Ознакомительная версия.
Это был самый длинный монолог, когда-либо произносимый Полей. Она несла какую-то чепуху, но ее слушали внимательно. Глупые речи действовали на мужчин как холодный оздоравливающий душ. Ирина и Ксюша присели на стулья – ноги не держали. Они с любовной улыбкой смотрели на подругу. Не семи пядей во лбу и ума не палата, а всегда почему-то казалось, что в решающем бою она заткнет амбразуру своим классическим бюстом. И Поля не подвела! Она говорила и говорила. О зарытых унитазах, о Леве и погибших собаках, о Костике и неправильных сливах в туалетах, о Тофике и безвременно исчезнувшей Лане, о своих выдающихся подругах и о сбалансированном питании.
Марк первым пришел в себя. Поля уже тихо и жалобно рассказывала о клещах, которые атаковали их три месяца назад. Марк подошел к ней, взял руку и поцеловал:
– Поленька! Ты воплощение женской мудрости!
Следом приложился Никита:
– Потрясающая женщина! Кустодиев и Рембрандт задохнулись бы от восторга!
– Я незнакома с ними, – честно призналась Поля.
Подскочил Вася, которому активно не понравилось проявление мужского восхищения, и задвинул жену за спину.
– Забываетесь и себе позволяете! Товарищи! Господа! – Он вдруг стал похож на спикера из Думы. Одно лицо, как близнец или долго тренировался. – Вернемся к нашим баранам. Суть вопроса: почему мы здесь находимся? На повестке дня заявление Ксюши. Выслушаем ее и покойного, то есть ошибочно покойного мужа. Прошу всех садиться. Поля! Ты почему садишься? А ужин? Вот, правильно, иди готовь. Женщина должна знать свое место. – Против воли он посмотрел на Тофика и получил поддержку взглядом. – Стульев всем хватило? Слово предоставляется Ксюше. Только медленно и внятно. Прессу, – Вася метнул взгляд на Диму, – попрошу временно отключить микрофоны.
Журналист кивнул и незаметно включил маленький диктофон в кармане.
Ксюша говорила долго. Дольше Поли. Отвечала на уточняющие вопросы, растолковывала замечания Костика. У нее с души свалился тяжкий груз. В конце Ксюша еще раз повторила о принятых мерах безопасности и повинилась:
– Извините, что я от вас скрывала. Особенно ты, Олег, не обижайся! Я хотела одна со всем справиться, не рисковать вами. Не получилось.
«Дура ты дура! – хотел сказать Олег. – Привыкла жить с альфонсом и не понимаешь, что нормальный мужик не будет в сторонке сигаретку покуривать, когда баба валуны катает». Вслух он ничего не сказал. У него еще будет возможность вправить Ксюше мозги. Если они, конечно, выберутся отсюда живыми.
– Класс! – Дима поднял вверх большой палец. – Матерьялец скандальный. Тянет на полосу или даже на разворот.
Ксюша не поняла, куда собирается разворачиваться журналист. Он достал диктофон и проверил качество записи. Пояснил, что полоса – это газетная страница, разворот – две смежные страницы.
– Позвольте задать вам еще несколько вопросов? – обратился он к Костику. – Меня интересуют детали с покушением и ваши последующие скитания. Картинки, яркие моменты.
– Да, то есть как Ксюша скажет. – ответил Костик.
Олег ухмыльнулся, Вася осуждающе покачал головой, Марк и Никита невольно обменялись понимающими взглядами. Живой покойник, конечно, внешне смазлив, но труслив как заяц и туп как бревно. Тофик о Костике не думал, его беспокоила собственная судьба, которой он так неразумно пожертвовал. Тофик рыскал глазами по лицам сокамерников, пытаясь определить, кто будет главным, к кому нужно прилепиться.
– Подождите вы с интервью, успеете. – махнула рукой Ксюша.
– Надо обсудить ситуацию, – согласился Марк. – Да, наша первая отсидка здесь, репетиция своего рода, надо сказать, была куда более приятна.
– Ружье в последнем акте. – подала голос Ирина, вспомнившая аналогии Марка с театром.
– Какое ружье? – удивилась Ксюша. – Здесь нет никакого оружия.
– Известная фраза Чехова, – объяснила Ирина. – Если в первом акте на стене висит ружье, в четвертом оно должно выстрелить. Если в доме имеется подземелье, должны быть и заложники.
– Чехов – это хорошо, – Вася вернулся к обязанностям спикера, – но давайте рассуждать по сути вопроса. Кстати, для новичков. Сортир здесь имеется – вон та дверь. Итак, какие есть предложения?
– А какие могут быть предложения? – вступил в разговор Олег. – Ксюша, мать Тереза, – обозвал он ее в сердцах, – права. Надо ждать. Организовать дежурство у пульта и у двери.
– Дверь снаружи только автогеном можно открыть, – заметил Вася.
– Не важно, – поддержал Марк Олега, – лучше не рисковать. Камеры показывают то, что делается вокруг дома. Происходящее внутри мы контролировать не можем.
– Я за этот дом, – подал голос Костик, – пятьдесят тысяч баксов отвалил. А тут одни недоделки.
Он хотел привлечь в себе внимание, но на него посмотрели как на досадную помеху: молчи уж!
– Если они ворвутся, – рассуждал Марк, – наши действия?
– У меня черный пояс по каратэ, – заявил хрупкий журналист.
– Забаррикадировать женщин, – подхватил Никита, – а самим врукопашную.
Тофик, так и не определивший, кто станет главным, пришел в ужас от их планов.
– Ви-ви-ви, – заикался он, – ви трэзьво подумайте! Зачем жертвы? Никто не виноват! Они хотят одын человек! Не равный, понимаете, ситуаций. Одын или восемь! – С устным счетом у Тофика дела обстояли неважно. – Жэнщны и дети! – Он сообразил, что детей здесь не имеется, и уточнил, показал пальцем в потолок. – Там у всэх дэти! У меня пять дэвочек! Вот-вот малчык родытся! За что, понмаете ли?
Повисло молчание. Костик съежился, как затравленный зверек.
– Ну что ж, – Вася нарушил тягостную тишину, – поступило предложение. Ставлю на голосование. Кто за?
– Полю позовыте! – потребовал Тофик. Пришла Поля. Вася повторил:
– Поступило предложение отдать Константина захватчикам.
– Они его тут же убьют и закопают рядом с собаками, – высказала свое мнение Ксюша.
– Кто за? – спросил Вася. Взметнулась единственная рука Тофика.
– Хватит ерунду молоть! – разозлился Олег. Сам он с удовольствием бы прикончил Ксюшиного мужа. Но подло выдать его на растерзание другим не мог. Такой парадокс.
Далее обсуждали стратегию обороны при возможном нападении и график дежурства ночью. Ксюша и Ирина встали из-за стола, пошли помогать Поле в кладовку, оборудованную Костиком под кухоньку.
У Поли уже вступил в действие основной инстинкт. Бандиты, подземелье, угроза жизни – она все отодвинула в сторону, кроме заботы о голодных мужчинах. В ответ на ее стенания Ирина заметила:
– Иисус пятью хлебами пять тысяч человек накормил.
– Подумаешь! – не оценила чуда Поля. – А мог бы он накормить десять человек, когда одна вилка и одна ложка? Тарелок три, хлеба нет. Что делать? Пусть едят по очереди? А мы будем быстренько вилку мыть?
Ознакомительная версия.
