в особняк, прекрасно зная, что там меня встретит хаос.
Валентина
Дверь захлопнулась, и я села на кровати, где читала, не в силах заснуть, пока Данте пытал Римо на конспиративной квартире. Я выскользнула из постели и накинула халат. Подошла ближе, когда раздался женский крик: Инес.
Я застыла на лестнице, глядя на сцену, разыгрывающуюся перед моими глазами. Инес вцепилась в рубашку Пьетро и качала головой. Ее волосы были в беспорядке, а лицо обезумело.
София, Анна и Леонас крадучись спустились по ступенькам, но остановились рядом со мной, очевидно, так же смущенные, как и я.
— Что происходит? — спросила я.
Сэмюэль бросил на меня свирепый взгляд.
— Данте отпустил Римо!
Я направилась вниз.
— Зачем ему это понадобилось?
Дверь открылась, и вошел Данте, выглядевший так, словно только что вернулся с поля боя.
— Спроси его, — выплюнул Сэмюэль.
Данте прищурился.
Инес, шатаясь, подошла к Данте, на ее лице было написано обвинение.
— Ты отдал мою дочь человеку, который ее изнасиловал?
— Инес, — сказал Данте голосом, который должен был успокоить ее, и его взгляд на мгновение метнулся к детям. — Серафина выбрала его. Она помогла ему.
Инес подняла руку и ударила Данте по лицу. Леонас ахнул рядом со мной. Анна и София смотрели на меня с открытым ртом от шока, а мое собственное тело охватил ужас.
Пьетро быстро схватил ее за запястье и притянул к себе, но выражение его лица было полно ярости и по отношению к Данте.
— Она запуталась! Ты должен был остановить ее. Ты украл у меня мою дочь. Ты забрал ее.
Слезы скатились по фарфоровой коже Инес.
— Я сделал то, что посчитал лучшим, — сказал Данте так, словно Инес только что не ударила его.
— Для кого? — резко прошептала Инес, кивнув в сторону Анны. — Для твоей дочери?
Данте просто смотрел на нее.
— Что насчёт близнецов? — спросила я.
— Она забрала их с собой, — пробормотал Сэмюэль.
— Разве это был не ее выбор?
Данте слегка покачал головой, желая уберечь меня от конфликта, но я не позволила ему в одиночку справиться с их гневом.
Инес грустно улыбнулась мне.
— Конечно, ты поддерживаешь его, даже когда он приносит в жертву мою семью.
— Оставь Вэл в покое, — отрезал Данте.
Инес начала трястись.
— Вон из моего дома. Каждый из вас.
Я моргнула.
— Мама, — начала София, но Инес бросилась к Данте и толкнула его в грудь.
— Вон. Из. Моего. Дома!
— Инес… — снова попытался заговорить Данте, но она отрицательно покачала головой и умчалась прочь.
— Уходите, — сказал Пьетро.
Данте расправил плечи и кивнул. Я не понимала, что происходит, совершенно ошеломленная и потрясённая.
— Собирайте свои вещи, — сказала я Леонасу и Анне.
Они заколебались, но я подтолкнула их наверх, и они наконец двинулись.
Я быстро последовала за ним и надела джинсы и пуловер поверх ночнушки, а затем босиком натянула кроссовки. Схватив свою дорожную сумку, я поспешила обратно.
— Леонас, Анна!
Они присоединились ко мне через мгновение, выглядя совершенно испуганными.
— Что происходит? — спросила Анна.
Я отрицательно покачала головой. Я не была уверена.
Когда мы вышли в вестибюль, Пьетро держал входную дверь открытой, будто ему не терпелось поскорее выпроводить нас из их дома. Сантино ждал на крыльце, пока Тафт и Энцо сидели в двух машинах.
Сэмюэль и Инес исчезли.
София была прижата к Пьетро, и мое сердце разрывалось, когда они с Анной крепко обнялись, будто это было последнее прощание. Нет, этого просто не могло быть.
Я взяла Данте за руку, желая показать ему свою поддержку. Он слегка сжал мою руку.
— Надеюсь, ты скоро поймешь мое решение.
Пьетро еще крепче прижал Софию к себе.
— Я понимаю, Данте. Ты защищал своих собственных детей и в свою очередь отдал одну из наших. Это уже не в первый раз.
Я не совсем поняла, что он имел в виду.
Мы вышли, и Пьетро закрыл за собой дверь.
Я взяла Анну свободной рукой, а Данте сжал руку Леонаса, и мы вместе направились к нашей машине.
Я не оглядывалась назад, не желая, чтобы это было похоже на настоящее прощание.
Мы ехали некоторое время, прежде чем Леонас заговорил с заднего сиденья, выглядя смущенным.
— Почему ты позволил дяде Пьетро выгнать тебя? Это и твой город тоже.
Данте кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Он выглядел измученным. Как долго он не спал?
— Да, но это дом Пьетро, это его семья, и даже как Капо я должен уважать это, особенно как часть их семьи. Им нужно время, чтобы погоревать.
— Но ведь Фина не умерла, — прошептала Анна.
— Нет, не умерла, — сказал Данте. — Но для нас она потеряна.
Анна прикусила губу, глядя в окно.
— София говорила, что Фина влюблена в Римо и хочет растить близнецов вместе с ним.
— Это не любовь, — сказал Данте.
Разве нет? Возможно, извращенная любовь, но любовь часто приходит с болью и самопожертвованием. Я не знала, что чувствовала Фина, не говоря уже о том, что происходило с Римо Фальконе, но в любом случае я не разделяла уверенности Данте.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что Серафина сейчас сама не своя. Если бы она была в порядке, она не предала бы свою семью, свое воспитание, просто все ради такого человека, как Римо Фальконе.
Я дотронулась до его бедра. Глаза Анны были широко раскрыты и ничего не понимали. Это было непросто. Мне не хотелось расстраивать ее еще больше.
Данте прочистил горло, и его лицо разгладилось.
— Увижу ли я Софию снова? — тихо спросила Анна.
Я с улыбкой повернулась на своем сиденье.
— Конечно.
Данте ничего не ответил.
* * *
Мы все еще пребывали в состоянии шока, когда Серафина покинула нас вместе с Римо. Более сильный, более затяжной паралич, чем после ее похищения, потому что он казался более постоянным. Когда Римо похитил Серафину, мы были уверены, что вернем ее, что сделаем все, что в наших силах, чтобы вернуть ее домой. На этот раз в наших умах и сердцах поселилось чувство окончательной утраты. Утрата, которую не могла развеять даже самая смелая надежда.
Наша семья была разбита. В первые я испугалась, что мы не сможем это исправить.
Инес и Пьетро выгнали нас из своего дома. Инес и Сэмюэль даже не попрощались. Я чувствовала боль Инес почти так же, как свою собственную. Она потеряла свою дочь, но не в смерти, но конечный результат может быть таким же. Одна только мысль о потере Анны превращала мое сердце в лед. Данте усилил меры безопасности. Мы не допустим повторения спектакля.
