Шорты задираются, я чувствую кожей каждую острою мелочь, что её царапает и разрезает.
— Говорил же, чтобы оставалась спокойной!
Весь кошмар наконец прекращается, когда он дотаскивает меня обратно до того места, где мы были, и отпускает, оставляя сидеть на земле. Сам выпрямляется и переводит дыхание. Смотрит на меня свысока, когда вся сжимаюсь и притягиваю колени к груди. Из меня рвутся рыдания, но вместо этого только поскуливаю, ощущая себя жалкой до невозможности.
— Клянусь богом, если из-за твоей выходки что-то накроется, и ты скажешь своему брату, что ты пострадала, я тебя за волосы, нахрен, к машине привяжу и прокачу по всему посёлку! Поняла?!
Кажется, я киваю. Потому что Дима выглядит более-менее удовлетворённым. Но не успокоившимся, выдаёт такие ругательства, что и подумать не могла, что он вообще их знает, попутно пиная землю и отворачиваясь. Ищет что-то под ногами и всё ещё ругается, вглядываясь в черноту.
А я…
Я не знаю, как это происходит. У меня секунда, чтобы понять, что упирается моё бедро. Однако я наверное навсегда запомню этот момент, когда мой взгляд различает в темноте края камня. Но больше ничего не вижу, не слышу ни своих мыслей, ни биение сердца, хотя оно настолько громкое и мощное, что затмевает наружный шум.
Вокруг меня полнейшая тьма ровно до того момента, как Дима выпрямляется прямо передо мной.
Оказывается, он нагибался.
В его руке телефон, безумные глаза распахнуты.
Оказывается, я встала. Оказывается, в моей руке камень.
— Пожар?
Что за…
Поднимаю взгляд и вижу, в кого едва чуть не врезался, желая, как можно быстрее оказаться на улице.
Рогозин старший, твою мать. Какого хрена он вообще тут забыл?
Однако…
— Не сейчас, — бросаю коротко и тут же обхожу его, прикладывая к уху телефон.
У меня нет времени выяснять, как и зачем он сюда попал. Все мысли сосредоточены на гудках и их чертовом количестве, пока Рим наконец не отвечает.
— Скажи, что она с тобой, — выпаливаю градом, стоит Римчуку сказать «да».
Понятия не имею, хотел ли когда-то я чего-то настолько же сильно, как услышать, что Лина сейчас с моим другом.
— Нет, я так её и не нашёл.
Твою мать.
Твою ж сука мать его бл*ть!
Рим не знает. Он просто не понимает ещё, насколько важно мне было услышать одно грёбанное «да». И хоть осознаю, что он ни в чем не виноват, всё равно сразу же сбрасываю вызов и со всей силы зажмуриваюсь, не удосужившись ничего объяснить.
Мне нужно найти Лину, пока этот урод не узнал, что я отступился от плана. Пока с её губ не сорвался ещё один подобный же крик.
Думай. Думай, твою мать!
Оглядываю улицу, у главного входа почти нет гостей. Лишь несколько компаний, сбежавших от музыки, чтобы что-то обсудить, пока не выискиваю взглядом первого же охранника и несусь до него.
Теоретически Лина должна быть в стороне заднего двора, так как я был всё время на улице, пока не подключился Рим, отправившись к ней. С ним она не встречалась, пока он шёл, чтобы найти её. А значит там и оставалась, пока её не нашёл этот сукин сын.
Но уверенности никакой нет.
У меня буквально огонь по венам курсирует, настолько хочу угандошить чертового выродка за то, что втёрся Лине в доверие. Что играл с ней из чувства мести ко мне…
Стискиваю зубы. Ей богу, костьми лягу, но доберусь до него…
Я перехватываю охранника как раз тогда, когда он только-только сворачивает к заднему двору. Его лицо мне мало знакомо, возможно, видел пару раз всего, так как особо не отслеживаю за их сменой. Зато он точно знает меня, большего мне не надо.
— Всех Каймановых знаешь в лицо? — сходу выдаю я, и тот в ответ тут же кивает.
— Естественно, Егор Эдуардович.
— Отлично, Эвелину давно видел?
Лицо серьёзничает, я прям вижу по нему, что он пытается вспомнить.
— В последний раз с вами видел.
— Дерьмо…
Оглядываюсь по сторонам, соображая, что делать дальше. Я не слишком рассчитывал на удачу. Да и, если признаться, это был бы верх глупости, видеть, что Лину куда-то уводят в сторону, и не вмешаться?
— Ладно, — собираюсь с мыслями и поворачиваюсь обратно к парню, который уже чересчур сильно насторожился. Очевидно, мой вид сам говорит за себя.
Я напуган?
Да не то слово. Никогда ещё так не прикладывало, что мозг обратно собрать не мог.
— Свяжись с Алексеем, пусть все камеры проверит, где, когда, с кем и в какую сторону пошла. Ясно? — наконец хоть немного беру себя в руки. — Эвелина в опасности, поэтому все силы на то, чтобы найти её. Каждый миллиметр, чтобы проверили.
Глаза парня огромны, он тоже напуган. Отлично просто, этого мне ещё не хватало. Кажется, ему ещё не приходилось сталкиваться с подобным в своей работе. Но он хотя бы, в отличие от меня, соображает получше. Тут же передаёт по связи, чтобы начали искать Лину, а я, велев, чтобы Алексей позвонил мне, как просмотрит камеры, отправляюсь прямиком на задний двор.
— Проблемы?
Сука…
Оборачиваюсь на идущего точно на вечерней прогулке по парку Рогозина и тихо ругаюсь.
— Тебе заняться нечем, кроме как лезть в мои дела? — и это я ещё далеко не грублю.
Просто мне реально не до той чертовой драмы, с которой мы не можем разобраться последние три года. Даже для ответов потребуются мысли, а они сейчас все сконцентрированы на Лине.
Но он не отстаёт ни на шаг, пока прочёсываю взглядом пространство у бассейна и близстоящих столов.
— Пришёл посмотреть на ту стерву, что нагнула нас всех вместе взятых, но я гляжу не только нагнула, но ещё и поимела по полной программе.
Дьявол… У меня не получается сдержать рык только от упоминания этой чертовой дряни. Особенно от последнего. Да, бл*ть, она не просто отыгралась за моё безразличие, эта мразь сейчас держит в своих гребанных когтях мою душу.
— Поимела во всех возможных смыслах, надеюсь, ты наконец удовлетворен моментом моего полнейшего фиаско и со спокойной душой свалишь от меня. Хочешь посмотреть на стерву, найдёшь в кабинете отца. Будешь иметь, надевай презерватив, а то она потом и тебя за яйца возьмёт, — огрызаюсь на Яра и уже собираюсь уходить, явно выдав лишнего, хотя и не жалею, прекрасно понимая, что только этого он и ждал — расплаты.
Но тут меня поражает в догонку:
— Вообще-то, я хотел предложить помощь.
Я даже и секунды
