиться, что он в безопасности.
Затем отец Вайда подробно объяснил, как была обнаружена вакцина, как ее готовили, почему она спутала реакцию Вейля-Феликса и как они устроили «эпидемию».
Когда священник закончил свой рассказ, Фриц Мюллер сказал:
– Это совершенно невероятно.
– Невероятно, это точно, – мрачно сказал Гартунг, – но вы кое-что пропустили в своей интересной истории.
– Неужели?
– Небольшой факт о ваших товарищах по заговору и о том, где они сейчас.
– Господа, здесь мне придется разочаровать вас, ибо, видите ли, к этому времени они покинули Польшу целыми и невредимыми. Остался лишь я один.
– Но вы ведь знаете, где они, верно?
Отец Вайда посмотрел прямо в холодные синевато-серые глаза Гартунга.
– Я уже сказал, что они за пределами Польши. Вам до них не добраться.
– Священник, я могу развязать вам язык.
Отец Вайда улыбнулся и задумчиво покачал головой.
– Я так не думаю. Я думаю, герр штурмбаннфюрер, в глубине души вы понимаете: что бы вы со мной ни делали, это не заставит меня говорить.
Гартунг мгновение свирепо смотрел в спокойные глаза священника, затем вдруг не выдержал и во все горло начал отдавать приказы окружавшим его солдатам. Автоматные очереди взорвали тишину, и пули сразили тело Пиотра Вайды. Когда эхо выстрелов отдалось от окружающих каменных гробов, Максимилиан Гартунг, к своему ужасу и гневу, увидел, что отец Пиотр Вайда умер с безмятежной улыбкой на устах.
– Мария… – прошептал он. – Значит, это вы. И вы живы.
– Да, Ян.
У нее дрожал голос, она с трудом сдерживала слезы.
Они пробыли в кабинете лишь несколько минут, ощущая, как проходят годы и десятилетия, и осознали, в каком времени живут. Доктор Ян Сухов закрыл лицо руками и долго не отнимал их.
– Я искала вас, – тихо сказала она. – Я всегда надеялась, что вы живы и вам удалось выбраться из Польши.
– Боже мой, я не могу в это поверить… снова видеть вас.
– Ян, как вы выбрались из Зофии?
– Как ни смешно, сделать это было нетрудно. Отец Вайда отвез Катарину, Алекса и меня в деревню Добра, где мы прятались восемь месяцев, пока русские не освободили Польшу до самого Аушвица. Сначала мы собирались вернуться в Зофию, но русские так жестоко обращались с поляками, что мы присоединились к тем, кто бежал в Германию. Оттуда два года спустя нам удалось эмигрировать в Америку. Мы изменили свои имена – я вижу, что вы поступили так же, – и с тех пор живем здесь, в Нью-Йорке. Мария, не могу поверить, что это вы! Я все эти годы думал, что вы погибли!
– Значит, вы получили мое послание из лаборатории…
– Да, получил! Сначала я ничего не понял, но когда наконец расшифровал его, то не терял времени и тут же бежал. Но расскажите мне о себе!
– Ян, я вступила в ряды Сопротивления и приняла активное участие в августовском восстании. После этого я стала одной из тех сотен тысяч, у кого нет ни дома, ни имени. Изменив имя и профессию, я сумела добраться до Англии и там провела все эти годы, работая администратором в больнице. Знаете, Ян, до меня дошел слух от других беженцев, что вам удалось выбраться из Польши, поселиться в Соединенных Штатах и найти работу специалиста по инфекционным болезням. Я все время искала вас. Я расспрашивала стольких врачей…
Взор Яна снова выхватил фотографию на первой полосе «Буэнос-Айрес Гералд». Лицо постарело, но ошибки тут не могло быть: это их старый приятель Максимилиан Гартунг.
