Они стояли на коленях, лицом к лицу, когда вдруг она резко откинулась назад, запрокинув руки, выгнувшись в «мостике», и он подставил ей под спину свою руку.
Она с трудом могла говорить.
– Я чувствую тебя… прямо возле… сердца… Боже… Боже… Боже…
– Я никогда не думал, что ты такая.
– А я никогда и не была такой… раньше…
Он потянул ее за руку, и она поднялась так же свободно, как и до этого упала, и тут же впилась в него поцелуем, прижалась к нему всем телом, взъерошила ему волосы.
– Ли… Ли… мне до сих пор не верится, что я с тобой… и занимаюсь этим.
Ей было сорок пять, и она была свободна и раскованна, наверстывая упущенное за столь долгие годы.
Когда она кончала, он приглушил ее крик диванной подушкой, опасаясь, что услышат жильцы этажом ниже. Когда же он задергался в оргазме, она со счастливой улыбкой наблюдала за ним. В эти минуты он был прекрасен – даже и так, с отпавшей челюстью, запыхавшийся. Она коснулась его влажной брови, пробежала рукой по лицу, опустила палец в его полуоткрытый рот.
Они долго лежали на полу, ощущая под собой шершавую ткань ковра, удерживая друг друга рядом сплетением ног и взглядами. Над их головами бесшумно колыхалась ветка фикуса, попавшая в поток горячего воздуха из кондиционера. Басы, выплывавшие из радиоприемника, отражаясь от пола, эхом отдавались в их ребрах. За окном валил снег и бушевал ветер, но, нежась в шафрановом свете ламп, они чувствовали, как разливается в них благодатное тепло.
– Я даже не мог представить, что ты такая, – в изнеможении произнес он.
– Не знаю, что на меня вдруг нашло.
– Наверное, ты слишком долго ждала этого.
– Нет, тут что-то другое. Все это так не похоже на меня.
Он коснулся ее нижней губы, чуть сдавил ее и отпустил, возвращая к естественным очертаниям.
– Когда я впервые задумался о тебе в сексуальном плане, мне казалось, что ты должна быть предельно сдержанна и даже строга.
– Так оно и было раньше. Ты изменил меня.
– И как мне это удалось?
– Не знаю. Ты просто… – Она перекатилась на спину, груди ее опали, и его свободная рука тут же потянулась к ним. – Вдруг появился ты – тридцатилетний, сильный, превративший меня в сексуально озабоченную особу, – меня, такую… ну, как бы это сказать, практичную и деловитую, что ли… И я теряю контроль над собой, на работе только и думаю о том, как бы удрать поскорее из магазина, чтобы встретиться с тобой и заняться любовью. День, проведенный без тебя, кажется мне месяцем.
– Со мной то же самое. Но дело здесь не только в сексе. Ты меня интересуешь не только как партнерша в постели.
– А как же еще? – спросила она, лениво растянувшись на спине, в то время как он кончиком пальца выписывал контуры ее ребер, скользил вокруг соска, потом спускался к пупку, забираясь в его круглую впадинку, выныривая, чтобы опять устремиться вверх, к грудям.
– Помнишь в первый день Нового года, когда ты пришла ко мне в полдень и мы не смогли заняться любовью, я был счастлив уже тем, что ты сидишь на моем колене, в лучах солнца. Или, например, когда на работе особенно достается и я могу прийти к тебе за советом и утешением, как это было вчера, когда я отвез Джуда в тот приют… Все это тоже очень важно для меня. И эта сторона наших отношений так же хороша, как и то, чем мы занимаемся сейчас.
Лениво улыбнувшись, она повернулась к нему, так что ее груди обрели прежнюю пышную форму и уютно поместились в его пригоршни.
– Неужели так же хороша? – поддразнила она.
– Ну нет, – ухмыльнувшись, поспешил добавить он, – почти так же.
Она тихонько хихикнула от удовольствия и перекатилась на живот, так что теперь они лежали лицом к лицу, и она легкими движениями пальцев приподнимала волосы на его затылке, вглядываясь в черты его лица, и постепенно ее смех растворялся в подступившей волне желания.
– Для меня тоже, – прошептала она.
Она чуть приподнялась и, слегка навалившись на него, начала целовать столь же нежно, сколь и страстно.
– Ты дал мне столько счастья, – сказала она и порхающими пальцами, словно перебирая струны лютни, откинула упавшие ему на лоб пряди волос.
– Я рад.
– И, знаешь, что я тебе скажу?
Он молча ждал, пока она продолжит.
– Я твердо убеждена в том, что качество отношений определяется тем, как проходит время после сексуального общения. А что ты думаешь?
Он же думал о том, что хочет провести остаток жизни с этой женщиной. Обняв ее за шею, он выдохнул ее имя: «О, Ли…», крепко прижал ее к себе, и невысказанное прозвучало громче любых слов, которые он мог произнести в ответ.
Этой ночью во сне она видела Грега – всего лишь в третий раз после его смерти. Он явился на какое-то мгновение: войдя на кухню, поправил на голове красную кепку и, улыбнувшись, сказал: «Я починил этот шланг, мам». Она проснулась сама не своя. Сердце билось гулко, словно удары молотка сыпались на изголовье ее кровати, напоминая о том, что Грег на самом деле мертв и она никогда не услышит его голоса, не увидит его лица.
Она коснулась вещей, ее окружавших, – чтобы убедиться в том, что не спит; пощупала свой лоб.
Что означал этот сон? И почему он пришел именно сегодня, после того как она побывала у Кристофера? Неужели для того, чтобы лишний раз напомнить, что на самом деле Кристофер заменил ей сына?
В тот же день, все еще под впечатлением от увиденного во сне, Ли получила второе напоминание о Греге – позвонил Нолан Стиг.
– Привет, – непринужденно сказал он, – звоню просто так, узнать, как поживаете.
Его голос наполнил ее щемящей тоской. Ее всегда трогала отзывчивость этих ребят – друзей Грега, которые до сих пор звонили ей, не забывая о том, что некогда она была частью их жизни. Милый, внимательный Нолан – как приятно сознавать, что он, верный друг Грега, и сейчас продолжает заботиться о его семье. Минут десять они поговорили о работе Нолана, автошколе Джои, возвращении Дженис в колледж, о погоде нынешней зимы. Наконец, когда были исчерпаны уже все темы, кроме главной, о которой оба все время думали, Нолан сказал:
– Не знаю почему, но я сегодня так много думаю о Греге.
Какое облегчение, что можно наконец в открытую говорить о нем.
– О, Нолан, я тоже… прошлой ночью я видела его во сне.
– Мне он никогда не снится. А я бы очень хотел. Так здорово опять увидеть его.
– Даже не верится, что ты позвонил именно сегодня, когда мне это было так необходимо. Не каждый поймет, что мне все еще хочется иногда поговорить о нем с кем-нибудь.
– Он всегда был моим другом. Наверное, нескольких месяцев мало, чтобы смириться с его утратой. А уж сколько времени потребуется вам – даже не представляю. Я рад, что именно с вами могу говорить о нем.
