сощурилось от боли. Муравьева неловко засмеялась.
— Просто не с кем было прийти, — оправдалась она и, придав голосу кокетливый тон, добавила. — Я теперь одинокая девушка.
Татьяне померещилось, что Муравьева подмигнула Вадиму. Парень только злобно выдохнул.
— Вообще-то, я сама напросилась, — выпалила Татьяна, сделав шаг вперед и спрятав руки за пазуху.
Она качнулась с пятки на носок и выставила ногу, чтобы не упасть. Вадим бросил на нее исподлобья недоверчивый взгляд и прошел к столу, положив на него журналы и бумаги. На пару секунд он закрыл глаза, сделал мучительный вздох и, уперев руки в бока, посмотрел на Муравьеву.
— Ладно, извини, что опоздал, — сказал парень, игнорируя Татьяну. — Давай, сразу к делу.
Он жестом указал им занять места сбоку — девушки послушно сели, а сам остался стоять во главе стола.
Мастер-класс Вадим начал с объяснения, что такое мозаика, какие способы ее создания используются, какие материалы применяются и что именно будут делать они сейчас, пообещав что к концу занятия они смогут создать собственное небольшое панно. Голос он старался держать холодным и отстраненным. Татьяна пялилась на него, пытаясь привлечь к себе внимание, но парень глаз почти не поднимал и сообщал все только Муравьевой, делая вид, будто второй ученицы не существует. Это резало ей сердце, но смотреть на него все равно было приятно. Глаза тянулись к его лицу, словно металл к магниту. Она радовалась хотя бы возможности любоваться им в свое удовольствие, даже если знала, что и бесконечности для этого не хватит. На душе теплело от одного его присутствия рядом. Ей нравилось, как он все рассказывал и показывал, хоть и подсказывал исключительно Муравьевой. Татьяне приходилось все повторять за ней.
Параллельно, наблюдая за тем, как Муравьева старательно исполняет все указания, Вадим интересовался ее жизнью и делами. Девушка с охотой поделилась своей историей о том, почему ушла из Мариинского театра, как попала в Большой, из-за чего рассталась с парнем и в чем находила прелести свободы от отношений.
— Знаешь, это как на твоей выставке, — говорила она, многозначительно улыбаясь, — разрушение старого — возможность для начинания чего-то нового.
Вадим посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Рад, что вдохновил тебя на расставание с парнем, — посмеялся он.
Муравьева смущенно захихикала и утерла нос костяшкой указательного пальца.
— Аккуратно, — тихо сказал Вадим и нежно вытер своим пальцем оставшийся на носу девушки отпечаток клея.
Та покраснела и замерла. Татьяна забеспокоилась, затаив дыхание. Парень достал из упаковки влажную салфетку и протянул Муравьевой. Она вытерла ей нос и отвела робкий взгляд на мозаику. Он странно, с легким нахальством, продолжал на нее глядеть, едва заметно улыбаясь. У Татьяны заныло сердце. Посчитав, что не выдержит и накинется на соперницу, она решила выйти в туалет. Ни Вадим, ни Муравьева не обратили на нее внимания. Смочив под краном бумажное полотенце, она протерла им лоб, щеки и шею и подышала пару минут для снятия напряжения в груди, но, идя по коридору в зал, чувствовала, как оно снова ее заполоняет. Вернувшись, она застала их целующимися. Сердце рассыпалось пеплом.
Вадим целовал девушку со страстью, крепко держа обеими руками за голову. Муравьева обхватила его шею. Возвращения Татьяны они даже не услышали. Она не была удивлена. Теперь осознала, что предвещала это, более того, сама же сделала это неизбежным. Проклиная себя за истерическую глупость, слепую ревность и безосновательную обидчивость, она хотела взорваться от невыносимости самой себя в себе. Но жизнь приготовила для нее более суровое наказание. Будучи не в силах даже выпустить слезу или закричать, Татьяна целую минуту смотрела на то, как ее бывшие возлюбленный и подруга страстно целуются, захватывая губы друг друга и касаясь кончиками языков. Наконец, девушка собрала осколки воли в кулак и вышла из зала, оставив их наедине. Чувствуя опустошение, она как будто перенеслась внутрь картины, в ту девочку, что сидела на горячем песке под пеклом пустыни и глухо рыдала без слез и голоса.
[1] Party [пати] — с англ. вечеринка
Татьяна больше не плакала. И не смеялась. Только во время танцев в зале «Дэнсхолла» натягивала на лицо фальшивую улыбку, после которой болели скулы. На работу она ходила исправно, все указания Арины исполняла безмолвно, репетировала больше, чем надо. На занятиях внимала преподавателю, выслушивала жалобы Русика, рисовала бездушные фигуры машинально. Дома по вечерам ужинала без аппетита, смотрела с Адлией сериал без интереса и ложилась спать без сил. Дни пролетали бесцельно.
Накануне дня рождения Лады, Татьяна получила от нее аудиоприглашение на вечеринку. Подруга обещала, что матери не будет. Татьяна думала, что ей, по большому счету, все равно. Подарок она купила заблаговременно. Сперва боялась, что потратит много времени на его поиски, но в итоге нашла на первом же сайте в интернете, решив подарить билеты на концерт Ладиного любимого рэпера.
Татьяна обещала прийти к 16:00, чтобы помочь с готовкой еды. Добиралась на автобусе, любуясь весенним городом. Солнце светило ярко, вскрывая оставшиеся после зимы грязь, мусор и смрад. Несмотря на пыль и загазованный воздух, прохожие гуляли по улицам с блаженными лицами.
Лада открыла ей дверь в растрепанном виде. Пучок спутавшихся волос торчал набекрень. Майка косилась наизнанку. Носок слетал с ноги.
— О, Танюха, — удивилась она, будто и не приглашала вовсе.
Впустив подругу, девчонка побежала за стеклянную дверь.
— Че-то дел дохера, — кричала она оттуда, пока гостья спокойно раздевалась в прихожей и поправляла прическу перед зеркалом.
Когда Татьяна пришла на кухню, Лада доставала из холодильника корзину с овощами, банку с солеными огурцами, отварной картофель и другие ингредиенты для салатов. Она передавала это все подруге, а та ставила на столешницу гарнитура. Когда все продукты были выставлены, Лада расплылась в широкой улыбке и состроила глазки.
— Ну, ты начинай тут резать, а я пока в душ схожу, — проговорила девчонка и шустро канула в открытый проем двери.
Татьяна только усмехнулась и помотала головой. Ей было несложно настрогать салаты. С Адлией они наделали их немало. И само действие по нарезанию продуктов одинаковыми кубиками или кружочками успокаивало. Она вымыла руки, напялила фартук и принялась вымывать все, что было нужно. Из ванной доносился приятный шум воды и тонкий голос Лады, которая даже в душе читала рэп, правда, не свой.
Вскоре раздался хлопок дверью. Татьяна приостановилась на секунду и прислушалась, испугавшись, что это
