гигантов, но байкеры почтительно посторонились. Я узнала подошедшего – это был тот самый байкер, который говорил с Дуэйном в «Ореховом домике Дейзи».
Впившись в меня темными глазками, он чуть не споткнулся, приоткрыв от удивления рот. Он явно удивился и явно узнал меня.
– Скарлет вернулась, подружку привезла, – сообщил Бурав.
– Я не вернулась, – отчеканила Клэр сквозь зубы, сверкнув глазами. – Репо, это Джессика Джеймс, ее отец…
– Я знаю, кто ее отец. Что вы здесь забыли? – Человек, которого Клэр назвала Репо, не сводил с меня глаз, и его удивление быстро сменилось неодобрением и гневом.
– Мы приехали забрать мою кузину Тину.
Репо прищурился и несколько секунд не отвечал, пристально глядя на меня.
– Почему вы думаете, что Тина здесь? – спросил он наконец.
– Она мне позвонила.
– Позвонила? – недоверчиво переспросил он.
– Да. Я предупредила папу и брата, что заберу ее.
При этой новости злость Репо сменилась усмешкой:
– То есть шериф и его заместитель знают, что ты здесь?
– Да, мистер Репо, знают. А теперь я в четвертый раз прошу: может кто-нибудь из вас вывести сюда Тину? Мы сразу же уедем.
Усмешка черноглазого превратилась в улыбку, когда я назвала его мистером Репо, и он засмеялся, будто я сказала что-то нелепое.
– Умная девочка, – выдохнул он, покачав головой. Затем уже без улыбки повернул голову и кивнул в сторону Бурава: – Сходи за Тиной. И не болтай, что Скарлет здесь.
Бурав, явно удивившись полученным распоряжениям, не решился возразить и вместе с Сомом направился в бар, но не через главный вход, а другим путем.
Мы с Клэр и Репо остались стоять на парковке. Клэр волчицей глядела на Репо, он столь же неласково смотрел на нее, а я старалась следить за обоими сразу. Мне показалось, что мы так и простоим молча – Клэр и Репо совершенно не стремились завязать разговор. Неприязнь, густая, как мясная подлива, прямо-таки скатывалась с моей подруги, причем я не знала, ненавидит она этого человека, бар «Дракон» или все вместе. Клэр не рассказывала о своем детстве – лишь изредка ей случалось проговориться, но я давно догадалась, что жилось ей несладко, и она считала, что виноваты в этом именно «Призраки».
Наконец Репо кашлянул и сказал мне:
– Слышал, твоя… тетя скончалась.
Я кивнула:
– Да, это правда.
Репо разглядывал меня с минуту – так долго, что я подумала, продолжения уже не будет. Неожиданно он сказал:
– Я ее знал в детстве.
– Мою тетю?!
– Обеих сестер Франклин, еще в Техасе. Твой дед был боссом моего папаши.
– На ранчо?
– Верно.
– Хм. – Я нахмурилась. – Да, мир тесен.
– Не так уж и тесен, – пробурчал Репо еле слышно.
Мне против воли стало любопытно, и, подавив какой-то склизкий холодок, пробежавший по спине, я спросила:
– И какая она была, моя тетя?
Улыбка, оживившая ухоженную седую бородку, отразилась и в темных глазах.
– Она была очень красивая, безумно, и умная. Намного умнее меня. И острая на язык, я все время хохотал.
– Правда? Как же ей это удавалось? Что она такого смешного делала?
– Разыгрывала, подначивала, пару раз мастерски меня провела…
У меня вырвался недоверчивый смешок.
– Не представляю, как это тетка Луиза – и вдруг розыгрыши!
– Она просто обожала позлить своего отца, – рассеянно ответил Репо. В его глазах будто появилась ностальгия.
Клэр многозначительно пнула меня локтем под ребра.
Черт, будто меня описывают. Я ощутила странную легкость в груди, но это не было приятным ощущением. Я привыкла считать себя белой вороной в семье. Вся моя родня из Теннесси и Техаса была самого консервативного толка – не считая Тины, но мы с ней очень разные. А теперь я уже точно знаю, что мы не кровные родственники.
В семье меня считали странноватой, мое чувство юмора своеобразным, планы путешествовать – особенностями возраста.
Может, моя биологическая мать в молодости была такой же? В ее случае здравый смысл возобладал: тетя Луиза остепенилась, замуж не вышла, но пустила корни. Заработав миллионы на своем патенте, она посвятила жизнь благотворительности и заботе о ногтях… Меня передернуло.
– Она изменилась.
– Что? – очнулся Репо.
Резкий порыв ветра заставил собрать растрепанные пряди, и я собрала их в небрежный пучок. Повысив голос, чтобы меня было слышно сквозь гремевшую из клуба музыку и вой ветра, я повторила:
– Она изменилась! Луиза сильно изменилась. Я ни разу не видела ее веселой.
Пожав плечами, Репо холодно отозвался:
– Да, она очень изменилась.
– Но почему? У нее… ну… у нее были бойфренды? Может, вы помните? Ну, в школе влюбленность какая-нибудь или в колледже? – допытывалась я, не обращая внимания на удивленный взгляд Клэр.
Репо потупился, но вскоре снова поглядел мне в глаза.
– Ты задаешь слишком много вопросов. Женщина должна знать свое место.
Я приподняла бровь от неожиданной смены темы и прорвавшейся нетерпимости в его голосе. Я неоднократно слышала это высказывание – и всегда от какого-нибудь козла. Но что-то заставило меня включить дурочку и подразнить конкретно этого козла.
Словно не расслышав, я с каменным лицом переспросила:
– Женщина должна знать свое место? В смысле, адрес своего проживания?
– Нет, девочка. Женщина должна знать свое место – на спине, на четвереньках, смотря, как захочет мужчина.
Я сморщилась:
– Вы шутите!
– И не думал.
Клэр фыркнула.
– Вы искренне так считаете? – я не сумела скрыть отвращения.
– Искренне, искренне, – невозмутимо подтвердила Клэр, придержав меня за локоть.
Я ухмыльнулась.
– А ваша… старуха тоже так считает?
Репо пожал плечами:
– У меня больше нет старухи.
– Что же с ней сталось?
Клэр дернула меня за руку:
– Тебе не захочется знать.
Я не послушалась – страх боролся во мне с любопытством.
– Нет,
