вертолет приземлился на крыше больницы.
Я вышла и бежала рядом с ними, пока персонал больницы перекладывал его на каталку и увозил в здание.
Я оставила его только тогда, когда его забрали в операционную.
― Синьорина…
― Я знаю, ― ответила я, затем наклонилась и прошептала ему на ухо: ― Я люблю тебя. Вернись ко мне.
Я поцеловала его в губы и позволила им вывести меня.
Я оцепенело сидела на стуле возле операционной, а медсестра осматривала меня, светила мне в глаза и задавала вопросы. Полагаю, она беспокоилась из-за крови на моем платье, но немного ослабила напор, когда я сказала, что это не моя кровь.
Затем в конце коридора поднялась суматоха.
Группа мужчин в черных костюмах направилась ко мне.
А в центре их шла моя бабушка, длинное черное платье которой подметало пол.
― Нона, ― сказала я, и все мое лицо сморщилось.
Я встала, и она обняла меня.
Я положила голову ей на плечо и безудержно разрыдалась.
― Мне так жаль, моя милая, ― шептала она, пока я всхлипывала. ― Мне так жаль, мое милое дитя…
Массимо
Ты обещал, что не оставишь меня…
Я люблю тебя…
Вернись ко мне…
Голос Лучии эхом отдавался в темноте…
И постепенно сменился медленным, однообразным гулом аппаратов.
Когда я открыл глаза, то увидел потолок, выложенный акустической плиткой и освещенный люминесцентными лампами. Сбоку из-за длинных штор пробивался солнечный свет.
Затем я услышал любимый голос.
― Боже мой… ты очнулся…
Опустив глаза, я увидел, что Лучия встала со стула рядом со мной. На ней было уже не белое платье, заляпанное кровью, как на колокольне, а красивые блузка и юбка.
Она улыбалась от уха до уха, а глаза ее наполнились слезами.
― Привет, детка, ― прохрипел я. У меня пересохло во рту.
Лучия перегнулась через металлические перила больничной койки и страстно поцеловала меня в губы.
Когда она отстранилась, я осторожно прикоснулся к ее лицу. Я был обеспокоен ― синяк под глазом, который я впервые увидел на колокольне, стал желто-зеленым.
― Ты в порядке? ― спросил я.
Она засмеялась и сжала мою руку обеими своими.
― Теперь да. Подожди, я должна сказать остальным, что ты очнулся!
Она еще раз неистово поцеловала меня, словно не в силах оторваться.
Потом побежала к двери больничной палаты, распахнула ее и крикнула в коридор:
― ОН ОЧНУЛСЯ!
После чего вернулась ко мне и нежно коснулась моего лица.
― Как долго я был в отключке? ― спросил я.
― Всю ночь. Тебя прооперировали после событий на острове, и с тех пор ты спишь.
Я услышал звук шагов, и Лучия отошла в сторону, чтобы я мог увидеть, кто это.
Там были Адриано и Ларс, которых я ожидал увидеть…
Но появление остальных меня шокировало.
Дарио…
Алессандра…
Никколо…
И la Vedova, которая стремительно вошла в одном из своих длинных черных накрахмаленных платьев.
Бьянка тоже была здесь, и Адриано обнимал ее за плечи.
― О, вау, ― сказал я удивленно.
― О, вау? ― повторил Никколо. ― Герой просыпается после победы над смертью ― и его первые слова: ― О, вау?
― На самом деле, ― засияла Лучия, ― это было «Эй, детка».
― Гораздо романтичнее, ― согласился Никколо.
― Я просто не ожидал увидеть всех вас здесь, ― сказал я.
Дарио подошел к кровати и взял меня за руку. Мой старший брат обычно был бесстрастен, но я видел едва сдерживаемые эмоции за его улыбкой.
― У меня не было возможности попрощаться с папой… поэтому я ни за что не хотел рисковать снова.
Я приподнял бровь.
― Так плохо, да?
― О-о-о, он просто драматизирует, ― сказал Адриано.
― Не слишком, ― ответил Ларс. ― В тебя попали семнадцать раз.
Я уставился на него.
― …что?!
― Ну и кто теперь драматизирует? ― проворчал Никколо. ― Да, в тебя стреляли 17 раз… но только три пули пробили броню костюма. Придется послать синьору Гильярдо корзину с фруктами.
― По-моему, нужно что-то получше этого, ― укоризненно сказала Алессандра.
― Хорошо… позолоченную корзину с фруктами, ― согласился Никколо.
Алессандра наклонилась и поцеловала меня в щеку.
― Ты нас напугал.
― А… ничего страшного, ― сказал я и улыбнулся своей второй невестке. ― Бьянка пережила гораздо худшее, когда спасала мне жизнь.
Бьянка улыбнулась и взяла меня за руку.
― Но в меня не стреляли семнадцать раз.
― Да, не преуменьшай того, что ты вел себя невероятно храбро, ― отругала меня Лучия. ― Ты был великолепен.
Затем она наклонилась и нежно поцеловала меня в губы.
Когда она выпрямилась, la Vedova вскинула бровь.
― Массимо… куда ты дел мою внучку, и кто эта молодая женщина, которой ты ее заменил?
― Перестань, Нона, ― сказала Лучия, улыбаясь.
― Не то чтобы я не был рад видеть всех вас, ― сказал я, ― но где Роберто и Валентино?
Я заметил, что Алессандра напряглась от моего вопроса. Она выглядела недовольной.
― Оба передают тебе привет, ― сказал Никколо. ― Роберто возвращается из Гонконга ― он должен быть здесь в течение нескольких часов. А Валентино находится на Сицилии. В ближайшее время мы его не увидим.
― Сицилия? ― спросил я. ― Он встречается с ними, как я встречался с синьорой Фиоретти?
Алессандра, казалось, еще больше рассердилась от этого вопроса.
Дарио попытался обнять ее, но она холодно отстранилась.
Никколо проигнорировал драму и одарил меня натянутой улыбкой.
― Можно и так сказать.
Я понял, что что-то не так. Я как раз собирался спросить, в чем дело, когда la Vedova прервала меня.
― Надеюсь, их встреча пройдет не так, как наша, ― сказала она мрачно.
― Будем надеяться, ― согласился я. Затем я посмотрел на Адриано. ― Ты в порядке? Ты выглядел довольно потрепанным, когда поднимался по лестнице на колокольню.
― Ну… — Он пожал плечами и похлопал себя по боку. Я заметил, что его рубашка была натянута сильнее, чем обычно, как будто под ней были бинты. ― Пару раз ранили, пару раз сломал ребра. С кем не бывает.
― Мне жаль…
Он разразился хохотом.
― О чем ты говоришь?! Это ты возглавлял атаку ― все мы остались живы только потому, что ты ворвался туда, как сумасшедший, и получил семнадцать пуль.
― Хэм, ― сказала Лучия.
Я
