– Не волнуйся, Сара, – отрывисто рассмеялась я. – Не собираюсь тебя и дальше терзать. Тебе больше не придется притворяться, будто он тебе симпатичен. Все кончено.
– Да нет, он мне нравился, – возразила она, но, подумав, сказала: – Ты права. Он мне никогда не нравился. В основном потому, что…
– Тебе не нравилось видеть нас вместе, – закончила за нее я. – Я понимаю.
– Он не тот, кто тебе нужен.
– Знаю, – честно сказала я. – Дрю еще тоттип. Не сомневаюсь, он все равно порвал бы со мной, как только понял бы, что ему ничего не светит. Поэтому можешь расслабиться. Между нами все кончено.
– И все-таки тебе надо ему об этом сказать, – не сдавалась Сара.
Однако я не знала, что говорить, и предстоящий разговор угнетал меня больше, чем мне хотелось бы.
Правда, все сложилось как нельзя удачно, и беспокоилась я совершенно напрасно. Мы еще не вернулись из Калифорнии, а уже вся школа была взбудоражена новостью, что Дрю со мной порвал. Я узнала об этом, когда в понедельник прямо с утра услышала от Джилл: «Поверить не могу, что Дрю променял тебя на Кэти». Джилл явно ждала, что я расстроюсь, и даже слегка опешила, когда я громко расхохоталась.
Прошло несколько недель, слухи потихоньку улеглись, я смогла вернуться к прежней жизни и уже не отвлекалась на всякие глупости. И хотя ритм моей жизни с начала года кардинально изменился, она текла размеренно и предсказуемо, с чем я, в сущности, смирилась. Смирилась я и с тишиной в нашем доме, которая встречала меня, когда я каждый вечер возвращалась в свою комнату.
Я с замиранием сердца ждала реакции Кэрол на мою поездку в Калифорнию. Но единственное, что я услышала, вернувшись оттуда, так это то, что Джордж подарил ей поездку на Бермуды. Выходит, он решил не говорить ей о Калифорнии. Ну а ее злорадные замечания меня не слишком трогали, они ведь не оставляли шрамов.
Итак, я сосредоточилась на учебе, упорно продвигаясь к намеченной цели. Вполне успешно играла в баскетбол и даже помогла нашей команде закончить сезон только с одним проигрышем. И теперь, когда мы с Сарой стали, по ее выражению, сестрами на уик-энд, смеялась гораздо чаще.
И даже ноющая боль в груди и ночные кошмары, от которых я в холодном поту просыпалась по ночам, уже стали привычной частью моего существования. Я принимала это как данность и двигалась дальше – пыталась выжить.
– Похоже, у тебя не слишком хорошо получается оставаться незаметной, – услышала я за спиной его голос.
Рука, державшая кисть, замерла на полпути и задрожала. А сердце на секунду перестало биться. Я не знала, хватит ли у меня мужества повернуться к нему.
И все же я заставила себя это сделать.
– Привет, – улыбнулся он, и мое сердце затрепетало.
– Привет, – едва дыша, прошептала я.
– Когда я не нашел тебя в кафе, то сразу понял, что ты или здесь, или в кабинете журналистики.
У меня внезапно сжало горло, и я только слабо кивнула в ответ.
– А ты что здесь делаешь? – вернув себе наконец дар речи, спросила я. Вопрос прозвучал еле слышно, поскольку я так и не пришла в себя.
– Ищу тебя, – ответил он мне своей фирменной ухмылкой.
Сердце вдруг громко застучало, а щеки предательски покраснели. Я боялась отвести взгляд от его серо-голубых глаз, мне казалось, что, как только я это сделаю, он тут же исчезнет. «Ну пожалуйста, скажи мне, что это не галлюцинация!»
– Жаль, что ваша баскетбольная команда проиграла в полуфинале, – небрежно сказал он. «Неужели он говорит о баскетболе?» Нет, значит, это точно не галлюцинация.
– Спасибо за поддержку, – отозвалась я, изобразив некое подобие улыбки. «Ну давай же, тупица, включай мозги. Скажи еще что-нибудь!»
– Не знаешь, о чем говорить, а? – усмехнулся он.
Его явно рассмешила моя неспособность составить более или менее связное предложение.
– Я рада, что могу… – Тут я резко взмахнула руками, совершенно забыв, что держу кисточку, и брызнула зеленой краской прямо на его серую футболку. Он удивленно посмотрел на пятно. Крепко сжав рот, я затаила дыхание. Но не выдержала и расхохоталась.
– Очень смешно. Да? – возмутился он. Я даже прикусила нижнюю губу, чтобы подавить смех. Тогда он нагнулся над столом и вымазал ладони синей краской. – Посмотрим, как ты теперьу меня запоешь!
После этих слов я мигом соскочила с табурета, чтобы избежать неминуемой расплаты.
– Эван, не надо! – взмолилась я.
Я завернула за угол и бросилась в сторону темной комнаты, но он схватил меня за талию, заляпав мне блузку синей краской. Схватил и уже больше не отпускал. Продолжая улыбаться, я посмотрела прямо ему в глаза и даже не заметила, как он привлек меня к себе еще ближе. Я еще не успела сообразить, что к чему, а сердце вдруг неистово затрепетало в груди. И неожиданно закружилась голова. Он дотронулся своей испачканной в краске рукой до моей щеки и наклонился ко мне.
Когда его губы коснулись моих, мне показалось, будто через меня пропустили электрический разряд. Я вдохнула исходивший от него свежий запах – и у меня зазвенело в ушах. Затем он медленно отстранился и заглянул мне в глаза. А я чувствовала, что уже с трудом стою на ногах.
– Эмма? – раздался из-за угла голос мисс Майер.
Эван удивленно поднял брови и тихонько проскользнул в темную комнату.
– Да, мисс Майер? – собрав остатки самообладания, пролепетала я и вышла ей навстречу. Мое лицо пылало от смущения.
– Ой, здравствуй, – с удивленной улыбкой сказала она. И, продолжая улыбаться, взяла со стола какие-то бумаги. – Вот, пришла кое-что забрать. Запри за собой дверь, когда будешь уходить.
– Конечно, – быстро ответила я.
– Как тебе идет этот цвет, – еще шире улыбнулась она. Залившись краской, я посмотрела на отпечатки рук на своей белой блузке. Но она только покачала головой. – Нет, я имела в виду красный. – От удивления у меня глаза полезли на лоб. Я тупо смотрела, как она идет к двери и поворачивает ручку. Внезапно она остановилась на пороге и бросила на меня пристальный взгляд: – Передай мистеру Мэтьюсу, я рада, что он вернулся.
И я чуть не упала. Стояла столбом, как полная идиотка. Но потом решила ни о чем не думать, а сделать то, что должна была сделать еще три месяца назад.
Тогда я вошла в темную комнату. Эван сушил руки над раковиной. Я закрыла за собой дверь и прислонилась к косяку, не в силах пошевелиться. Эван швырнул бумажное полотенце в мусорную корзину и поднял на меня глаза. Он явно колебался.
