поднял глаза, не понимая, почему она использует английское слово, обозначающее свинину.
― Что?
― H, A, M. Это песня Jay-Z. Hard As a Motherfucker36.
― Лучия, ― отругала ее la Vedova, но все остальные разразились хохотом.
― Я знал, что она мне понравится, ― сказал Адриано с одобрительной ухмылкой.
― А ты? ― спросил я Ларса. ― С тобой все в порядке?
― У меня была самая легкая работа из всех, ― скромно ответил он. ― Мне пришлось сделать всего один выстрел.
― Ну, ― сказала Лучия, ― это был чертовски важный выстрел.
― Лучия! ― чопорно сказала la Vedova. ― Язык!
― Нона, дай мне передохнуть! ― пожаловалась Лучия, когда все остальные снова засмеялись.
― А как насчет других наших парней? ― спросил я.
Лицо Ларса стало мрачным.
― Четырнадцать погибли. Остальные ранены.
В комнате воцарилась тишина.
Четырнадцать погибших…
Я подумал о бедном Лоренцо, лежащем на гравии и умирающем от пули Цольнера, попавшей ему в грудь.
― Я бы хотела сделать пожертвование семьям погибших, ― обратилась la Vedova к Дарио. ― И тем, кто выжил… кто помог спасти мою внучку.
Дарио слегка склонил голову в знак уважения.
― Мы позаботимся о них, но все, что вы пожелаете сделать дополнительно, будет расценено как жест доброй воли. Спасибо.
― Подождите, как вышло, что никого из нас не арестовали? ― спросил я.
La Vedova ответила.
― Когда полиция узнала, что люди, похитившие мою внучку, были из русской группировки, мне удалось убедить их квалифицировать произошедшее как теракт. Несколько удачно внесенных пожертвований убедили их не обращать внимания на элитную частную организацию, которую я наняла для обеспечения ее безопасного возвращения.
― Вы слышали это? ― пошутил Никколо, указывая на меня. ― Ты ― часть элитной частной организации.
― Мне казалось, мы всегда ими были, ― подхватил Адриано.
― Что случилось после колокольни? ― спросил я.
Никколо жестом обвел комнату.
― Разве не очевидно?
― Нет, я имею в виду… ты здесь, ― сказал я Никколо. ― Теперь все в безопасности?
― Синьора Фиоретти восстановила контроль над Венецией, ― дипломатично ответил Дарио, ― и пригласила нас сюда как своих почетных гостей.
― Значит ли это, что наемники сдались?
La Vedova поправила меня.
― Скорее, поджали хвост и сбежали.
― Мы убили всех на острове, ― сказал Ларс. ― Когда те, кто был на лодках, выяснили, что их босс мертв, они решили поспешно ретироваться.
Никколо бросил на меня злобный взгляд.
― Насчет той части, которая касается смерти их босса…
― …что? ― невинно спросил я, хотя знал, что будет дальше.
― Ты мог бы оставить его в живых.
― Я думаю, он поступил совершенно правильно, ― сказал Адриано.
― Да, но тебе тоже нравится стрелять в людей, которых мы могли бы использовать, ― сардонически сказал Никколо. Затем он снова повернулся ко мне. ― Если бы у нас был Аурелио, мы могли бы заставить Фаусто сесть за стол переговоров.
La Vedova насмешливо фыркнула.
― Неужели ты веришь, что человек, готовый предать свою кровь, откажется от всех своих планов из-за того, что его сын подвел его и попал в плен?
Никколо знал, что лучше не спорить с самой могущественной мафиози во всей Италии.
― Я просто говорю…
― Иногда, ― сказал я, ― лучше подать устрашающий пример.
La Vedova посмотрела на меня с одобрительной улыбкой и слегка кивнула.
Никколо взглянул на нас двоих и понял, что что-то упустил.
― …возможно, ― проворчал он.
― Это не имеет значения, ― сказал Дарио. ― Наш брат жив, Лучия в безопасности. Наши семьи не пострадали. Это все, что меня волнует.
― Кстати, о семье… ― сказал я и нахмурился. Я поднял глаза на Адриано. ― Мой костюм…
― Я не забыл, ― сказал он с ухмылкой, доставая что-то из кармана. ― Как только они сняли его с тебя, я позаботился о том, чтобы захватить это.
Он протянул мне маленькую коробочку.
― Спасибо, брат, ― сказал я.
― Не стоит благодарности.
― Синьора Фиоретти, ― обратился я к la Vedova, ― я хотел бы попросить у вас благословения на брак с вашей внучкой.
Вся комната замерла.
Дарио и Никколо, в частности, смотрели на пожилую женщину, опасаясь, чем все это может обернуться.
Лучия смотрела на бабушку со страхом и волнением в глазах.
La Vedova выпрямилась и слегка улыбнулась.
― Я даю тебе свое благословение… и принимаю тебя в свою семью как своего внука.
Все присутствующие в комнате зааплодировали.
Я открыл коробочку. Внутри оказалось кольцо, довольно похожее на то, которое я подарил Лучии в продуктовом магазине…
Вот только оправа была золотой, а камень ― настоящим рубином. Адриано порылся в старых маминых шкатулках с драгоценностями, чтобы найти что-то похожее.
― Лучия Фиоретти… Я люблю тебя… Ты выйдешь…
Лучия разрыдалась еще до того, как я закончил.
― Да ― да ― ДА! ― закричала она, наклоняясь и целуя меня в губы.
Все в комнате улыбались и аплодировали.
Когда Лучия отстранилась, я достал кольцо из коробочки.
― Теперь мы можем заменить его, ― сказал я и потянулся к ней.
Она отдернула руку, словно прикоснулась к горячей плите.
― Нет. Я никогда от него не откажусь.
― Но…
Она улыбнулась мне сквозь слезы.
― Это напоминание о самом счастливом дне в моей жизни. Ну… теперь уже о втором самом счастливом дне.
Я улыбнулся ей в ответ и надел кольцо на ее палец рядом с его более скромным двойником.
Она наклонилась и снова поцеловала меня.
Все снова зааплодировали ― кроме la Vedova.
― Два кольца? ― недоуменно спросила она. ― Я что-то пропустила?
― Я… вроде как уже сделал ей предложение несколько дней назад, ― пояснил я.
― Понятно, ― сказала la Vedova. ― Ну, это очень…
― Нона, ― тревожно сказала Лучия.
― Я хотела сказать «романтично», ― ответила женщина. ― Иди сюда.
Лучия улыбнулась, подошла к бабушке и обняла ее.
― Мы должны спланировать свадьбу! ― радостно сказала Алессандра.
― Придется подождать, ― сказал Никколо. ― Сначала мы должны посетить другую свадьбу.
― Что? О чем ты говоришь?
Я заметил, что Алессандра снова напряглась. И ее лицо, и выражение ее тела словно замерзли.
Никколо взглянул на нее, вздохнул и снова посмотрел на меня.
― Как только ты
