за пытки подростков, за все другие ужасные вещи, происходящие на этой войне. Я бы все равно высказала Данте свое мнение, если бы он попросил об этом, и даже если бы не попросил, но на это все.
Папа молча кивнул.
— Это к лучшему, Вэл. В любом случае, сейчас не самое лучшее время для таких перемен, и я бы не хотел, чтобы ты участвовала во всем, что мы делаем. Женщины должны быть защищены. Чем больше ты будешь вовлечена, тем больше ты становишься мишенью для наших врагов.
Фина не была вовлечена в дела и все же подверглась нападению, но в конечном счете я согласилась с отцом.
— Я думаю, это означает, что тебе придется жить вечно, чтобы ты мог давать советы Данте.
Папа рассмеялся.
— Эта отвратительная диета с низким содержанием углеводов и белым мясом, которым меня мучает твоя мать, должна быть чем-то полезна, — он сделал паузу. — Я все еще хочу увидеть, как вырастет мой третий внук, или вы с Данте уже сдались?
Я прикусила губу. Мы уже давно не обсуждали этот вопрос, но и контрацептивами тоже не пользовались.
— Нет, но, возможно, этому не суждено случиться.
Печаль звенела в моем голосе, выдавая мое неприятие этого вопроса.
Папа коснулся моей щеки.
— Может, сейчас самое подходящее время. Нам всем нужно что-то хорошее.
Я кивнула, но ничего не сказала. Мы направились к кабинету Данте и вошли туда после того, как я постучала. Данте выглядел менее растрёпанным, чем раньше, и встал с невозмутимым выражением лица, чтобы пожать руку моему отцу. Его маска была на месте, непроницаемая и сильная.
— Как общее настроение? — спросил Данте, когда мы уселись в кресла перед камином.
Папа пожал плечами:
— Пятьдесят на пятьдесят. Многие рады избавиться от близнецов Фальконе. Ты же знаешь, как люди опасаются, что их внешность рано или поздно привлечет внимание Римо, а внимание этого человека никогда не бывает хорошим. Лучше избавиться от них и от него самого. Обострение войны с Каморрой и Фамильей многие любой ценой хотят избежать. К счастью, Младшие Боссы, похоже, склоняются к этому мнению, — он вздохнул. — Конечно, есть и другие. Люди, которые считают, что ты должен был убить Римо и возглавить нападение на Фамилью и Каморру.
Данте задумчиво кивнул.
— Полагаю, среди них Пьетро и Данило.
— Возможно, но ни один из них не высказал публично своего мнения по этому поводу. Они семья, или будут семьей в случае Данило. Это уже преимущество.
— Пьетро не станет чернить тебя в присутствии других, — сказала я.
Даже если Инес, Сэмюэль и Пьетро были убиты горем и даже винили в этом Данте, они все равно были семьей, и ни один из них не был склонен к эмоциональным вспышкам мести.
— Он верный человек, — сказал Данте с ноткой сожаления в голосе.
— Так и есть, — согласился папа. — Я должен быть честным. Даже те люди, которые думают, что ты сделал мудрый выбор, беспокоятся. Фамилья и Каморра объединят свои силы, сейчас более чем когда-либо, чтобы уничтожить нас и разделить нашу территорию.
— Лука должен защищать Марселлу и Амо. У Римо есть Невио и Грета. Ты действительно думаешь, что они позволят этой войне обостриться? — я сказала.
Данте провел пальцами по волосам, его губы сжались.
— Сомневаюсь, что Лука увеличит свои попытки. Римо трудно читать, но он тоже, вероятно, теперь дважды подумает, прежде чем рисковать чем-либо.
— Есть ли способ разделить их? Чтобы вызвать разногласия между Римо и Лукой?
Папа рассмеялся.
Данте тоже горько улыбнулся.
— Их связывают узы удобства. Лука и Римо не союзники и не друзья, они временно игнорируют друг друга. Не так уж много нужно, чтобы эти двое снова вцепились друг другу в глотку.
Данте на мгновение выглянул в окно, прежде чем продолжить.
— Я не стану разжигать между ними конфликт, по крайней мере в настоящее время. Мы можем застрять между их фронтами, и я не заключу мир ни с одним из них.
Я боялась, что так оно и есть.
— Как мы выиграем эту войну?
— Мы не можем победить, — сказал Данте. — Не думаю, что кто-то из нас может одержать победу.
Я смущенно переглянулась с папой.
— Тогда что? — спросил он.
— Наша цель сделать нас неприкасаемыми. Каморра и Фамилья могут оставаться нашими врагами до тех пор, пока они не решатся действовать, мне все равно.
Я склонила голову набок.
— Как сделать нас неприкасаемыми? Новые союзники? Но даже в этом случае будет двое против двоих, пока Каморра и Фамилья сотрудничают вместе.
— Корсиканский Союз не рискнет быть втянутым в нашу войну, а ты не можешь даже подумать о связях с Братвой, не так ли? — в ужасе спросил папа у Данте.
Данте издал пренебрежительный звук.
— Даже если Братва может быть открыта для свободного сотрудничества теперь, когда их пакт о ненападении с Фальконе нарушен, в чем я сомневаюсь, я абсолютно не заинтересован в сотрудничестве с Григорием. Они так же ужасны, как и Каморра. Наши ценности очень далеки друг от друга.
Мало что было неприкосновенным. В основном это была полиция. Мы подкупали их, угрожали некоторым из них, но ни на кого из них не нападали. Они игнорировали наше присутствие, до тех пор, пока мы не нападали на них и не платили им достаточно, за исключением случайных арестов солдат или наших наркоторговцев. Мои брови сошлись на переносице. Что имел в виду Данте?
— Джованни, здесь в игру вступают твои связи, и ты тоже, Вэл, будешь жизненно важна для моего плана.
— Мои контакты? — спросил папа.
— Да, ты знаешь, как представить себя в определенных кругах. Вот такой человек мне нужен рядом.
Папа задумчиво прищурился.
— Что за круга?
Но я уже успела понять. Поскольку я больше не управляла казино, моей основной работой была болтовня с политиками и их женами. Эти люди были хорошими клиентами в наших борделях и казино, и многие из них пользовались скидкой на кокаин или героин. Их жены обожали вечеринки, которые мы устраивали, острые ощущения от запретного и, самое главное, наши почти безграничные средства.
— Ты играешь в гольф с сенаторами и мэром. Тебе всегда удавалось свести к минимуму слухи о твоей семье в преступном мире. Ты тот, который поможет мне привести Наряд к новому сотрудничеству.
На папино лицо снизошло понимание.
— Ты хочешь попасть на политическую арену.
— Да, я считаю, что мы должны сделать нас еще более незаменимыми для политической элиты нашего города и государства. Ты дружишь с несколькими сенаторами.
— Они будут опасаться быть связанными с организованной
