чёрт, – смеётся Дэв, что так легко попался второй раз, – два – ноль. Ты ведёшь.
Игривое настроение не покидает нас до конца поездки. Но Давид пользуется любыми отговорками и ни в какую не хочет объясниться. Услышав ещё пару раз признания в любви, я успокоилась и решила подождать, пока сам расскажет.
По прибытии на парковку клуба в груди неприятно защемило. Чёрт, что за реакция? Ведь всё уже обговорили…
Давид, продолжает держать мою ладонь, а левой рукой берёт телефон и набирает Юру, своего управленца в клубе.
Договорившись с ним, предлагает мне:
– Может, на улице постоим, подождём, пока он спустится?
Пожимаю плечами, он расценивает это как согласие и выходит из машины.
Не успеваю расстегнуть ремень безопасности, как дверь с моей стороны открывается – Давид стоит, распахнув объятия:
– Иди ко мне.
Сложно противиться ему, поэтому без колебаний ныряю в его руки.
В ответ Дэв крепко прижал к себе, да так, что чуть не хрустнули мои ребра. Трётся носом о мою щёку и мурчит:
– Ты так классно пахнешь. Мне нравится.
Я, не рассчитывавшая на подобные откровения, глупо моргаю в ответ, не найдя подходящих слов, а он лишь смеётся над моей реакцией.
– Почему ты удивляешься? Я очень чувствителен к запахам.
– Ну, как бы я понимаю, что тебе могли понравиться мои духи, но «мой запах», да ещё и вечером, после универа и больницы… Мне кажется, тут не принюхиваться надо, а срочно бежать в душ.
– Нет, глупая. К вечеру аромат парфюма улетучивается, и пробивается твой истинный запах, – я бы поправила – «пота», но не стала портить атмосферу, – тот, что исходит только от тебя одной, и могу сказать, что определённо меня он устраивает.
Всё ещё видя непонимание в моих глазах, Давид протягивает свою руку и, оголяя запястье, подносит к моему носу.
– Понюхай, это мой запах.
Вот чёрт! Он серьёзно? По выражению глаз понимаю, что да.
Приближаюсь к его руке и вдыхаю аромат своего мужчины, и понимаю, что ничего не чувствую. Быть может, другие, инородные запахи мешают распознать его, или просто у меня орган обоняния чуть хуже, чем у Давида.
– Ну как? Понравился?
Киваю, язык не поворачивается признать, что не ощутила ничего.
Он довольно улыбнулся и, взяв в ладони моё лицо, вновь припал к губам. А вот это я понимаю.
Упиваясь друг другом, не замечаем, что мы уже не одни, а поняв, кто наблюдает за нами, невольно вскрикиваю.
Давид оборачивается и, увидев её, заводит меня за свою спину.
А это именно она! Та самая рыжая Ира, о которой нам рассказал Саша. Сегодня она выглядит менее респектабельно. Нет, она всё так же эффектна, стройна и с ногами от ушей, но её лицо… Складывается ощущение, что она не спала всё то время, пока мы её не видели. Тёмные круги основательно поселились под её глазами, кожа лица выглядит так, будто и не знает о существовании крема и тоналки.
– Что ты тут делаешь? – подозрительно и с осторожностью спрашивает Дэв.
– Нам надо поговорить, – чуть не плача, начинает она, – наедине.
Давид, встретившись со мной взглядом, отвечает ей:
– Она всё знает, у меня нет секретов от Дианы.
В глазах девицы полыхнула злость, она прикрыла их, а когда вновь посмотрела на нас, стала прежней.
– Давид, это очень серьёзно.
– Я знаю, – перебивает он её, – но я готов выслушать твою версию, прежде чем приму решение.
– Ну, может, хотя бы зайдём куда-то, – вновь жалобно просит Ира.
Давид смотрит по сторонам, скорее всего, прикидывая, что можно сделать и куда пойти, но после хмурится и твёрдо произносит:
– Говори тут. Ничего, мы и стоя выслушаем.
– Ну ладно, – наконец, соглашается она и делает несколько шагов к нам поближе.
Давид напрягается и заводит меня за спину ещё настойчивее, и я, лишь приложив усилия, выглядываю, чтобы хоть немного её видеть и слышать.
Оказавшись от нас в двух метрах, Ира начинает плакать. Её виноватый, полный сожаления взгляд направлен на Давида.
– Я даже не знаю, с чего начать, Дэв.
Хочу выйти из-за его спины и напомнить ей, с чего стоит начать. Но Давид удерживает меня на месте, давая понять, чтобы не высовывалась, вертит головой, одновременно с этим доставая телефон.
Кому он хочет позвонить?
– Я совершила кое-что ужасное, Дэв, – всхлипывает девушка, – и это терзает мою душу так, что сил нет… – демонстративно вытирает слёзы. – Нормально ни есть, ни спать не могу. А сегодня… – делает паузу, показывая свои твёрдые намерения, – сегодня решила найти тебя и поговорить, иначе мне никогда не выйти из этого состояния.
Что за дешёвое шоу она тут устраивает! Был бы Сашка здесь, повёлся бы сто процентов. Надеюсь, Дэв распознает её фальшь.
Но Дэв молчит, ожидая дальнейшей её речи. И она, поняв, что не дождётся его реакции, пока не закончит, продолжает:
– Начну с начала, иначе ты не поймёшь моих поступков. Мы с тобой уже учимся на третьем курсе, но нравишься ты мне с того дня, как я впервые тебя увидела. Сначала я познакомилась с Сашей, в самом начале учёбы, а потом в нашу группу пришёл ты, и я… Я влюбилась. – Заметив, что Дэв никак не реагирует на её признания, продолжает: – Но что бы я ни делала, ты не замечал.
А дальше она рассказывает свою слезливую историю, которую мне ранее поведал Сашка, только гораздо эмоциональней и трагичней, театральней, специально для Дэва.
– Но ты всё равно ни меня, ни кого-либо другого к себе близко не подпускал. И тогда я приняла твой выбор остаться одиночкой. Но когда появилась она, – Ира указывает на меня, и в её глазах читается неприкрытая ненависть, меня аж передергивает, – я осознала, что ты тоже можешь любить. Что всё это время ты просто держал броню, закрывался ото всех. Но она каким-то образом её пробила.
Порываюсь выйти и сказать, что, вообще-то, я тут и не надо обращаться ко мне в третьем лице, но Давид вновь удерживает меня на месте. Чуть ли не пыхчу от злости. Готова прибить сначала эту театральную сучку, а потом Дэва за то, что не даёт мне ничего сказать и сделать.
– И тогда мне сорвало крышу. В воскресенье я, в очередной раз увидев, как ты страдаешь по ней, но в упор не замечаешь меня… Я не знаю… я сошла с ума… И когда мне предложили «таблетку счастья», я не смогла от неё отказаться.
Я почувствовала, как напряглась спина
