притягиваю ее к себе и крепко целую, зная, что она волнуется из-за своего подарка.
— Мне нравится.
Когда я откидываюсь назад, ее щеки краснеют.
— Я так рада.
— Давай посмотрим, что в другой коробке.
— О, это импульсивная покупка. Я увидела это в магазине и не смогла пройти мимо.
Я разворачиваю подарок и достаю из коробки красный шерстяной свитер с изображением щенка далматинца на лицевой стороне. Мое лицо расплывается в широкой улыбке.
— Это просто охренительно.
Ее брови взлетают вверх.
— Правда? Ты не думаешь, что это глупо?
Я покачал головой.
— Вовсе нет. Эй… он подходит к подушкам, которая лежат у тебя на диване.
Она прищурилась.
— Вроде как подходит.
— А теперь, ты хочешь съесть свои блинчики или примерить свой новый подарок? — указательным пальцем я достаю из коробки пояс с подвязками.
Она улыбается.
— Определенно примерка.
Я беру с прилавка кленовый сироп, и она вскидывает брови.
— Что? Мне захотелось, — я смеюсь.
Она пробирается к моей спальне.
— Я не возражаю. Это твоя кровать будет грязной, а не моя.
— Спорим, я смогу слизать кленовый сироп с твоего тела, и ни одна капля не попадет на мой матрас.
Она поворачивается и идет спиной.
— Еще одно пари? Какие ставки?
— Проигравший дает победителю одно желание, которое нужно будет исполнить в любой момент времени.
— Любое желание?
— Да.
— Твоя идея принята, — она исчезает в моей комнате, а я улыбаюсь.
О, моя милая Блэр. Если бы ты только знала, ты уже выиграла.
БЛЭР
Я знаю, что утром я сказала, что у нас нет времени на развлечения, но Алекс сделал то, что у него получается лучше всего — упорно не соглашался со мной и неоднократно доказывал мне, что для оргазмов всегда найдется время. Теперь, вместо того чтобы отправиться на свадьбу, мы едем в Evergreene, чтобы забрать мое платье подружки невесты, потому что Райдер забыл упаковать его, когда вчера вечером ездил туда за Печенькой и моими вещами. После разборок с Ильей он сделал это без моей просьбы, но мне кажется, что он специально оставил платье подружки невесты, чтобы мне пришлось сегодня перед церемонией навестить родителей.
— Ты нервничаешь? — спрашивает Алекс.
— Да. Я знаю, что лучше разобраться с родителями раньше, чем позже, но я все еще не знаю, как нам помешать им использовать Кори, чтобы наказывать меня, — я смотрю на него. — Ты мне еще не сказал.
— Ты все еще доверяешь мне, верно? — он встречает мой взгляд.
— Да, но… я боюсь. Я не хочу больше жертв по моей вине.
Он берет мою руку, переплетая свои пальцы с моими.
— Больше никаких жертв. Я обещаю.
Я хочу затронуть эту тему, но если он не говорит мне о своем плане, значит, у него есть на то причины. Я также знаю, что он не лжет. Если он говорит, что жертв больше не будет, я ему верю. Но мой желудок болезненно скручивается, меня тошнит, а руки липкие. Я не представляю, в какую ситуацию мы попадем. Мой отец глубоко завяз в отношениях с Болкоскими. Как он отреагирует на то, что сын его бывшего сотрудника виновен в срыве его сделки с русской мафией?
У ворот охранник открывает рот, чтобы попросить водительские права Алекса, но я наклоняюсь вперед и называю себя. Он не просит показать удостоверение. Он знает, кто я, хотя я никогда в жизни его не видела. Вероятно, это часть его работы — запоминать лица наиболее влиятельных жителей района.
Я не вижу машины Райдера на подъездной дорожке моих родителей, и у меня сводит живот. Мне хочется, чтобы он был здесь, хотя я его об этом не просила.
У Алекса звонит телефон. Он быстро смотрит на свой телефон, прежде чем убрать его, затем смотрит на меня.
— Готова?
— Настолько, насколько я вообще могу быть готова.
Мы единым фронтом входим в дом моих родителей, и вот, пожалуйста, они уже ждут нас в одной из гостиных. Интересно, оповестила ли их охрана? Иначе как бы они узнали о нашем приезде?
Отец стоит перед камином, спиной к нам, и держит в руках стакан с виски. Еще нет и полудня. Черт. Это не предвещает ничего хорошего. Мама царственно восседает на диване, ее позвоночник напряжен, и когда мы с Алексом входим в комнату, держась за руки, ее холодные глаза устремляются на них. Она переводит взгляд на меня и прищуривается. Она похожа на змею, готовую нанести удар.
Но первым заговорил мой отец.
— Нет.
Только одно слово. Жесткое. Окончательное. И оно эхом отдается в моих ушах.
Я поднимаю подбородок.
— Я не спрашиваю.
Он насмехается.
— Ты думаешь, что раз тебе удалось разорвать помолвку с Ильей, то ты освободилась от ответственности? У тебя по-прежнему есть долг перед этой семьей.
Пульс стучит в ушах, а лицо, наверное, покраснело, потому что оно как будто горит.
Алекс крепче сжимает мою руку.
— Как сказала Блэр, она не спрашивала вашего разрешения. Нам не нужно ваше благословение.
Мой отец переводит взгляд на Алекса.
— Я терпел твое присутствие в команде, потому что ты хороший хоккеист. И даже если ты получишь контракт с НХЛ и заработаешь миллионы, ты никогда не будешь достаточно хорош, чтобы жениться на Вествуд.
— Хорошо, что я не планирую жениться на Вествуд. Я собираюсь жениться на женщине, которую люблю, на Блэр. Ее фамилия не имеет значения. Она не определяет ее сущность.
— Что ты собираешься делать, Блэр? — спрашивает мой отец. — Кто будет платить за твое обучение, за твою квартиру, за твою одежду?
Я насмешливо улыбаюсь.
— Как будто меня когда-то это все волновало.
— Легко говорить, когда тебе никогда в жизни не приходилось работать, — рявкает он, искажая лицо в гримасу.
Моя кровь вскипает.
— Наоборот, папа. Мне всегда приходилось много работать ради того, что для меня важно. Не твои деньги сделали меня лучшей в группе.
— Это мои деньги оплатили твое первоклассное образование! Не забывай об этом, соплячка.
Алекс напрягся.
— Не смейте с ней так разговаривать, — процедил он.
Моя мать пренебрежительно машет рукой.
— Не трать свое дыхание на споры с Блэр. Это всего лишь бунт, который ни к чему не приведет. Она знает, что может потерять.
Мой живот сжимается. Вот оно. Угроза увезти Кори туда, где я его больше никогда не увижу.
— Я бы не был так уверен, — Алекс достает свой мобильный телефон и нажимает на картинку в Instagram, после чего передает устройство мне.
Это фотография Райдера, Кори и Логана в Твин
