застонал он.
Я наклонилась и поцеловала его…
А потом медленно опустилась вниз.
Я застонала, когда первые несколько дюймов скользнули внутрь меня.
― Ух, ― проворчал он.
― Черт… ― прошептала я, продолжая опускаться, дюйм за дюймом.
Я и забыла, какой он большой… и как сильно он меня заполняет.
Я раскачивалась вперед-назад, смачивая его член…
А потом принимала его чуть глубже, когда он входил в меня в следующий раз.
Но как бы мне это ни нравилось, я хотела, чтобы хорошо было ему.
― Какие-нибудь пожелания? ― спросила я с улыбкой.
― Ты можешь повернуться? Я очень хочу увидеть твою задницу.
Я усмехнулась. Я подозревала, что это может произойти.
― Эм… я могу попробовать… но ты уже твердый как камень. И поскольку ты не можешь сидеть…
― Я подниму кровать, ― поспешно сказал он.
С помощью ручного пульта управления он заставил верхнюю половину больничной кровати приподняться.
К тому времени, когда он закончил, он все еще откидывался назад, но уже почти полностью сидел. Это было похоже на танец на коленях.
Ну… танец на коленях с членом внутри меня, во всяком случае.
Я быстро приподнялась с него, чтобы его член выскользнул из меня… и повернулась.
Потребовалось немного маневрирования ― и его помощь, чтобы я могла снова ввести его в себя, ― но через минуту я была на нем, повернувшись к нему задницей. Американцы называют это ― обратная наездница.
И это было нечто, скажу я вам.
В большинстве случаев, когда я занималась этим раньше, парень не был таким твердым, и я могла отвести его член дальше от тела.
Но член Массимо был как сталь, и это несколько ограничивало мои движения, но при этом он давил на новые точки.
Это было очень приятно, но я не могла действовать так энергично, как мне хотелось бы. Во-первых, я опасалась причинить ему боль. Все-таки он перенес операцию.
А во-вторых, я не хотела подпрыгивать на больничной койке и ломать ее. Это пришлось бы объяснять.
Не обращайте внимания, медсестра, мы просто трахались на кровати и… ну…
Поэтому я просто раскачивала бедрами вперед-назад и задыхалась, чувствуя, как он бьет по новым точкам. Я также начала теребить свой клитор, чтобы сделать это еще лучше.
Если угол наклона и причинял боль его члену, Массимо не жаловался. Он просто держал мою задницу в своих огромных руках и сжимал мои ягодицы… и иногда ласкал мою дырочку.
В какой-то момент мне показалось, что он собирается, гм, ― войти через задний проход.
― Малыш, ― предупредила я, ― оставь это на потом, когда мы вернемся домой.
Он засмеялся. ― Хорошо.
Через несколько минут я уже была близка к тому, чтобы кончить, когда он сказал: ― Лучия?
― Да? ― прошептала я, стараясь не застонать.
― …Ты не могла бы повернуться?
Я тут же остановилась. ― Я делаю тебе больно?
― Нет… Я просто хочу поцеловать тебя.
Мое сердце забилось, это было так мило.
Я приподнялась, и он выскользнул из меня, повернулась и снова опустилась на него. Он был настолько мокрым от моих соков, что легко вошел в меня.
Ну, настолько легко, насколько может скользить в тебе что-то огромное.
― О, Боже, ― снова застонала я.
― Черт, ― простонал он.
К сожалению, мне показалось, что я снова исполняю танец на его коленях.
Сексуально, конечно, но после того, как он меня поцеловал?
Мне хотелось чего-то более романтичного.
― Ты не мог бы опустить кровать? ― робко спросила я.
Он тут же воспользовался регулятором и опустился почти горизонтально.
Я легла ему на грудь и уставилась ему в глаза, не двигая пока бедрами.
― Привет, ― прошептала я с улыбкой.
― Привет, ― прошептал он в ответ, ухмыляясь. ― Знаешь что?
― Что?
― Я люблю тебя.
Слезы мгновенно наполнили мои глаза.
Я сказала ему это впервые на колокольне, когда он спас меня…
А он сказал мне это в ответ перед тем, как чуть не погиб.
И мы говорили это много раз после того, как он попал в больницу…
Но мы никогда не говорили этого во время секса.
Мы никогда не говорили этого во время занятий любовью.
А сейчас, в такой интимный момент…
Эти простые слова ошеломили меня.
― Я тоже тебя люблю, ― прошептала я сквозь слезы.
Он приподнял голову с подушки и поцеловал меня.
Я поцеловала его в ответ…
А потом я начала двигать бедрами, вводя его член на дюйм или два.
― Я люблю тебя, ― пробормотал он, вытирая от слез мое лицо и глядя мне в глаза.
― Я люблю тебя, ― горячо прошептала я.
Эмоции, которые я испытывала, в сочетании с его членом внутри меня ― и моим клитором, трущимся о твердые мышцы его нижнего пресса ― толкали меня к оргазму.
Я была уже очень близко.
― О, черт, я люблю тебя, ― прошептала я громче.
По тому, как приоткрылся его рот, я поняла, что он тоже близок.
― Я люблю тебя, Лучия, я люблю тебя…
― О, черт, ― прохрипела я, ― я так тебя люблю…
Я ускорила движения бедрами, продолжая тереться о него своим клитором, заглянула ему в глаза ― и кончила.
― ЧЕРТ ― О БОЖЕ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ― прошептала я.
― Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ― ОХ, ― прошептал он в ответ.
И я почувствовала, как он взорвался внутри меня.
Его член пульсировал бешеными очередями…
И я чувствовала, как его сперма, горячая и влажная, выплескивалась глубоко внутрь меня.
Мой рот раскрылся в беззвучном крике, и я смотрела ему в глаза.
А он смотрел в мои.
Потом, когда его толчки замедлились…
И мои стали ослабевать…
Я обняла ладонями его лицо и крепко поцеловала его.
Когда я отстранилась, он усмехнулся.
― Я люблю тебя, Лучия Фиоретти.
Я улыбнулась ему в ответ и показала свои обручальные кольца ― и то, которое он подарил мне в больнице, и игрушечное, с которым он сделал предложение еще в Падоле. Я любила настоящее кольцо… но игрушечное тоже было мне очень дорого.
― Я думаю, ты имеешь в виду Лучию Розолини.
Он улыбнулся еще шире.
― Скоро.
Я кивнула.
― Скоро.
И мы снова поцеловались ― долго, медленно и сладко.
[←1]
Ит. — позор
[←2]
Ит. — ублюдок, мерзавец
[←3]
Приблизительно 1,65 метра
[←4]
Около
