— Добрый день всем. Я Стюарт Филлипс, — продолжал он, протягивая руку Конлану, который встал, чтобы поприветствовать его.
— Конлан Малоун. А это моя… Это Энджи Малоун.
Энджи пожала адвокату руку. Она была напряжена как струна и прилагала все силы, чтобы отогнать воспоминания о точно такой же встрече в адвокатской конторе.
«Мистер и миссис Малоун, у меня для вас есть ребенок».
«Девочка-подросток».
— С вами, юная барышня, мы уже знакомы, — обратился Филлипс к Лорен. — Что ж, вы приняли решение?
— Да, сэр, — едва слышно ответила Лорен.
— Вот и хорошо. Давайте начнем с технических вопросов. Хочу дать вам всем совет: при усыновлении разделение представительства иногда создает определенные проблемы. В данном штате закон это позволяет, однако делать это не всегда целесообразно. В определенных ситуациях — при разногласиях — я не смогу представлять ни одну из сторон.
— Ничего такого не случится, — сказала Лорен более уверенным голосом. — Я приняла твердое решение.
Филлипс посмотрел на Конлана:
— А вы оба готовы идти на риск при двойном представительстве?
— В данном случае, Стюарт, этот риск — наименьший из всех возможных, — ответил Конлан.
Филлипс достал из плотного конверта бумаги и передал их через стол.
— Подпишите эти документы, и мы пойдем дальше. В них вы всего лишь подтверждаете, что сознательно принимаете риски, связанные с двойным представительством.
Когда документы были подписаны, адвокат отложил их в сторону. В течение следующего часа шло обсуждение процедуры. Кто и за что будет платить, что и кому нужно будет подписывать. Филлипс разъяснил всем особенности законодательства штата Вашингтон, предупредил, что официальным инстанциям потребуется изучить жилищные условия, рассказал, как происходит прекращение прав биологических родителей и назначение опекуна-представителя в суде, прикинул, сколько времени уйдет на весь процесс и во сколько все это обойдется.
Энджи один раз уже участвовала в точно таком же обсуждении и знала, что технические детали в этом деле вторичны. Главными в нем были эмоции, чувства. Можно подписать кучу бумаг и надавать гору обещаний, а в последний момент передумать. Именно поэтому усыновление ребенка вступает в законную силу только после его рождения. Ведь Лорен еще предстоит взять своего ребенка на руки, и только после этого она поставит свою подпись.
Все эти мысли вызывали в душе Энджи страшную тревогу. Она покосилась на Лорен. Та неподвижно сидела за столом, положив руки на колени. Даже с выпирающим животом она выглядела юной и невинной. Девочкой, проглотившей арбуз. Она энергично кивала, когда адвокат о чем-то спрашивал ее. Энджи хотелось подойти к ней, взять за руку, обнять и сказать: «Ты не одна», но она знала, что это было бы ложью, потому что грустная правда как раз и заключалась в том, что скоро Лорен останется одна. Разве есть на свете большее одиночество, чем то, когда отдаешь собственного ребенка?
И у Энджи не было возможности защитить ее от этого.
Она прикрыла глаза. Разве они смогут пройти через все это и сохранить душевное спокойствие? Разве они…
Энджи почувствовала, что ее дергают за рукав. Она открыла глаза и заморгала.
На нее внимательно смотрели Конлан и адвокат.
— Вы меня о чем-то спросили? — проговорила она, чувствуя, как горят щеки.
— Я предлагаю составить план усыновления, — сказал Филлипс. — Тогда все пойдет гораздо проще. Начнем?
— Конечно, — ответила Энджи.
Филлипс перевел взгляд на Лорен:
— Какой вид общения вы бы предпочли после усыновления?
Лорен нахмурилась:
— В каком смысле?
— После того как Малоуны усыновят вашего ребенка, вам наверняка, как я полагаю, захочется поддерживать с ними связь. Звонить по телефону, чтобы поздравить ребенка в день рождения и, возможно, на Рождество. Получать от них письма и фотографии как минимум раз в год.
Лорен шумно втянула в себя воздух. Стало ясно, что она совсем об этом не думала, не осознавала, что усыновление полностью изменит отношения между ней и Энджи. Она повернулась к ней, испуганная, растерянная. У Энджи сжалось сердце, потому что Лорен напомнила ей хрупкий осенний лист, подхваченный ветром.
— Мы будем на связи постоянно, — сказала она адвокату. — Мы… Лорен для нас как член семьи.
— Я не уверен, что подобная открытость будет отвечать интересам ребенка, — покачал головой адвокат. — Гораздо эффективнее иметь четко обозначенные границы. Мы считаем, что…
— О, — ошеломленно произнесла Лорен. Не слушая адвоката, она не сводила взгляда с Энджи и Конлана. — Я совсем об этом не думала. Ребенку нужна одна мама.
Дэвид потянулся через стол и взял ее за руку.
— Мы не обязаны оформлять усыновление в той же форме, что и другие семьи, — сказала Энджи дрогнувшим голосом.
Ее охватило смятение. Она не могла представить, чтобы Лорен ушла из их жизни, но разве у них был выбор? Она посмотрела на девочку и увидела в ее темных глазах почти смертельную муку. Необходимость принимать столь страшное решение разительно изменила ее.
— Я не осознавала, а зря, — пролепетала Лорен, жалко улыбаясь. — Энджи, ты будешь идеальной матерью. Моему ребенку повезло.
— Нашему ребенку, — тихим голосом поправил ее Дэвид, и Лорен поблагодарила его за поддержку полным любви взглядом.
Энджи молчала, не зная что сказать. Тишину нарушила Лорен.
— Расскажите мне, как лучше сделать, — попросила она адвоката.
Обсуждение продолжилось. Все высказанные замечания и пожелания записывались на бумагу, чтобы потом все могли выработать единую позицию. Хотя Энджи и горела желанием подойти к Лорен, обнять ее и сказать, что все будет хорошо, она не была уверена, что стоит это делать. Понимая, что они вступают на путь, на котором вся их жизнь будет ограничена законом и строгими правилами, оглядывая сидевших за столом людей, которые толком еще не разобрались в своих чувствах, она задавалась только одним вопросом.
А будет ли все хорошо?
Впервые на памяти жителей Вест-Энда в Пасхальное воскресенье не шел дождь, небо было ясным и светило солнце. Вереницы нарядно одетых людей шли в церкви. По всему городу звонили колокола.
Энджи шла между Конланом и Лорен. Друзья и родственники опередили их и уже зашли в церковь. Энджи остановилась на ступеньках у входа. Конлан и Лорен последовали ее примеру.
— Мы расскажем им обо всем позже. Когда начнется охота за пасхальными яйцами, ладно? — сказала им Энджи.
Оба кивнули.
Энджи повернула обручальное кольцо камнем внутрь. Конечно, эта уловка не введет в заблуждение женщин семейства Десариа, но есть надежда, что в праздничной суете они не скоро заметят золотой ободок на ее пальце.
