Она смотрит на меня, ее глаза ошеломлены и темны.
— Ты еще можешь дышать? Я тебя убила?
— Думаю, да, — шепчу я грубо. — Потому что я почти уверен, что это рай.
— Ну, ты определенно заставил меня увидеть Бога.
Она переворачивается, опуская верхнюю часть тела мне на грудь и целуя меня. Ее язык скользит по моим губам, как будто она пробует себя, и я хватаю ладонью ее задницу, притягивая немного ближе. Когда мы отстраняемся, она снова смотрит на часы, затем снова на меня, улыбка тронула ее губы.
— Встань, — говорит она. — Рядом с кроватью.
Я приподнимаю бровь, заинтригованный жарким взглядом ее глаз. Затем слезаю с кровати и стою рядом, наблюдая, как она ползет ко мне. Мой член напрягается в штанах, нуждаясь в ее внимании. Марго расстегивает пуговицу и ширинку джинсов, стягивая их вниз, прежде чем высвободить мой член из трусов-боксеров. Но вместо того, чтобы обхватить меня губами, как я ожидаю, она слегка целует головку моего члена, прямо над пирсингом, а затем плюхается на спину на матрас.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — хрипло говорит она. — Так.
Говоря это, она немного меняет свое положение, так что ее голова свисает с края кровати. В этом положении идеально подчеркнута линия ее горла, а то, как ее рот приоткрывается, а голова запрокидывается назад, заставляет мое сердце колотиться.
— Ты уверена, что есть еще время? — спрашиваю я, повторяя ее предыдущий вопрос.
Она улыбается, ухмыляясь мне снизу.
— У меня всегда есть время пососать твой член. И не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы ты долго не продержался.
Из меня исходит наполовину смех, наполовину стон. Я не сомневаюсь, что она права в этом. У Марго есть способ полностью уничтожить меня, и мой член уже течет от одной лишь мысли о том, что я окажусь у нее во рту.
Шагнув вперед, я с любовью провожу рукой по линии ее подбородка, по шее и по щеке.
— Открой мне пошире, детка, — уговариваю я. — Расслабь челюсть.
Другая рука сжимает мой член, направляя его к ожидающим губам, и, медленно вжимаясь в ее рот, я чувствую, как язык скользит по верхней части моего члена. Она делала это много раз, но никогда так, и мое тело словно не знает, как обрабатывать ощущения. Все, что знаю, это то, что это чертовски невероятно, и я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.
Я начинаю в медленном темпе, входя и выходя из ее рта, каждый раз продвигаясь немного глубже. Когда член касается задней части ее горла, я чувствую, как она сжимается вокруг меня и у нее срабатывает рвотный рефлекс.
— Так чертовски хорошо, — хвалю я, немного выходя, чтобы дать ей секунду прийти в себя. Однако она явно этого не хочет, потому что тянется руками к моей заднице, притягивая к себе. Мой член снова скользит по ее языку, и когда на этот раз я достигаю задней части ее горла, она сглатывает вокруг меня.
— Черт, — рычу я. — Хорошая девочка. Тебе нравится чувствовать меня так глубоко? Тебе нравится брать как можно больше моего члена?
Я кладу руку ей на горло, не оказывая на него никакого давления, но чувствуя, как она движется под моими пальцами, когда она погружает меня еще глубже. При следующем толчке я почти полностью погружаюсь в нее, трахая ее рот и горло, пока она стонет вокруг меня, сжимая бедра вместе.
— Ты выглядишь так идеально, — снова вхожу и выхожу, чистый огонь бежит по моим венам. — Я чертовски люблю тебя, Подсолнух. Люблю каждую чертову вещь в тебе.
Она мычит вокруг меня, поднимая свободную руку, чтобы поиграть с моими яйцами, и это подталкивает меня к краю. Мои ноги дрожат, когда я еще несколько раз толкаю бедра вперед, прежде чем кончить ей в горло. Мышцы ее шеи двигаются, когда она сглатывает, ее пальцы впиваются в мою задницу.
— Возьми это, малышка, — стону я. — Черт, прими это.
Такое чувство, словно из меня выбило дух, когда я, наконец, отстраняюсь, сжимаю свой член в кулаке, чтобы вывести его изо рта, а затем ладонью поддерживаю ее затылок и наклоняюсь, чтобы поцеловать. Наши губы встречаются, и я надеюсь, что она все еще может ощущать свой вкус на моем языке так же, как я ощущаю свой вкус на ее языке.
— Ты чертовски невероятна, — шепчу я ей в губы. — Я тебе это сегодня говорил?
— На самом деле да, — она смеется. — Дважды.
— Ну, тогда мне придется не забыть сказать тебе это завтра три раза.
Она удовлетворенно вздохнула, обхватив меня руками за шею и удерживая меня там, где я нахожусь, пока мы снова целуемся, как в сцене из фильма «Человек-Паук». Затем она осторожно проводит ногтями по моей голове.
— Хорошо, а теперь тебе действительно пора.
— Ага. Я знаю.
Я неохотно отстраняюсь от нее, оставляя ее развалившейся обнаженной в постели. Это была идеальная разминка перед игрой, но мне действительно пора идти. Сегодня важная игра, и я хочу показать тренеру Данауэю, что я не потерял свое мастерство.
Быстро принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Марго приподнимается на локте и наблюдает, как я одеваюсь, и когда ловлю ее взгляд в отражении зеркала на стене, издаю голодный стон.
— Если ты продолжишь так на меня смотреть, Подсолнух, — предупреждаю я, — в итоге я полностью забуду про эту игру, чтобы остаться дома и трахать тебя всю ночь напролет.
— Ммм, звучит весело, — она одаривает меня жаркой, намекающей улыбкой. — Но опять же, для тебя было бы обидно пропустить эту игру. Не знаю, в курсе ли ты, Ноа Блейк, но смотреть, как ты играешь в хоккей, для меня является своего рода афродизиаком. Меня это так заводит.
Мой член вытягивается по стойке «смирно», кровь приливает к нему, когда он снова начинаю твердеть. Черт возьми, эта женщина станет моей смертью.
— В таком случае, — говорю я ей с рычанием в голосе. — Думаю, мне придется пойти поиграть. Для твоего удовольствия, конечно.
Каким-то образом мне удается выбраться из квартиры через пять минут и отправиться на арену немного раньше Марго.
Все мои товарищи по команде собираются в раздевалке, и, входя, я киваю Сойеру. Он кивает в ответ, прежде чем вернуться к видеозвонку, который ведет со своим сыном. Вскоре после пресс-конференции он отвел меня в сторону, чтобы прояснить ситуацию между нами, извиняясь за то, что подумал обо мне худшее, но я сказал ему, что это пустяки. Его расставание с Мириам было неприятным и грубым, и знаю, что эмоциональные шрамы от их развода все еще свежи.
Поворачиваясь к своему шкафчику, я слышу, как он просит Джейка позвать няню. Тео и Грант обсуждают стратегию на другом конце раздевалки, в то время как Кэмерон и Зак подшучивают, готовясь.
— Эй, чувак, — Риз кивает мне, когда я беру свои подушечки. Он сидит на скамейке и натягивает пару нелепо выглядящих зеленых носков с лепреконами. — Ты готов надрать задницу «Бульдогам» сегодня вечером?
— Блять, да, — я ухмыляюсь, указывая на его носки. — Новая пара?
Он гримасничает, стряхивая с глаз копну темно-светлых волос.
— Ага. Я забыл взять с собой что-то зеленое, поэтому мне пришлось сделать остановку в последнюю минуту по пути сюда.
По его телу пробегает видимая дрожь, как будто мысль о том, чтобы пройти одну игру без своего фирменного счастливого цвета, слишком ужасна, чтобы вынести.
Честно говоря, я благодарен, что он нашел носки с лепреконами, какими бы ужасными они ни были. Люди смеются над спортсменами из-за их странных ритуалов и суеверий, но это дерьмо может иметь решающее значение на льду. Я не скажу, что зеленый цвет волшебный или что-то в этом роде, но я знаю, что Риз будет играть лучше в этих носках.
Мы заканчиваем одеваться и выходим на лед для разминки. Я сразу же обнаруживаю Марго на трибунах, которая записывает кадры для наших каналов в социальных сетях, и ухмылка трогает мои губы, когда я вижу ее.
Зеленые носки, может быть, и являются талисманом Риза, но мой талисман — это Марго. То, что она здесь, мотивирует меня играть лучше.
Быть лучше.
Я хочу быть для нее лучшей версией себя.
Когда судья дает свисток, сигнализирующий об окончании разминки, мы все возвращаемся в раздевалку. Через несколько секунд в комнату входит тренер Данауэй со стальным взглядом, его громкий голос подбадривает нас парочкой отборных слов.
