поднимает голову и смотрит на меня, ее глаза сияют, я понимаю, что она тоже это чувствует.
— Я люблю тебя, — произносит она со своего места.
Я делаю то же самое в ответ.
— Я тоже тебя люблю. — И в этот момент я понимаю, о чем мне нужно ее попросить. Я не могу попросить ее выйти за меня замуж, пока не могу. Но есть кое-что еще, что я не могу больше ждать, чтобы сказать.
После ужина, пока мы ждем, пока повар приготовит суфле, я вывожу Милу в сад. Она кладет голову мне на плечо, и мы опускаемся на одну из скамеек, окруженных пахнущими тропиками цветами.
— Это было чудесно, — шепчет она, оглядываясь на дом. — Твоя семья замечательная. Я так рада, что приехала. И они были так милы, когда я упомянула Ники… Я привезу его в следующий раз, тогда у него появится возможность освоиться здесь.
— Переезжай ко мне. — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, причем более резко, чем я предполагал изначально. — Пожалуйста.
Мила садится, выражение ее лица слегка растерянное.
— Я уже живу с тобой, Лоренцо. — Она слабо смеется. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Официально. — Я поворачиваюсь к ней, протягивая руки. — Я знаю, что это быстро. Я знаю, что все произошло быстро и по необходимости. Но скажи, что ты останешься — ты и Ники. Скажи, что будете жить со мной.
Я поднимаю руку и провожу пальцами по ее скуле.
— Я хочу, чтобы ты осталась, потому что сама так решила. А не потому, что тебе кажется, что ты должна. Или потому, что это случилось, и ты не знаешь, как вернуть все назад. Я хочу услышать, как ты скажешь…
Она потянулась вверх, ее рука мягко накрыла мою.
— Что я твоя?
Вопрос повис между нами в воздухе. Я медленно киваю.
— Да. — И обхватываю ее руку, удерживая ее между нами. — Скажи, что останешься. Скажи, что ты моя.
Мила придвигается ближе, обе ее руки обхватывают мои, ее подбородок наклоняется, чтобы поцеловать меня.
— Я твоя, Лоренцо, — шепчет она. — И да. Мы останемся. До тех пор, пока я тебе нужна.
Пока еще слишком рано говорить об этом. Но однажды, прежде чем пройдет слишком много времени, я это сделаю. Навсегда. Я хочу, чтобы ты осталась навсегда.
Вместо этого я произношу слова, которые всегда на кончике моего языка.
— Я люблю тебя, Мила Илени. — Я люблю тебя.
Мила снова целует меня, ее дыхание согревает мои губы, наше будущее разворачивается передо мной, по одному поцелую и шепоту за раз.
— Я тоже люблю тебя, Лоренцо, — шепчет она. — Навсегда.
Навсегда. Я притягиваю ее к себе, обхватываю руками и целую до тех пор, пока у нас обоих не перехватывает дыхание. И где-то там я шепчу слово, которое хочу сказать, затерявшееся между поцелуями и словами "я люблю тебя".
Навсегда. Навсегда, и вечно, и еще дольше, если смогу.
Нет ничего на свете, что могло бы сделать меня счастливее.
МИЛА
Шесть месяцев спустя я обнаружила, что за день до своего дня рождения лечу на частном самолете, чтобы получить сюрприз, о котором я не знала. Лоренцо усадил меня в машину, пообещав ужин, специальный заказ-сюрприз, и только когда мы выехали на асфальт, я поняла, что ему удалось меня одурачить.
— Что происходит? — Я оглядываю салон частного самолета, такого, на который я никогда не думала ступить, и вижу розы в маленьких вазочках возле каждого кресла, бутылку шампанского, уже охлажденную во льду возле одного ряда, и икру и коктейль из креветок на столике между мягкими кожаными сиденьями. — Лоренцо…
— Я увожу тебя на твой день рождения. — Он наклоняется и крепко целует меня в губы. — В какое-нибудь тропическое место, учитывая, что сейчас январь.
Я поднимаю бровь.
— Лоренцо, мы живем в Лос-Анджелесе. Здесь не чувствуется, что на дворе зима.
— Ты когда-нибудь была в тропиках? — Он ведет меня к креслам, шампанскому и икре, и я чувствую, что у меня кружится голова.
— Нет. Я никогда не покидала Калифорнию. И Ники.
— О Ники позаботятся. Дарси присмотрит за ним в эти выходные. Потом Данте уедет в командировку, а Эмма и Аида присмотрят за Ники до конца недели в пентхаусе Эммы и Данте. Аида все еще на зимних каникулах, и Ники будет избалован до смерти.
Я испустила долгий вздох. Лоренцо прав. Он проведет потрясающие время — Эмма и Аида обожают его. И хотя мне неприятно это признавать, он, вероятно, едва заметит мое отсутствие, поскольку все трое будут уделять ему внимание, словно он их собственный сын.
За последние шесть месяцев моя жизнь и жизнь Ники изменились в разы. Я вернулась в балет, не спеша, как и обещала Лоренцо, но я буду танцевать в весеннем спектакле, пропустив зимнее представление "Щелкунчика". Рашель взяла на себя ведущую роль, но в частном порядке призналась мне, что стресс и требования Аннализы чуть не свели ее с ума. Она пообещала мне, что более чем готова к тому, что я снова займу место ведущей.
Благодаря комфортной жизни с Лоренцо, уменьшению моего стресса и возможности проводить с ним больше времени, а также терапии, Ники тоже стало лучше. Он все еще не говорит, но теперь общается со всеми письменно, включая семью Лоренцо и Эмму, которая сразу же привязалась к нему и стала по очереди с Дарси сидеть с ребенком, когда мы с Лоренцо хотим куда-то пойти.
Больше не нужно беспокоиться о деньгах. Не нужно думать ни о чем, кроме возвращения в балет, заботы о брате и наслаждения отношениями с Лоренцо. Это идеально, так, как я всегда боялась представить, что такое может быть.
— Нам не обязательно уезжать, — мягко говорит Лоренцо, приняв мое молчание за расстройство. — Я думал, тебе понравится сюрприз, но если нет…
— Нет, мне нравится, — обещаю я ему, следуя за ним по проходу к нашим местам. — Я просто немного напугана. Я не привыкла к сюрпризам, особенно к таким.
— Я надеялся, что тебе понравится. — Лоренцо достает шампанское, когда мы садимся, откупоривает крышку и наливает каждому по бокалу. — Ты раньше пробовала икру?
Я сужаю на него глаза.
— Ты же знаешь, что нет.
— Для всего есть первый раз. — Он ухмыляется, постукивая краем своего бокала с шампанским о мой. — За начало недели твоего дня рождения.
Целая неделя. В голове крутятся мысли о возможностях, о том, что запланировал Лоренцо. Я тянусь за
