принц из помойки. Давно короновал себя? — язвительно смеюсь.
— Меня короновали с рождения, что тебе и не светит.
— Ты что, пытаешься заставить меня завидовать тебе? Да, боже мой, я и не хочу. Не завидую я той, на ком ты женишься. Бедная женщина, потерять всю свою жизнь на такую грязную задницу, как ты. Ей придётся терпеть все твои неадекватные поступки из-за денег, а не из-за тебя. Это вызывает только жалость.
— Перешла к оскорблениям. Ты явно хочешь быть на месте этой бедной женщины, Энрика, — смеётся он.
Я очень хочу врезать ему. Думаю, я мало с ним дралась. Сломать бы ему нос.
— Оскорбления? Ой, прости, тебе не нравится правда о том, как тебя воспринимают женщины? Ты сам знаешь, что больше, чем мешок с деньгами, они тебя и не видят. Думала, ты в курсе об этом и считаешь это комплиментами. Не расстраивайся, злодей, ты всё равно остаёшься мудаком. Тебя зачал мудак. В тебе кровь мудака. Ты просто продолжение мудака. Ты игрушка мудака. Ты безвольный и слабый мудак. Поздравляю, тебя поимели, как мудака, и ты позволяешь это делать дальше. — Хлопаю в ладоши. Я уязвила его. Он так сильно цепляется за руль, что, кажется, сейчас его вырвет.
— Тебе лучше прямо сейчас закрыть рот, Энрика, — голос Слэйна клокочет от ярости. Но в моей крови полно адреналина, и он делает меня бесстрашной и, видимо, тупой.
— Я сама решу, что мне делать, а что нет. Ты никто для меня. И это ты виноват в ссоре. Ты. Я была открыта для тебя, ты же плюнул мне в лицо. Так получай ответный удар. Не нравится? А почему другие должны терпеть твой гонор и твоё больное раздвоение личности? — фыркаю я.
— Знаешь, тебе не нужно было так поступать. Я не такая дура, чтобы надеяться на что-то с тобой, Слэйн. Моя любовь не обязывает тебя ни к чему. Она моя, а не твоя. Вот когда будешь испытывать такие чувства, то и делай с ними что хочешь. Ты боишься, что я начну от тебя что-то требовать или мечтать о будущем с тобой. Нет. Запомни, Слэйн, нет. Не всегда любовь взаимна, иногда она вот такая. Она токсичная. Если бы существовало лекарство от неё, то я бы купила, потому что смотреть на тебя в таком состоянии больно. Я хочу помочь, но ничего делать не буду, ведь не имею права на это. У тебя своя жизнь, у меня своя. Всё это просто чёртова случайность, и я надеюсь, что мы решим все проблемы и будем жить дальше. Я желаю тебе счастья, каким бы мудаком ты со мной ни был, но ты достоин счастья. Каждый человек достоин счастья, просто некоторые боятся быть счастливыми, — добавляю и отворачиваюсь к окну, показывая ему, что теперь я закончила.
Бороться за Слэйна — это то же самое, что биться головой об стену. Голова мне нужна, а моя любовь, по его словам, ему не нужна. Но что бы Слэйн ни говорил мне, я знаю, что и он тоже испытывает чувства ко мне. Нет, это не потому, что так должно быть или я мечтаю об этом. Самое интересное, что когда он перестаёт играть роли, то я ему не нужна. Он полностью может двигаться сам, и я лишняя в его жизни. Я нужна ему только тогда, когда он считает себя злодеем. Именно в эти моменты он наиболее уязвим. Каким бы жестоким Слэйн ни казался и ни пытался выглядеть, он становится слабее. Злодей не рождается от радости, он рождается от боли. А когда боль покрывает полностью сердце, то человек боится каждого вздоха и ищет защиту от очередной боли. Увы. Счастливые не нуждаются в других людях. Они делают счастливыми всех вокруг незаметно. Раненые люди толкают каждого, чтобы причинить боль или же найти того, кто их обнимет. Вот и всё.
Слэйн останавливает машину у моего дома.
— Спасибо, — сухо говорю и выхожу из автомобиля. Но Слэйн тоже выходит и идёт за мной.
— Кажется, у тебя были планы, — замечаю я, останавливаясь и прищуриваясь.
— В дом.
Так, он злится и явно не настроен на светские беседы. Признаюсь, сейчас я немного побаиваюсь его настроения. Поэтому лучше решу всё здесь, на улице, где мне могут помочь, если я закричу. Да, сейчас я не чувствую себя в безопасности.
— Прости, но у меня другие планы. Ты в них не входишь. Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори здесь. Погода сегодня хорошая, — произношу и складываю руки на груди.
Он убивает меня взглядом, душит им, и я уже лежу в его руках мёртвая. Слэйн делает глубокий вдох, ненадолго прикрывая глаза, а потом, к моему удивлению, разворачивается и идёт к машине. Он садится в неё и уезжает.
Ничего не понимаю.
Вхожу домой и бросаю сумочку на диван. Хочется поскорее снять это чёртово платье и всё же принять душ. Сейчас я хочу пахнуть собой, а не Слэйном. Да, я обижена. Мне больно. Я запуталась и едва не убила человека. Психопатка. Но я спокойна. Может быть, слёзы придут позже? Не знаю. Но у меня словно выработался иммунитет на всё, что происходит вокруг.
Приняв душ, рассматриваю себя в отражении запотевшего зеркала. Нет, во мне не появилось ничего особенного. Красоты тоже не прибавилось.
Направляюсь вниз и наливаю себе чай. Хватаю упаковку печенья и достаю мобильный. Я проверяю звонки, но мне никто не звонил. Даже не удивлена. Некому мне звонить. Мне даже поговорить не с кем. Есть стена. Поговорю со стеной или займусь ещё чем-нибудь. Не знаю, чем мне заняться. Найти работу? Да, когда я работаю, тогда чувствую себя занятой, и у меня остаётся меньше времени на чепуху в голове. Работа избавляет от желания убивать?
Задумчиво вхожу к себе в спальню и ставлю чашку на стол. Открываю ноутбук и поворачиваюсь к шкафу.
— Да твою ж мать! Слэйн, какого чёрта ты валяешься в моей кровати? — возмущаясь, всплёскиваю руками.
— Ты валялась в моей, теперь моя очередь. Мы не закончили, — спокойно произносит он.
Закатываю глаза и открываю шкаф.
— Мы закончили. У меня есть дела, знаешь ли. Дела, в которых не фигурирует твоё имя. Зачем ты снова вломился ко мне? И хватит уже делать дубликаты ключей от моей двери. Это раздражает.
Достаю трусики и натягиваю их.
— Ты больше не визжишь при моём внезапном появлении, — замечает Слэйн.
— Думаю, что неудавшееся погребение сделало меня равнодушной к подобным фокусам. Что ты хочешь?
Надеваю футболку, бросая на него взгляд.
— То есть ты можешь привыкнуть ко всему? Даже любить убийцу? — интересуется он.
— Я не хочу привыкать к убийствам и уж точно любить убийц не за что. Они дерьмо. Что ты хочешь? — спрашиваю, закрывая шкаф, и раздражённо смотрю на него.
— Говорят, что человек может привыкнуть ко всему. Я привык. Ты тоже сможешь.
— Мне это неинтересно, ясно? Ещё раз спрашиваю: «Что ты хочешь?»
— Тебя. В моей жизни.
На секунду я опешиваю от его заявления, а потом смеюсь. Я хохочу, показывая пальцем то на него, то на себя. Лицо Слэйна невозмутимо.
— Хорошая шутка. Наверное, твой злодей на целый год исчерпал своё чувство юмора. Говори, что ты хочешь, и хватит ерундой заниматься. У меня есть дела, — цокаю я.
— Я сказал. Тебе со мной будет безопаснее, чем без меня.
— Что ж, тогда вот тебе. — Показываю ему средний палец.
— Со мной ты бы не додумалась купить незаконно пистолет и убить человека.
— И ещё один ответ для тебя, — показываю на второй руке средний палец. — Ты знаешь причины моего поступка. Можешь даже не утруждаться, я в курсе, что теперь на меня заведут дело, а потом будет суд. Мне плевать. Что-то ещё?
Слэйн касается пальцами своей переносицы и жмурится.
— Дам тебе две минуты, чтобы ты ответила так, как я хочу, — говорит он.
Наглая задница, вот он кто! Наглая, наглая, наглая,
